Они сами не знали, почему бросились на меня. Просто так полагалось: видишь, как твой друг «бьёт лоха» — подойди и впишись ради прикола. А тут внезапно мимо проходило слишком много «друзей», и та система, которая обычно была саморегулирующейся, вышла за собственные границы.

Тогда я мало что мог сделать. Не мог даже позвать на помощь, потому что искренне считал это позором. Но теперь... Теперь я стал другим.

— Ладно, — прошептал я и, увернувшись от очередного удара, врезал в ответ.

Кулак в латной перчатке попал в чей-то висок, и человек упал кулём. Был миг, когда я увидел над его телом едва заметную серебристую дымку и понял: всё. Я убил человека.

Не было ни раскаяния, ни страха. Наоборот — словно бы рухнули стены, удерживающие меня. Вдохнув полной грудью, я поднял меч и рубанул — не глядя, не целясь. Почувствовал, как лезвие режет плоть и улыбнулся.

Мне показалось, что людей испугала даже не кровь, а эта моя улыбка. Потому что в этот миг я не просто убивал, я — хотел убивать. Жаждал убивать ещё и ещё, потакая некоей гнилой страсти внутри себя, ублажая то, что я раньше наивно считал Искоркой, и что на самом деле оказалось частью меня. Той частью, которая не могла перейти на древний факел. Ещё несколько серебристых сгустков, не видимых никому, кроме меня, взлетели и растворились в воздухе.

Толпа отхлынула. Послышались испуганные вопли. Я опустил взгляд...

Шестеро попавших в плен земли оставались на месте. Троих затоптали до смерти, переломали их, как игрушки. Трое были живы и отчаянно пытались вырваться. Я усилием мысли позволил им это сделать. Земляные тиски раздались, и мужики бросились вон на карачках, от страха не пытаясь даже нормально встать на ноги.

Под ногами у меня осталось три трупа. Один — тот, которому я разбил голову. И ещё двое — зарубленных мечом. С облегчением я понял, что все трое — мужчины, взрослые. Осознать себя убийцей женщины или ребёнка мне было бы тяжелее.

— Стража! Стража! — зародился крик.

Я поднял голову. Толпа раздалась, и на пустое пространство выбежали двое стражников в лёгком подобии доспеха, способном защитить разве что от удара ножом в пьяной драке. Они были вооружены — держали нечто наподобие ятаганов, очень грубо выкованных и местами тронутых ржавчиной.

— А слабо было на две минуты раньше появиться, а? — прорычал я, всё ещё не в силах справиться с внезапно проснувшимся гневом.

Стражники молча смотрели то на меня, то на мертвецов. Их можно было понять: ситуация сложная. Вроде бы людей надо защитить, вроде бы и вот он, подонок, которого все ненавидят. Но вот беда — он маг. Нечасто, видимо, маги в Дирне устраивают бойни.

— Надо звать магического стража, — буркнул один и подчёркнуто медленно спрятал ятаган. Второй последовал его примеру и кивнул. Потом оба посмотрели на меня, будто ожидая разрешения.

Толпа зароптала. Видно, разгорячившись, они надеялись, что стража сейчас наведёт справедливость, а стража пошла на попятный. Мне сделалось мерзко.

Я отозвал доспехи, убрал меч в Хранилище и, не обращая внимания на собравшихся, вернулся к прилавку. Продавец, разбивший мне о голову табуретку, так и стоял там, в общем побоище он не участвовал. Однако обильно потел и таращил глаза, ожидая расплаты.

— Голова болит, — пожаловался я ему зачем-то. — А я ведь просто хотел купить перчатки...

— Д-да, вот, пожалуйста, — пробормотал он.

Я опустил взгляд и увидел, как он подвигает ко мне пару перчаток из тонкой кожи, с обрезанными пальцами. Я взял их, примерил. У продавца и в самом деле оказался намётанный взгляд — перчатки сели, как родные. Я даже улыбнулся. Вспомнил свои первые шаги в этом мире. Каким я был тогда маленьким и слабым... А с другой стороны, какой простой тогда была жизнь! Можно было слушаться Мелаирима с Талли, или послать их. Всего два варианта. А теперь? Теперь у меня никакого ориентира не было, даже негативного.

— Благодарю, — буркнул я и пошёл прочь.

