До дома Лены пробежалась и даже не запыхалась. Хотя идти минут сорок не меньше. Подхожу к ее подъезду. Замечаю, как какой-то мальчишка выходит из него, и успеваю протиснуться в подъезд, пока дверь не закрылась. Быстро поднимаюсь на третий этаж и звоню в звонок. Минута, другая, слышу шаги. Ключ в замке поворачивается. А я замираю, даже не дышу. Сердце бешено стучит. Кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. Ладошки вспотели. Надо же, не помню, когда так в последний раз нервничала.

Дверь медленно отворяется и на пороге появляется мама Лены.

- Здравствуйте теть Саш. А Лена дома?

- Привет Вась, так нет ее. Убежала куда-то минут двадцать назад. Ты ей позвони. А то ж я не знаю, когда она будет.

Разочарованно вздыхаю. Прощаюсь с ее мамой. Разворачиваюсь и медленно спускаюсь по ступенькам. Выхожу из подъезда, и присаживаюсь на лавочку. Достаю телефон и наушники. Включаю музыку и наслаждаюсь ею. Остается только ждать, когда моя подруга покажется на горизонте. И не важно, даже если придется сидеть тут до утра. Я уже не отступлюсь. Ни за что на свете.

Час, два, три и так до самого вечера. Я никуда не отходила. Лишь пару раз бегала в кустики по нужде. Благо напротив ее дома располагаются небольшие посадки, так что я не упустила ни кого из вида, пока отсутствовала. На улице уже начало смеркаться. А я словно срослась с этой лавочкой. Желудок уже воет волком от голода. Губы пересохли из-за недостатка воды. Я конечно, не предусмотрела, что может быть так трудно, и с собой не взяла ни воды, ни еды. Думала, что застану Лену дома. Надеюсь, мое упорство вознаградится. Не зря же я тут просидела с самого утра и уже пухну от голода.

Замечаю, как на углу дома припарковывается знакомая черная машина. Водительская дверь открывается, и из нее выбегает Кирилл, быстро обходит спереди, открывает пассажирскую дверь. Подаёт кому-то руку и помогает вылезти. Лена! Ну слава богам! Они помирились, а теперь страстно целуются. Как бы они не сожрали друг друга. Фу. Одновременно мерзко и так мило. Я так рада за них. Мои труды не пропали даром. Я не зря обнажила душу перед ним. Кир правильно воспользовался данной ему информацией.

Остаётся только надеяться, что данная информация не дойдет до ушей Гринева. А я не хочу его даже видеть, по крайней мере, сейчас.

Насладившись друг другом, Кир с Леной попрощались, и подруга пошла в сторону своего подъезда. Она светится от счастья, это видно. По ее порхающей походке, по мечтательной улыбке, по сияющим глазам. Лена подошла к подъезду, и кажется, никого не замечает вокруг. А я все так же сижу, не в силах даже вздохнуть. Вся решимость испарилась тут же. А когда подруга прошла мимо меня, я уже подумала, что все, это конец. Но нет. Лена сделала еще пару шагов и остановилась. Развернулась и посмотрела на меня. Я встала со своего полюбившегося за сегодняшний день места, и подошла к ней. Минут пять мы просто стояли, молча, друг напротив друга. Смотрели друг другу в глаза. И никто из нас, не решался заговорить первым. Кажется, как будто мы совершенно чужие друг другу люди. Все что произошло, лишь моя вина, и я должна собраться с духом, и вымолвить хоть слово. Вдох-выдох. Досчитала до десяти.

- Прости! - сказали мы хором.

Я раскрыла руки, приглашая в свои объятья. Давая ей сделать выбор самой. И подруга не заставила себя долго ждать. Подскочила и сгребла меня в охапку. Я вздохнула с облегчением. Лена оторвалась от меня, взяла за руку и потянула в сторону лавочки. Мы сели, а я по прежнему не знаю, с чего начать.

- Вась, спасибо тебе!

- Что? За что? - удивилась я такому повороту.

- За то, что нашла в себе силы рассказать все Кириллу. За то, что помирила нас.

- Я всего лишь рассказала ему правду. А дальше, это он уж сам решил, что ему делать с этим.

