– Тебя ведь не тошнит на самом деле? – спросила она, пристально глядя на меня.

– Нет, это мой обычный цвет кожи. Я бледнолицый.

– Так я могу побыть у тебя немного? Не всю ночь, конечно, только до тех пор, пока Шелли не заснет?

– Да. – Я уселся в изножье кровати, довольный собой. Надо же, так легко избавился от Джереми и папы! – Оставайся сколько захочешь.

Она лучезарно улыбнулась мне и, когда я почувствовал, что снова начинаю краснеть, сжалилась надо мной и окинула взглядом комнату.

– Все очень даже мило. Похоже на номер в дешевом мотеле из ужастиков с резней. – Ее брови взметнулись. – В общем, уютненько.

Я огляделся. Пожалуй, это похоже на правду.

– Не расстраивайся ты так. Твоя квартира могла быть залита кровью, и я все равно нашла бы ее гораздо более привлекательной, чем моя хибара.

– Из-за Шелли? – спросил я, и мой взгляд упал на картинку с яблоневым садом над кроватью.

– Ну не умен ли ты?

Я вовсе не чувствовал себя умным. Меня как будто… загипнотизировали. С тех пор как я переступил порог, мне удавалось отвлечься от нее лишь на несколько секунд. Она приковывала к себе мое внимание, даже не прилагая к этому усилий. К тому же она много говорила. Ее голос становился немного сдавленным, когда ей не хватало воздуха, но она успевала выпалить еще одну-две фразы, прежде чем сделать глубокий вдох и продолжить. Шелли тоже поражала меня этим, но ее беспрерывная болтовня казалась удушающей. Напротив, многословность Джолин меня совсем не утомляла.

Она бродила по комнате, заглядывая в ящики комода и в шкаф. Все мои вещи лежали в сумке, так что я не возражал.

– Хочешь, я помогу тебе распаковать вещи?

– Зачем?

– Ты не собираешься их выгружать?

– Не планировал.

Джолин примостилась на углу кровати. Ее каштановые волосы были настолько длинными, что она практически сидела на них. Я никогда еще не видел таких волос в реальной жизни.

– Хочешь дам совет? Как товарищ по несчастью, ребенок разведенных родителей? – Она тут же вскинула руки, когда я попытался возразить. – Извини, как ребенок разведенных ребенку раздельно проживающих родителей. – По ее тону можно было догадаться, что она считает это различие формальностью. Я почувствовал, что во мне пробуждается злость, знакомая мне по первой нашей встрече. – Не трать энергию на пустяки.

– Пустяки?

– Да, ты знаешь, все эти мелкие акты бунта вроде жизни на чемоданах и…

– Курения?

Ее губы дернулись, и она сдержала улыбку, столь неуловимым движением мгновенно остудив мой гнев.

– Ладно, да, и курение тоже. Хотя в свою защиту могу сказать, что я вынуждена прибегать к средствам, которые напоминают обо мне даже в мое отсутствие, поскольку я почти не видела отца в течение нескольких месяцев. В последний раз, когда он стоял у моей двери и умолял меня пойти с ним поужинать… – она жестом показала на мою дверь, – это было… о, никогда.

– Серьезно?

– Нет, – ответила она, теребя свою косу. – Я все это выдумываю, чтобы ты меня пожалел.

И зачем она это говорит?

– Мне жаль.

– Не будем о нем. Давай лучше поболтаем о тебе. – Она снова вскарабкалась на колени, перекинула косу через плечо и стала расплетать пальцами спутанные пряди. – Ты так и не сказал мне, что твоя мама думает о нашей фотке. Понравилась, да?

Я недоуменно заморгал. Мне снова вспомнилась мама на кухне и выражение ее лица, когда я показал ей фотографию. С того момента я смотрел на фото глазами матери и видел на ней Грега.