Никто не пытался меня остановить. Стражники так и топтались на месте, не решаясь что-либо предпринять. Озверевшая толпа сверлила мне спину злобными взглядами.

И за этих людей я планирую умирать... Можно подумать, кто-то из них хотя бы спасибо скажет. Можно подумать, нужно мне от них это «спасибо»...

Глава 36

В кузне меня встретили странными взглядами, и вообще атмосфера была напряжённой.

— Ну? — спросил я, вешая плащ на крючок. — Как там новые подковы пошли?

— Во! — показал мне большой палец кузнец Балтак, который изволил взять меня в подмастерья. — В двух деревнях показал — заказов теперь гора. Кузнецов-то хороших там — раз-два и обчёлся, да и те пьют.

Остальные молчали, стоя поодаль, возле наковален, и бросали на меня мрачные взгляды исподлобья.

Я откашлялся:

— Давайте сразу проясним... Там, на площади, меня только что пытались убить за то, что лягушки жрут людей, а Гетаинир запросил огромные деньги. Так что можете считать, что ваш гражданский долг уже выполнен. Гетаинир действительно отдал мне половину аванса, но эти деньги я передал Асзару, магическому стражу, и он обещал решить, как их вернуть. Сам Гетаинир сейчас в тюрьме, больше ему никто ничего не заплатит. А я... Ну, я постараюсь что-то придумать с лягушками и болотами. Не сразу. Но постараюсь. А пока у меня нет денег, и мне нужна работа. Поэтому предлагаю обсудить, сколько я буду получать и сколько должен буду делать.

Кузнецы переглянулись. У меня возникло такое ощущение, что они вели какой-то мысленный диалог, как будто были магами, и моё заклинание уже происследовалось.

Исследуется «Мессенджер «Социофоб». Завершено 20%

Не, не происследовалось. Значит, это какая-то спонтанная телепатия.

— Так-то вроде складно говорите, — пробормотал Балтак, почёсывая в затылке. — Да вот, боюсь, если вас тут видеть будут, нам кузню спалят. Народ уж больно озлобился...

— Нынче опять детей пожрали, — поддакнул другой кузнец.

— Может мне кто-нибудь объяснить, — не выдержал я, — какого Огня дети делают на улице ночью, либо утром, в час тумана? Это что, такая местная забава?

— Да если бы на улице, — поморщился Балтак. — Лягухи в дома лезут. Как — никто не понимает! Вроде и ставни закрыты, и стёкла целы. А утром заходит человек к ребёнку в комнату, а там...

Он не договорил. Я вполне мог себе представить, что там.

— Через закрытые ставни? — переспросил я.

Кузнецы закивали.

— В туман, что ли, превращаются? — озадаченно буркнул я. — Как вампиры...

Вот это новость. Если всё действительно так, то никакой пользы от рун (которые я, кстати, и чертить-то толком не умею) не будет. Туман они не удержат, разве только трясину.

— Может, и в туман, — откликнулся один из кузнецов. — Мы того не знаем, мы не маги...

Все они смотрели на меня, как на неведому зверушку, с настороженным интересом. Вроде бы и помощи ждали, и сомневались, что я ради них пальцем о палец ударю. Верили и не верили, что я на что-то способен. А у меня как раз начал вызревать один из тех безумных планов, что я так всегда любил.

— Туман ведь от леса ползёт, так? — спросил я.

— Ага, — кивнул Балтак. — С другой стороны города — деревня. Там тоже клубится, но так, обрывками. А вот то, что весь город по кругу обболотило...

— Постой, — спохватился я. — А как же ты в деревню-то проходил? Через болота.

Балтак хитро усмехнулся:

— Ну, господин Ямос... Болот бояться — денег не видать.

— Ладно, понял, отстал, — улыбнулся я в ответ. — А по деньгам-то чего?

Начался деловой разговор. Мы много спорили, кричали. Я даже не заметил, как меня стали называть на «ты» и по матери. В общем, завязались непринуждённые товарищеские отношения.

— Оклад могу положить — пятнадцать гатсов в месяц, — рубанул воздух ладонью Балтак, пресекая дальнейшие прения. — Больше — ну никак! Ну всякое тут бывает — бывает, что и без работы сидим.

Пятнадцать гатсов, тогда как жильё наше стоит двадцать...