Вернулся Эдик:

   - Да... так, на чем я кончил...

   - На том, что с гор спустились. - Подсказал Степа.

   - Ну, не с гор, конечно. Хотя, в каком-то смысле и с гор. Вышли на стрелку человек по двенадцать ихних и наших. Поговорили, конечно... по-свойски. И своего спортсмена они таки сдали. Иначе, сказали мы, попалим на хрен эту вашу деревню...

   - Средневековье какое-то! - Воскликнул юноша.

   - Не уверен. Вот ты, Саня, был мен... то есть, милиционером. Знаешь порядки. Ну, приехали бы ваши - и что?

   - Бать, все зависит от ситуации и от соотношения сил. Если бы наших было достаточно, свинтили бы всех. Ну, и в отделе бы разобрались. Но достаточно наших бывает редко.

   - Вот и я о том же. Свезли мы этого Артура в ментовку, а убитого - в больничку, в морг. И нам втык: "В чё, совсем одичали? И как мы теперь преступление будем оформлять документально?" Все знают: у нас тьмутаракань, ваших мы до утра бы ждали. Хотели же как лучше, тем паче у нас полно свидетелей. "А вдруг вы сговорились и круговую поруку устроили?" Короче, во всем оказались виноваты мы. А ты говоришь: купаться...

   - Это как, дядя Эдик?

   - Да образно я, мальчик ты мой.

   - Ну и что этому... убийце было-то?

   - А на суде - цирк. Но сначала скажу, что в ментовке-то произошло. Мы сдали им Тенгизика, с нас взяли показания, запротоколировали труп. А утром спортсмена-то - бац! - и выпустили. Под подписку типа. По слухам, на крутых тачках приехали черные, вывалили, прости уж, Саш, за прямоту, ментам кучу бабла - и гуляй, дитя гор. И вот тут... Ну, короче, на центральную площадь, в белому дому сошлись тыщи две парней. Ваш-то, Саш, шеф мудрость проявил: распорядился опять задержать кавказца. Или ему сверху какая депеша пришла. Но факт, что народ продемонстрировал кулак - и это возымело действие. Ну, а на суде... Адвокаты у этого Тенгиза были хорошие. Привели "независимого" эксперта, который подтвердил: стечение случайных событий, пнул рукой - потерпевший упал, ударился... все. И судья поверил.

   - А как на самом деле?

   - Вот, ты, предположим, умеешь убивать. Одним ударом. Ты вдарил - он упал и умер. Ты когда-нибудь бил человека?

   - Ну-у-у... случалось.

   - А ты, Саш?

   - Редко. Я дипломатию предпочитаю.

   - Ну, не в этом дело. Ты, Степа, бил когда-нибудь так, чтобы человек падал и умирал?

   - Риторика, дядя Эдик.

   - Точно. В общем, судья счел, что факт убийства - даже по неосторожности - не доказан. Адвокаты джигита, видно немало им отвалили, грамотно свернули дело к межнациональной розни. Ну, и обыкновенной бытовой драке с несчастным случаем. Наш-то пацанчик действительно что-то оскорбительное сыну гор сказал, причем, Тенгиз утверждал: в адрес девушки. Итог: два года. Условно. За хулиганство. Конечно, Тенгиза с той поры в наших краях уже не видели. По слухам, он в "лесные братья" у себя на Кавказе ушел. Ну и пусть с ним. С той поры, кстати, у нас в пригороде уже не одна "кавказская" деревня, а четыре. А нашего, между прочим, звали Денис. Неплохой был, но приблатненный несколько. Вот такая, понимаешь... сказка.

   - Ой, у нас тоже случай был, - засуетился Степа, - тоже на этой почве... дружбы между народами. Поселился у нас негр. Из Африки. Ну, учился в России, женился на русской - остался. Его жена попросила: в деревне одной, там старухи одни, беспредльничает мужичок, откинувшийся с зоны. Он у одной пенсионерки поселился, издевался над ней, в страхе всех бабушек держал. Говорил: "Если кто стукнет, пожалуется - хату спалю!" Разобрался с ним этот негр... ну, и в пылу драки отправил мерзавца этого в кому. Сам испугался: ему, негру, столько страхов порассказывали про русскую тюрьму, что предпочел уйти в лес. Долго его отлавливали. Чтобы сообщить, что подонка в больнице таки выходили.

   - И что: тот в деревню вернулся - и снова стал беспредельничать?

   - Хотел - да не успел. На негра ОМОНовцы стали охотиться, ибо тот стал разные деревни от всяких негодяев избавлять, ему заказы от бедствующих поступали, и про негра пошла слава по всей области как про местного "Дубровского". Якобы есть такой "партизан" который способен установить справедливость и наказать злодея. Ублюдка того аккурат из больницы выпустили, и он по дороге в свою несчастную деревню нарвался на ОМОНовский дозор. Оказал сопротивление - его и убили. Подумали, что ликвидировали самого "Дубровского", а негр наш - домой. В общем, счастливый конец.

   - Где-то я эту историю слышал... - Закуривая, изрек Эдик.

   Однако, замечу: мы в бункере много говорим о том, что творится на плоскости. Преимущественно негатив - как бы люди оправдываются за то, что ушли из ТОЙ жизни. Плоскость "держит", частью все мы все еще пребываем там. Ох, непросто все... вдруг осознал, что не вспоминаю совсем по Аркадию, про доченьку. Будто какая сила отсекает у меня прошлые привязанности. Боюсь и подумать об отце с матерью. Ведь в неведении старики... живы ли?..

  -- Пролет, цыганочка с выходом

  --

   ...какая-то непонятная засада, хотя, очень даже необычное приключение. Я до крайности растерян, и непонятно, зачем они мне устроили это... шоу. И одновременно - приобщили к своим темным (и в прямом смысле, и в переносном) делишкам. В общем, все по порядку.

   Леша у нас есть такой, мужик лет тридцати семи, наверное, от роду. Молчун, неулыбчивый и угрюмый, немного на цыгана смахивает, или, что ли на пирата Карибского моря. Чернявый, кучерявый, приземистый. Ему бы еще через глаз повязку и через череп шрам, но - пока еще, видимо, не заработал. Или залечил. Мне почему-то представляется, Леша был в той жизни могильщиком или похоронным агентом. А может быть, даже фээсбэшником. Ну, это мои предположения - за столько недель я с этим молчуном ни разу даже словом не перекинулся.