Ну, посмолили. И чё-то меня переклинило, спрашиваю Жору:
- Это, брателло, - я к нему именно так привык обращаться, - а почему ты ни разу не спрашивал о моем прошлом? Может, я бандюган какой...
Охотник хитровато улыбнулся самыми кончиками губ, на несколько мгновений призадумался и тихо, будто сам себе, ответствовал:
- Она есть, разница-то? Коль виноват - ответишь. Не перед народным судом - так еще перед каким...
Ну, да, тоже правильно. Мы ж не знаем, что нас ждет там, за последним порогом. А, может, и ничего. В том-то интерес. В смысле, всей жизни интерес. Если б точно знали - про рай там, страшный суд или какую-нибудь карму, скучно было б. Все наперед ясно, только включай счетчик добрых и злых дел - и калькулируй.
- Отстал ты, брателло. Народных судов нет уж.
- И что теперь? Суды линча?
- Случается и такое. Но в основном районные, городские, областные. Верховный.
- Значит, знаком, Леш. С системой-то.
- Бывало.
- И как?
- В смысле...
- Для жизни-то полезно ли?
- Полезно. Одну истину узнаешь: с сильным не дерись, с богатым не судись.
- Надо же... А я, Леш, ее знал, в судах не побывав. Верховный суд, говоришь? Вот, и я про то же. Хе! Пошли, что ль...
Вообще, проверять верши - дело легкое. Корзину с рыбой только вот одному нести неудобно, потому парами и ходим. Обычно мы с Мефодием эту работу выполняем, но инок приболел, Жора подменяет. Зато мы с Жорою много вместе охотимся. Ему нравится, что я не пристаю с болтовней. А сейчас, вот, пристал. Чем вызвал явное недовольство "аборигена". А, пожалуй, получился у нас самый длинный разговор за всю историю наших отношений.
Жора научил меня пользоваться звериными тропами. То есть, отыскивать их по всяким приметам и сокращать путь в зависимости от обстоятельств. Зайцы, олени, кабаны, медведи лучше нас, людей, знакомы с местностью и готовы поделиться своим знанием. Если звериные тропы не проложены - значит, место гиблое. Поскольку мы живем в окружении болот, надо быть осторожным. Нигде мы не передвигаемся без длинных жердей, ведь трясина - штука коварная. Топь может выдержать даже лося, но для человека с его относительно тяжелой поступью она станет погибелью. Пару раз я проваливался в трясину, но всегда кто-то оказывался рядом. Было фигово, ведь неприятности случились ранней весной, когда вода шибко студеная. По мере накопления опыта я стал более осторожным, внимательным.
Нынешнее время, когда близится осень, для ловли рыбы время самое золотое. Вода в Белой прозрачна, при наличии навыка и ловкости рук рыбу можно брать ночью, острогою с факелом, вольготно идя вдоль берега. Да мы и верши почти что все пооткрывали - хватает и двух. Действительно: на сей раз попалось много щук и сазанов. Что редко для наших краев, есть и стерляди. Уже набрали корзину, выпустили излишек - Жора встрепенулся, приложил палец ко рту, многозначительно на меня глянул. Я стал прислушиваться. Обычное журчание реки на перекатах, шорох листвы. Жора знаком указал мне присесть. Сам осторожно снял с плеча ствол (здесь обычай ружьишко, коли выходишь за "периметр", брать всегда с собою), и крадучись, пригнувшись, двинулся вниз по реке.
Я уж привык к таким инцидентам. Дикая, заповедная территория кишит зверьем. У каждого животного здесь свой участок, сфера влияния. По счастью, волки в стаи сбиваются лишь к зиме, сейчас их бояться не стоит. А вот лося надо бояться. Здесь поговорка такая: на медведя идешь - постель стели, на лося идешь - гроб точи. Медведь может покалечить, а вот лосяра - легко прибьет насмерть. Именно лось - царь леса, ему даже мишки дорогу уступают. Хотя, и кабан опасен - особенно весной.
Я уж встречался и с сохатыми, и с косолапыми (разве только с кабанярой пока не виделся). Теперь уж знаю: столкнулся нос к носу с медведем - демонстрирую свои отвагу и бесстрашие. Мишка знает, что делать с теми, кто убегает. Но всегда приходит в замешательство, ежели перед ним противник, который его не боится. Да и не хочет он лишний раз вступать в контакт с незнакомцем. Медведь чует опасность за полкилометра и старается избегать ненужных контактов. Тем более, по запаху он чует: если конкурент (медведь, забредший в чужую зону) - будет противостояние. Ну, а ежели иное существо - какой он соперник? Он спрячется в кустах, будет пережидать. Ну, и бывает, что напорешься...
Главное - не сдрейфить и не побежать. Можно самому зарычать, свиснуть. Мишка убежит первым. Однажды я попятился, споткнулся, повалился... И что сделал этот паскуда: подскочил - и вдарил мне лапой по заднице! Я тут же встал с земли-то (взял себя в руки), и повернулся в нему лицом. Наконец, стал загонять патрон в ствол. Я видел реально испуганные глазенки зверя. Хотя он и встал на задние лапы. Молодой был мишка, видно, нематерый, желающий поразвлечься. Меня Жора предупреждал: если косолапый встал пред тобой - он просто демонстрирует свою мощь - не более того. Щелчок курка - и он уже бежит! Кстати, пахнет медведь отвратительно. За последние месяцы я научился за сотню метров чуять медвежью вонь. Так что, и неожиданных встреч удается избегать, ибо для обоих лучше косолапого обойти. Особенно весною и в начале лета, когда медведицы пасут свой выводок.
Таежная правда дается, откровенно говоря, с трудом и шишками. Например, я не сразу понял, почему мы не уничтожаем то же медвежье отродье, освоившее территорию вокруг периметра. Оказывается, "свои" мишки - прекрасные наши... защитники. Жора знает нрав каждого, они предсказуемы. А убьешь косолапого... На его место придет другой - возможно, затаивший обиду за что-то на человека. И будет мстить. Они ведь - твари злопамятные. "Лучше свой шалун, нежели чужой шатун" - тоже охотничья присловица. Ближайших к нам мишек Жора всех знает. Некоторые даже персональные имена имеют - в зависимости от характера.
...Но сейчас что-то не так. Медвежатиной не пахнет... Лось, кабан - прут напролом, их слышно, а сейчас обычная таежная тишина. Я напряг слух. У меня с собою ствола нет. М-м-м-м-да... За полтора года, что я здесь, уже привык к общению со всяким зверьем. Если с Жорой за периметром - так он и не молчит вовсе, если возникает опасность. А здесь... вот ведь как мужика торкнуло-то. Я тоже почувствовал беспокойство. Вжался. Жду. На всякий случай, нащупал нож, перобу меня по старой привычке всегда под рукой. Чудятся (или нет?) какие-то шорохи. Сердечко стучит учащенно. Мучительно долго жду, кажется, с полчаса. Наконец, Жора возник. Тихонько вышмыгнул из кустов, на меня смотрит просящее, снова палец у рта. На охоте, в лесу мы привыкли понимать друг друга даже не с полужеста - с полувзгляда. Сели на корточки, еще некоторое время таились. Наконец, Жора зашептал:
