Эля встала, нерешительно вышла в сени. Дверь наружу была раскрыта. Хозяин, небритый мужик вида рассеянного, потерянный какой-то, но с хитринкой, сидел на ступеньке покосившегося крыльца и курил, держа в левой руке пепельницу - консервную банку. Эля присела рядом, поежилась. Тоже закурила, зачала беседу, стараясь говорить как можно ласковее:

   - Чудная ваша деревня. Не пойму, отчего, но как будто чего-то не хватает.

   - Не спится? - Будто не слыша, спросил хозяин.

   - Ну, да.

   - Чудная, говоришь... Ты же городская.

   - И что?

   - Откуда тебе знать сельскую местность, чтобы судить, что чудное, а что нет?

   - Тоже правильно.

   - Деревня как деревня. Красивая только.

   - А я поняла, в чем дело.

   - То есть?

   - Уже утро кончилось, а жизни нет. Никто не работает. А ведь дома по виду - жилые. Чё - все дачники - и съехали?

   - Да нет... в основном, спят. Здесь обычай полуночничать, а утром отсыпаться.

   - Круто. Бомонд, что ль?

   - Да нет. Болтологи.

   - Не поняла...

   - Ну, болтологией занимаются. Философы.

   - Да, блин. Попали.

   - Это точно.

   - И вы - тоже?

   - А куды денешься. С волками жить... по ихним правилам выть.

   - Прям волки.

   - В каком-то смысле - да. И здесь тоже человек человеку - волк. Так - случайность собрала в одном месте разный сброд - вот и...

   - Случайного в мире не бывает. Да вы и не похожи. На волка-то.

   - А на кого - тогда?

   - Думаю, на человека все же.

   Михал Сергеич

   Семья Путиных - песня, конечно, своеобразная. Особо, конечно, досталось по жизни Михаилу Сергеичу. Когда он еще был относительно молод, пришел к власти последний генсек, двойной тезка Путина, Горбачев. Ну, и Миша (все же будем его звать так) выслушивал. В смысле, разные мнения. У нас почему-то имя очень много значит, и на тезок и однофамильцев знаменитостей переносят все свои... чувства. На первом этапе деятельности первого и последнего президента эсэсэсэра Миша выслушивал эдакие пожелания: "Давай, Михал Сергеич - сломай всю эту систему, даешь перестройку, гласность, новое мЫшление и все такое!" Но, по мере исчезновения продуктов и промтоваров из советских магазинов тон обращений менялся. Все больше Миша принимал на себя гневных отповедей типа: "С-сука, если сделаешь по восемь - все равно мы пить не бросим, если будет двадцать пять - будем Зимний брать опять!" Он понимал, конечно, что является всего лишь громоотводом. Но легче от этого не становилось.

   Душой отдохнул в эпоху Ельцина. Оно конечно, НИИ проблемфутбола (так в шутку именовали научно-исследовательское учреждение сами сотрудники - на самом деле оно именовалось НИИ классификации информации и кодирования) гикнулось при Борисе Николаиче медным тазом. Мишин отдел занимался разработкой технологии микрофильмирования. Так бы и возились с пленками, но грянула цифровая эпоха - и микрофильмирование выродилось в мертвую ветвь научно-технического прогресса. Получилось, полжизни Миша Путин отдал пустоте. А ведь он кандидат наук, доцент кафедры обработки информации и все такое. Теперь в здании НИИ проблемфутбола с одного боку ресторан, с другого - прачечная, а по центру - коммерческий банк.

   Когда пришел к рулю униженной и оскорбленной державы Вова Путин (кстати, Мишин ровесник), Миша тоже выслушивал слова одобрения и голоса надежды. Эдак похлопывали по плечу и напутствовали: "Давай, Владимир Владимирыч - сломай всех этих Абрамовичей и Вексельбергов, не дай державе впасть в жидомасонское иго!" По мере развития президентской карьеры Вовы Путина характер обращений к Мише Путину несколько менялся. Миша слушал всякое: "Чечню замирил - молодец! Но зачем, скотина Кавказ кормишь - ни же ненасытные!" - "Вот, ты типа патриот и все такое... А почему твои дочери в Италии живут?" - "Ты тут звездоболишь про подъем экономики, а заводы у нас закрываются. Хватит губить страну!" - "Правда, ты Саакашвили мстишь за то, что он тебя обозвал карликом?"

   Ну, и все такое в подобном роде. Миша не карлик, он самого что ни на есть среднего росту. Дочь у него есть, она замужем за военным и сейчас чадо на Северном Урале. Та комната, в которую заселили наших беглецов, предназначена для дочери и зятя. Но они все не едут, не едут.

   Ну, а сам смысл переселения в глушь... В общем, достало все это Мишу - в смысле, гибель российской науки и техники, переставление страны на рельсы наживы - и он отчаялся. Был период глубокой депрессии и даже длительного запоя. Практически, спасли Новая Москва и жена Маша. Деревню нашла Мария Антоновна. Да, домик старый, построенный еще при Сталине (тогда Новая Москва зажила - и всем колхозом, помочами, ставили новые дома, по всей грамоте, с нижними венцами из лиственницы, как говорится, на века), но прочный - и наверняка Путиных переживет.

   Если бы не Маша, Миша спился бы и здесь - потому что ничего не хочется делать, а паузы чем-то надо заполнять. Ну, хотя бы в глуши мало поводов для расстройства. В настоящий момент, когда Миша с неожиданной гостьей беседуют на крыльце, Маша отсутствует: она в гостях у Ксении, здешней товарки. Мария, чувствуя особую свою миссию, старается поддерживать оставшуюся одинокой женщину. Такая она... миссионерша.