Надо сказать, и Роб Аллен был кем-то вроде первопроходца и отчасти поспособствовал либерализации взглядов жителей Бэзилдона, так что Гэан и ему подобные могли без страха появляться в своем районе накрашенными и разодетыми в пух и прах.
Деб Манн: Роб Аллен больше других увлекался Гэри Ньюманом и ранней электронной музыкой в целом. Я помню походы в модные электронные клубы и наши не менее модные электронные танцы под „Fad Gadget“ и тому подобное. Роб был большим стилягой, и над ним многие потешались, потому что он одним из первых в Бэзилдоне начал активно пользоваться черной подводкой для глаз. Надо сказать, среди этих насмешников были друзья Дэйва Гэана!
Консервативные взгляды, царившие в Бэзилдоне в 1979-м, изменились не скоро, но Дэйва Гэана это не волновало, несмотря на постоянную угрозу насилия со стороны обывателей. Его более кротких сверстников вроде Мартина Гора бросает в дрожь от воспоминаний о том времени: «Попасть в неприятности можно было где угодно, и чем дальше от людных мест, тем больше у вас было шансов серьезно схлопотать. Лет в семнадцать мы с одним другом возвращались с вечеринки в Лейндоне и вдруг услышали, что за нами кто-то бежит. Мы не придали этому значения, но неожиданно оказались окружены шестью парнями. Они спрашивали что-то вроде: „Ну и кто из вас назвал моего приятеля мудилой?“ Ну, вы знаете, как это бывает. Потом они начали бить и пинать нас. Мой приятель бросился наутек, и несколько парней побежали за ним. Ему удалось от них оторваться, перепрыгнуть через стену и спрятаться в чьем-то саду, пока меня мутузил еще один громила. Я вернулся на вечеринку и встретил нескольких ребят, которых немного знал, и рассказал им о том, что произошло. Они сказали: „Не волнуйся, пойдем вместе“. Мы дошли до того места, а этот парень все еще меня караулил. „Вот он, – говорит, – мудила хренов!“ – и давай снова меня бить, а эти мои знакомые просто стояли и смотрели. Потом один из них сказал: „Думаю, тебе надо бежать“. Вот спасибо! Невеселые были времена. Дэйва Гэана постоянно били за то, что он одевался не как все».
Неудивительно, что Мартин Гор при первой возможности предпочел убраться из города куда подальше.
Энди Флетчер: Честно говоря, в Бэзилдоне заниматься было особо нечем. Либо ты занимался угоном машин, либо ходил в церковь.
Деб Манн: Энди недавно дал интервью – кажется, какой-то местной газете, – где он говорит что-то на тему того, что, не попади он в свое время в церковь, он стал бы преступником. В Бэзилдоне потом только об этом и говорили. Не знаю, с чего он ляпнул такое, это ведь совсем не так.
Для семнадцатилетнего Дэйва Гэана настоящая жизнь лежала вне тесных границ Бэзилдона. «Я был фанатом соула, много где побывал и много чего видел, – похвастался он однажды. – Я любил соул и джаз-фанк вроде „The Crusaders“. Я ездил на соул-уик-энды и общался с организаторами „Global Village“ (дискотека под сводами лондонского вокзала Черинг-Кросс), а по пятницам я ходил в „The Lyceum“ на улице Стренд».
Невеста Гэана, Джо Фокс, тоже дома не засиживалась: «У меня все записано в дневнике – „Killing Joke“, „Joy Division“, „Echo & The Bunnymen“, „Siouxsie & The Banshees“, „Spizz“, „Orchestral Manoeuvres“, „Magazine“, „Wasted Youth“, „Only Ones“, „Adam & The Ants“, „Cure“, „The Human League“, „Teardrop Explodes“, „Clash“, „Classix Nouveaux“, „Martian Dance“, „Psychedelic Furs“, „Damned“, „Ultravox“. Каждую неделю я бывала или в „Music Machine“, или в „The Lyceum“, или в „The Electric Ballroom“.