- Он мне кстати все рассказал, - повинно опустила голову Лена и вздохнула. - Прости Вась, меня, правда. Что я такая трусиха. Что не нашла в себе сил для разговора, что просто исчезла и вычеркнула тебя из своей жизни. Я думала, так будет лучше. Я плохая подруга. Не рассказала тебе про спор, а только сбежала. Я тогда, так была зла на них, так ненавидела их. Что просто забыла рассказать тебе все. А когда вернулась и увидела тебя рядом с ним, поняла, что уже поздно и только надеялась, что он просто наплевал на спор, как это говорил Кир. Я думала, что он правда влюбился в тебя. И не хотела ничего портить. Просто наблюдала со стороны, и надеялась, что ты никогда не узнаешь про это. Что вы будет действительно счастливы. Я поступила плохо, что не рассказала тебе с самого начала. Может тогда бы, все было по-другому, может тогда бы, вы просто поговорили и все выяснили. А ты сделала то, что сделала, так как умеешь только ты. Вспылила, не выслушала, поставила перед фактом. Кир бросил меня, и я была сама не своя. Не понимала, что делала, для чего вообще живу. Не хотела никого видеть и слышать. Я же не только тебя вычеркнула из своей жизни. А вообще всех тогда, кроме родителей. Мне было так плохо. Я не понимала, за что мне все это. А потом поняла, что виновата сама. Но смелости не хватало во всем тебе признаться. Прости меня, прости. - со слезами на глазах, посмотрела на меня с надеждой подруга.

А я сижу и не знаю, что сказать. Потому что вообще ничего не чувствую. Ни боли, ни разочарования, ни злости, ни радости, вообще ничего. Словно кто-то нажал опять на выключатель, и выключил снова во мне все эмоции. Лена обняла меня, и разрыдалась у меня на плече. Я обняла подругу и стала гладить ее по голове, успокаивая. Она не должна винить во всем себя, не должна чувствовать всего этого. Не должна закрываться ото всех. Если кто и виноват, так это я.

- Лен, посмотри на меня. - Подруга подняла на меня перепуганные, заплаканные глаза, и шмыгнула носом. - Хватит наматывать сопли на кулак. Кто виноват, так это я. Да, я разозлилась на тебя тогда, считала, что ты предала меня. Но потом, я поняла, что ты просто жертва обстоятельств. Я сама подпустила Гринева слишком близко. Впустила вновь в свое сердце. Позволила залезть себе под кожу, в мысли, в мои сны. Я думала, что со мной он другой, настоящий. Наивно полагала, что со мной все будет иначе. Я знала, какой он мерзавец, и все равно позволила этому случиться. Рано или поздно, он бы все равно меня обидел, и я не могу винить в этом кого-то, кроме себя. Он такой, как есть, уже ничего не поделаешь, - горько усмехнулась я. - Поэтому, ты не должна себя винить. Не должна брать ответственность на себя, за чужие ошибки. Прости меня. И я надеюсь, что мы будем снова подругами. Мир? - Протянула руку, зажатую в кулаке и оттопырила мизинец. Ну и что, что как в детстве, ну и что, что это глупый жест. Зато действенный. Лена сделала тот же жест, и наши мизинцы переплелись между собой. Вот так-то лучше. Вот так хорошо.

На скамейке мы просидели до полуночи. Делились всем тем, что произошло, пока мы не общались. Еще я рассказала, про случай в парке. Про то, что сказал Гринев мне, про драку и про то, что мы теперь вместе со Стасом. Подруга пожелала мне счастья и сказала, что он действительно достоин меня. Я тоже так считаю. Хотя скорее это я не достойна Стаса. Потому что, пока что я не могу ответить ему теми же чувствами, что он, оказывается, испытывал ко мне на протяжении всех лет. Я его безусловно люблю. И он мне нравится, как мужчина. Но я не уверена теперь ни в чем. Правильно ли я поступила, начав встречаться с ним? Мне предстоит это еще выяснить.

Увидев ее в парке целующуюся с этим, не знаю, как там его зовут. Я приревновал, вскипел. Хотя понимал, что не имею малейшего права на это. Я сам не лучше. Хотел, чтобы ей было больно, за то, что она так поступила со мной. Я ведь ее любил и сейчас люблю. Отказался от спора, тогда когда понял, что без нее мне крышка. Без нее, даже жить не хочется. И тогда с моего языка сорвалось то, что я бы никогда не хотел сказать. А когда понял, что совершил ошибку. Увидел боль в ее глазах. Мне захотелось наказать себя, и влез в драку. Я позволил ему меня избить. Я наказывал себя за то, что сделал ей больно. Но боль физическая, не заглушила душевную. А только усугубила все. Она предала меня. Поиграла, переживала и выплюнула. Как надоевшую игрушку. Но я все равно не могу ей сделать больно. Хотя уже сделал. И искренне сожалею об этом. Наивно полагал, что она отличается от всех тех разукрашенных кукол, что вешаются на меня. А она оказалась такая же. Манипулировала мной, обвела вокруг пальца. Она казалась настоящей, искренней в своих эмоциях и поступках. Даже когда била и презирала меня. Но это все был театр одного актера. Теперь я это понимаю. Но я не хочу это принимать.