Тут я ведь в "привилегированном" положении: все они добровольцы, а я, грешный - по принуждению. Но и честь мне особенная: никто не знает фамилий друг друга. Кроме моей фамилии. Такое впечатление, что они сожгли к лешему свои документы при вступлении в эту среду. Они про мою прежнюю жизнь знают почти все, а сами только разве фрагментами своего плоскостного бытия делятся - и то лишь по настроению, и, конечно же, не со всеми. И чего они со мною так таскаются, яко с писанной торбой? Э-э-эх... вот ведь какие... буры. Те тоже в Южной своей Африке с англичанами валандались, пленникам уважение оказывали. Те в благодарность выписали противникам... по первое число. Гуманизм в истории человечества никогда еще к хорошему не приводил. Да и не побеждал покамест, в конечном итоге, конечно - временные позиции светлые идеи таки завоевывали. Просветления обычно кратки - пока духовного запала в народе в достатке. Атомная бомба на Хиросиму - вот самый весомый аргумент. Остальное - лишь суета и томление духа.

   Да - забыл сказать: меня на ночь уже не запирают, в принципе, я могу гулять по бункеру в любое время. Наверное, хорошо меня изучили, знают повадки и нравы зверя Сани Маслова. Все закоулки я уже изучил, но пока что надежного пути к бегству не нащупал. Есть варианты - но они не сильно отличаются от эпизода с Артемом. Кстати, так и не узнал, куда он пропал. А вот с Аней любопытнее: Степан утверждает, что несколько раз она к нему... приходила. Правда, по его версии, сам не знает, откуда. Это типа свиданка с родственником. Мне все же обидно, что ко мне не забрела. Хотя бы на минуту.

   Итак, заходит вечером ко мне Леша, без стука:

   - Готов?

   - К чему?

   - О, как. Не знаешь?

   - Не понимаю, в каком ты смысле. Я не юный пионер и не шлюха, чтоб быть всегда готовым.

   Ага... значит, с организацией у них все же не очень. Или лукавит, цыган чернобровый. Леша изобразил на своем смуглом лице некое подобие сарказма:

   - Понятно. Пошли.

   Да ладно... не казнить же он меня хочет. Слышал, когда у нас смертная казнь была разрешена, палачи так и делали: выведут из камеры типа погулять, и в самый неожиданный момент - бац! - порешат, пулей в затылок. Но я ведь, кажется, не смертник. Да и шлепнули бы сразу, если б захотели. В конце концов, я вон уже сколько жратвы ихней употребил, зря что ль харчуюсь? А еще пользу начал приносить - по своей воле прибираюсь в некоторых помещениях. Конечно, с двойным смыслом - изучаю обстановку. Но после меня, между прочим, остается чистота.

   Я выше Леши на полголовы. Но этот могильщик крепче меня, пожалуй, раза в полтора. Привычка оценивать людей: кто кого завалит... Я это к тому, то с Лешей мне так просто не совладать, как с Артемом. Степа опять же куда-то пропал... По вечерам он как правило рядышком тусуется, а тут - как ветром сдуло.

   Прошли безлюдной потерной, свернули в один из мертвых рукавов. Леша, как какой-то заправский сержант молодому бойцу, начал бубнить инструкцию:

   - Суетиться не надо. Выходим спокойно, не шумя. Впереди я, ты - за мною. Слов не надо, смотри: я поднял правую руку - мы стоим. Рука в сторону - внимание. Качнул я головой - вперед. Все просто. Сначала будет страшно - после получишь кайф. Уверяю. Теперь - смотри сюда...

   Леша положил ладонь на стену, через несколько секунд открылась небольшая ниша. Оттуда он вытащил два невзрачных рюкзачка:

   - Одевай. Та-а-ак, погоди, застегну.

   Похоже на компактные парашюты. Могильщик затянул на моем теле ремни, с укреплением своего рюкзака справился сам:

   - Управление простое, головой. На плоскости объясню, и сам все испытаешь. И не забывай: первое время ты не вполне властен над левитатором. Это так - на всякий случай.

   У меня было такое состояние, что я готов был принять любое действо - лишь бы уже не зависать в своей берлоге. Я чувствовал, что стою на пороге депрессии, так что сама психика возрадовалась движухе. Зашли в одну из пустых комнат. Недавно, похоже, там кто-то жил. Очень уютно, наверное, женщина. А вдруг - Анна? Над не застеленной кроватью картина: водопад в лесу. Леша дал знак - мы сели за стол. Мой инструктор достал из кармана коричневую склянку, два "наперстка", плеснул в оба; из коробочки, так же извлеченной из кармана, вынул две пилюли - они растворились с шипением, один "наперсток" протянул мне:

   - Я тебе, Маслов, завидую. В первый раз - это классно. Запомни эту ночь. Тебе будет хотеться вернуться в нее. Но уже никогда не получится... так же как сегодня. Ну... вздрогнули. - А вот это мне уже не нравится. Так опытные торчки говорят начинающим - перед тем как последние в первый раз ширнутся. Но я без ропота проглотил. Ничего особенного, зелье не имело цвета и запаха, вода-водой. Организм на вливание никак не прореагировал. - Это не то, что ты думаешь. Специальное средство для улучшения работы вестибулярного аппарата. Иначе втемяшишься куда-нибудь. А жизнь и здоровье надо беречь, они еще на что-нибудь сгодятся. Ну, пошли. Как говорится, с Богом.

   Ближе к тупику Леша вновь приставил ладонь к стене. Наверное, это у них все же идентификация. На сей раз образовался проем в человеческий рост. Мы шагнули в темноту. У Леши припасен фонарик, довольно яркий, с широким пучком. Шли быстро, свет выхватывал на мгновения фрагменты серых стен. Рукой и головой инструктор делал знаки, где остановиться, где поворачивать. Один раз почему-то несколько минут пережидали. Я сразу же понял, что это не тот коридор, в который я попал при попытке к бегству. Там стены были обработаны грубо, как в каменоломне, здесь - все ровнехонько, похоже, это бетон. Один раз луч вырвал из темноты знак радиации. Больше никаких примет - одна бетонная серость. Шли в общей сложности (если вычесть остановки) минут, наверное, пять или семь, причем, несколько раз поворачивали. Здесь тоже целая сеть ответвлений, настоящий лабиринт, без опыта легко заблудиться. Остановились у железной двери. Обыкновенной, что удивляло; я уже привык, что в этом андеграунде пролазы возникают из ничего и туда же пропадают.

   Дверь открывалась при помощи штурвала, как в бомбоубежище, трудно и с неприятным ржавым скрипом, мне пришлось Леше помогать. За ней - вытянутый тамбур, освещенный лампочкой. Леша куда-то ткнул - я как будто отяжелел. Понял: мы в лифте поднимаемся наверх. Механизм (в отличие от ржавой двери) отлажен, смазан, мы ехали почти в тишине. Наконец, движение кончилось. Леша протянул руку вперед - и...