Дэйв не ходил на те же концерты, хотя он слушал эту музыку. Но его больше интересовала музыка вроде той, что звучала в „Голдмайн“[26]. Я же очень любила „Wasted Youth“ из лондонского „Бриджхаус“. Лучший друг их вокалиста был другом моей семьи, к тому же они были популярны в районе Ист-энд, а я там родилась и выросла и поэтому хорошо знала эти места. В то время я всегда могла после концерта остаться на ночь у родственников в Лондоне. Разумеется, я и Дэйва втянула в эту музыку, и скоро он и сам „подсел“. Одним из больших мероприятий, на которые мы съездили вместе, был мини-фестиваль „Кабаре Футура“ в Лидс, где были заявлены „Wasted Youth“, „The Psychedelic Furs“ и „Soft Cell“».
Роберт Марлоу: Дэйв начал ходить в ночной клуб «Бэронс» в Лей-он-Си. Он тогда был в другой тусовке, завязанной на знаменитом клубе «Голдмайн» на острове Канви, где часто играли северный соул. Он дружил с Полом Редмондом, известной в Бэзилдоне личностью – о нем даже написали в «Бэзилдон Эко», как о панк-рокере. Он был на несколько лет старше нас, так что мы все относились к нему по-особенному.
Дэйв Гэан: Я шатался с компанией парней, которые ходили во все эти ночные клубы, где играли северный соул, и слушали музыку вроде «The Crusaders» и Херби Хэнкока – в общем, типичные эссекские фанаты соула. Мы ездили в Грейт-Ярмут на соул-уик-энды и отрывались там по полной. С ними было весело – мы просто напивались, потом слегка трезвели, снова напивались и шли танцевать, ну и так далее. Хорошее было время.
Роберт Марлоу: Помню, когда я только начал зависать в Саутендской тусовке, там все как раз увлеклись футуризмом. По пятницам мы ходили в гей-паб «The Cliff» и покупали амфетамин у парня по прозвищу Супермен, по три таблетки за фунт. Его так прозвали за внешний вид и обворожительные манеры в духе Кларка Кента[27]. Тогда я и начал видеться с Дэйвом гораздо чаще. Одевался он во все черное. Он и правда круто выглядел в своих черных кожаных штанах и с острыми черными прядями на голове, торчащими, как шипы. К своему имиджу он относился очень серьезно.
Сложно сказать, когда именно к электронной поп-музыке впервые был применен термин «футуристичная», хотя само движение тщательно задокументировано: сайт futurism.org.uk определяет его как «зародившееся в Италии направление в искусстве, охватившее поэзию, литературу, живопись, графику, типографику, скульптуру, промдизайн, архитектуру, фотографию, кинематограф и исполнительные виды искусства. Основной акцент ставился на динамизм, стремительность и жестокость характера изменения жизни, особенно городской, в двадцатом веке». Связь современной электронной музыки с ее итальянскими корнями легко увидеть, если вспомнить начавшееся в 1977-м триумфальное шествие «Trans-Europe Express» группы «Kraftwerk» и тому подобной музыки по европейским танцполам.
В Саутенде главным адептом футуризма считался диджей Стив Браун: «Я создал несколько клубов специально для альтернативщиков. Я сам решал, кого пускать, а кого нет. Это было моей основной деятельностью, хотя иногда я еще и ди-джеил по клубам. Можно сказать, что мы были самыми первыми промоутерами в мире. Вообще мы всем этим занимались исключительно по одной причине: из-за того, как мы одевались и какую музыку слушали, нас не пускали в нормальные места.
Один из наших клубов был в Вестклиффе, прямо над пабом „Клифф“, довольно известным в то время местом. Мы располагались на втором этаже и каждую пятницу устраивали концерты – ну не то чтобы концерты, просто вечеринки. Любой, кто был… я терпеть не могу выражение „новые романтики“, но, в общем, все чудаки тех мест собирались у нас. Тогда я и познакомился с Дэйвом Гэаном, хотя он тогда был относительно нормальным парнем».
Как выяснилось позже, это знакомство состоялось благодаря приятелю Дэйва по колледжу Айвору Крейгу. «Гэана в наш клуб привел Айвор Крейг – позже Дэйв стал крестным отцом его сыну, – рассказывает Стив Браун. – Наверное, тут нечем гордиться, но я был первым, кто продал ему то, что тогда называлось „Speckled Blues“. Так что он приходил ко мне за парочкой маленьких таблеток, а до этого он ничего такого не принимал. Но вообще-то никто из нас не обращал на него особого внимания, пока он не стал всем рассказывать, что то ли основал, то ли вступил в какую-то группу».