– Дай-ка угадаю. – Джолин перекатилась на живот и свесилась через край, выискивая что-то под кроватью, так что ее невероятно длинные волосы растеклись по полу. – Она считает, что я слишком симпатичная для тебя. Не расстраивайся, – добавила она. – Когда выйдешь из лопоухого возраста, ты станешь невыносимо милым. – Тут она подняла глаза и увидела мое лицо – пылающее, но не от ее поддразнивания, а от мыслей о Греге. – Вау, какой ты чувствительный. – Она повернулась и села лицом ко мне, откинув волосы с глаз. – Я просто подкалываю тебя. И даже если не так, ты и сейчас сносно милый, Адам. Сносно – это, считай, милый. К тому же мне нравятся твои уши. Они у тебя первыми загораются, как светящий нос Рудольфа[14], когда ты смущаешься.

Словно по команде, кровь прилила к моим ушам.

– Честно говоря, более чем сносно милый, но ты, вероятно, и сам это знаешь. Слушай, так вот почему ты так сильно краснеешь? А ты можешь использовать это как суперсилу флирта?

Своей неугомонной болтовней она буквально оттащила меня от края пропасти, даже не догадываясь о том, где я оказался и почему. Печаль, таившаяся в глубине моего сознания, когда я думал о Греге, отступила, когда щербатая улыбка Джолин затмила собой весь мир и заставила меня улыбнуться. И она еще думала, что это я обладаю сверхспособностями.

– Ну, так как? Как твоей маме фотография?

Оправившись от первоначального потрясения, мама довольно долго разглядывала портрет, после чего заметила, что Джолин очень симпатичная. И с этим не поспоришь. Оба раза, когда мы виделись в прошлые выходные, я обращал внимание только на ее косу, но теперь рассмотрел и сами волосы, густые и слегка волнистые. Красивые. И улыбалась она тоже красиво. Ее верхняя губа была чуть тоньше нижней, а подбородок немного заострен, и улыбка делала ее похожей на эльфа или другое сказочное существо. Озорное, склонное к чему-то опасному.

Я не думал, что мама смотрела на ту фотографию и видела что-то помимо Грега. Но она попросила сделать для нее еще одну фотку, и я не мог ей отказать, понимая, что маме нужно за что-то цепляться, когда нас с Джереми нет рядом, пусть даже это всего лишь картинка.

– Ей понравилось, – сказал я. – Так что да, миссия выполнена. И она ждет еще одну фотографию, если ты не против.

– Ну, не знаю. Ты опять будешь злиться на меня?

– Пока ты не лобызаешь меня в кадре, думаю, обойдется без скандала.

Джолин несколько раз постучала себя указательным пальцем по подбородку.

– Хм. Обычно я не люблю работать с такого рода творческими ограничениями, но если ты настаиваешь… – Она на коленях проползла ко мне через кровать и протянула руку. – Адам, как там тебя, думаю, это начало прекрасной дружбы.

Я бы назвал это началом просто чего-то.

В субботу, когда я проснулась и выглянула в окно, мне открылась сверкающая белоснежная страна чудес – зрелище невероятно редкое для начала октября. Улицы еще не чистили, и машины внизу выглядели пушистыми белыми шарами. Впервые с тех пор, как начались мои выходные у отца, я не сразу натянула одеяло на голову в надежде сократить день, проспав как можно дольше. Какое странное ощущение, когда пробуждение одаривает не привычной хандрой, а бурей эмоций, не говоря уже о мурашках предвкушения. Идеи плясали в голове, когда я спрыгнула с кровати и снова подбежала к окну. Я схватила камеру и запечатлела туман моего дыхания на стекле, а потом нарисовала улыбающееся солнце высоко в углу.

Я замешкалась у двери, прислушиваясь. Тишина. И все же я медленно и осторожно повернула ручку. Шелли называла себя «жаворонком», но за все это время лишь пару раз встала раньше меня. Не то чтобы я горела желанием состязаться с ней. Я пробежалась глазами по гостиной, прежде чем распахнула свою дверь.

На цыпочках я поплелась на кухню, соорудила себе завтрак и даже обыскала овощной ящик Шелли: мне кое-что оттуда понадобилось для осуществления моих планов на день. Экипировавшись по-зимнему, я тихонько, как ниндзя, проскользнула в коридор, развлекаясь тем, что представляла себя в боевике в стиле Джона Ву[15]: прижимаясь к стене, пробираясь бочком к квартире Адама. Я едва удержалась от попытки исполнить виртуозный номер паркура[16], который мне наверняка бы не удался, но выглядел бы так круто в серии крупных планов.