Дождь продолжался, наверное, около часа. Антон наслаждаясь свежестью, сидел в позе Будды, воздев лицо к небесам. Туча медленно уползла на юг, Светило уже склонилось к горизонту. На фоне тучи коромыслилась необыкновенной яркости радуга. Едва Светило коснулась горизонта, Антон, в очередной раз поднявшись на бархан, увидел перед собою деревья.
Эдем
Антон набил утробу невероятно сладкими, сочными плодами и завалился спать на ласковой траве. Сон был мучительный, ему все грезилось, что он пытается в пустоте идти под палящим Светилом, а вокруг теснятся чудные существа, норовящие заглянуть ему в глаза. Ногами Антон сучит, сучит, а продвинутся не удается ни на миллиметр.
Проснувшись, он увидел, что лежит в тени дерева, усыпанного ярко-красными плодами. Со всех сторон доносились голоса, которые Антон раньше слышал в птичьем отделе зоопарка. "Господи, рай..." - пронеслось в голове. Неужели и вправду помер? Зудели ноги. Он их истер о песок, до язв. Нет, в рай такими попадают едва ли... хотя... Собравшись с силами Антон приступил к обследованию этой волшебной "терра инкогнито". Вскоре выяснилось, что это оазис. Зеленый островок диаметром около полутора километров посреди чертовой пустыни. В центре довольно густого леса - озеро. В воде чванливо ходят, плавают птицы, к заболоченному берегу осторожно подползают крупные и не очень ящерицы, змеи, странные животные, похожее на барсуков, на кроликов, на ланей.
Антон искупался. Животные на него совершенно не обращали внимания. Выкарабкавшись, утопая в мягкой тине, собравшись надеть на больные ноги мокасины (остатки своего комбинезона он повесил сушиться на усеянном ягодами кусте), он приметил среди травы... след. Это был отпечаток босой ноги, очень похожей на человеческую. Антон осторожно наклонился, внимательно изучая находку. Да, очень похож на человеческий, размер примерно 35-й. Антон даже приставил рядом свою ступню 44-го размера, сделав "контрольный оттиск". Что ж, очень даже похоже! Стал ползать, ища другие следы. Не нашел. Вернулся к находке, думая: может померещилось. Нет, след оставался там, где и был.
Антон оделся. Захотелось держаться там, где побольше зарослей, в глубокой тени. Велика ли вероятность, что человеческие очертания может иметь стопа какого-нибудь местного зверя? В мире, о котором Антон ничего не знает, возможно все. Предполагал он, что здесь есть биологическая жизнь - и вот она, пожалуйста! Так почему бы не существовать здесь гуманоидным формам?
Обилие съеденного возымело действие - живот сводило болевыми приступами. Тем не менее, остаток дня Антон посвятил осторожному обследованию открытого им маленького рая. Зверушки мирно разгуливали под деревьями, пощипывая травку и листву. Птицы клевали ягоды и фрукты. Хотелось, конечно, убить какую-нибудь тварь и сожрать, белковой пищи молодому мужскому организму явно недостает. Но как их разделывать, жарить, наконец?
Антон набрел на родничок, эдакую ямку, заполненную кристальной водой, Захотел было нагнуться, выпить, но... возле ямки он увидел все те же "человеческие" следы. На сей раз их было уже несколько. Смешанные чувства овладели им: было и тревожно, и радостно. Все-таки здесь есть нечто подобное ему. Значит, не один!
Он пробовал разные плоды и ягоды на вкус. Не все были приятны, однако совсем уж противных на попалось. И все равно - на фруктах особо не зажируешь. Был момент, когда к нему с каким-то любопытством подошла зверушка размером чуть меньше газели. При ней были два малыша, смешных кутенка. Они, похоже, захотели поиграть с человеком, стали тыкаться холодными носами. Антон неожиданно прыгнул, схватил, притянул к себе из маму, аккуратно нагнулся, перевернулся на спину и... вцепился губами в один из сосков. Вкус настоящего молока, о, как он великолепен! Газель почему-то не испугалась и не отпрянула. Высосав молоко из одного соска, из другого, третьего (всего их у самки было восемь), Антон почувствовал себя счастливым. Уже нечего ему не было страшно, белковая, жирная пища ударила в мозг, подействовав как алкоголь.
На следующее утро Антон отправился к озеру. Там его ожидала разгадка. Едва выйдя из сени деревьев, буквально метрах в тридцати он неожиданно увидел в воде человеческую голову. Черноволосую, очень похожую на мальчишескую. Антон упал в траву и затаился. Голова двигалась и... пела! Ничего невозможно было разобрать, Антону показалось, язык неземной. Сердце бешено застучало, даже страшно было дышать. Господи... человек!
Антон терпеливо ждал. Сзади подобралась какая-то тварь, стала тыкаться носом в его бок, скорее всего намекала, что Антон занял ее место. Человек пытался оттолкнуть животное, а оно его укусило. Несильно, но довольно болезненно. Антон грубо оттолкнул тварь, дав понять, кто здесь хозяин. Она поняла и свалила.
Голова стала приближаться к берегу. Человек выходил из воды почти по направлению к Антону. Уже скоро было ясно, что это... девушка. Худенькая, меленькие груди, тонюсенькая талия, смуглая кожа... Выбравшись на берег, (метрах в пятнадцати), она повернулась к нему спиной, и... ловко встала в позу "березки", ногами вверх. И замерла. Он решительно встал и, поправив на себе комбинезон, уверенно шагнул в сторону аборигенки.
Он уже был метрах в трех от нее, когда она, сгруппировалась, совершила прыжок в сторону, одной рукой схватила одежду, смешно прикрылась ей, а другой вскинула... бластер. Настоящий земной бластер, модели, кажется "ЗУМ-8", такими укомплектовывают космические экспедиции. Звонко закричала что-то на незнакомом языке. Антон на сей раз ну, совершенно не боялся, он просто сел на землю и стал ее разглядывать. Какое забавное личико! Искажено гримасой ужаса, раскосые глаза пылают яростью, широкие скулы зарделись... Японка, вьетнамка, казашка? Нет, все же она лепечет, кажется, на китайском. Коренастая, ножки коротенькие, узкие плечики. Если Антон вытянется, она будет сантиметров на двадцать ниже его плеча. Сам Антон - долговязый белобрысый парень, даже брови и ресницы белесые. Антон внутренне ликовал: "Она землянка, землянка!"
Он спокойно сказал на интерлогосе:
- Ты меня хочешь пристрелить?
Она решительно ответила, все на том же, международном языке:
- Отвернись!
- Ладно...
Он пересел так, чтобы быть к ней спиной.
- Тебя как зовут, прекрасное дитя?
