Обычно к духовному поиску обращаются, когда попытки обретения счастья, покоя и любви в традиционных сферах опыта не приносят результатов. Вместо счастья, которое кажется доступным только в мимолетных проблесках, мы теперь стремимся к постоянному состоянию просветления. Но на самом деле наш поиск просветления – это просто переименование обычного поиска счастья.

Этот поиск приводит нас к новым сферам опыта, к стремлению сосредоточиться на обретении состояний ума, а не объектов или отношений в мире. И так же как обретение объектов или отношений временно прекращает традиционный поиск, давая нам краткий вкус счастья, так и эти новые состояния ума приводят духовный поиск к временному окончанию, принося проблески того же самого счастья, которое мы теперь называем пробуждением или просветлением. Однако так же как ранее мы ошибочно принимали обретение объектов или отношений за источник счастья, так и теперь мы путаем эти новые состояния ума с просветлением.

Тем не менее эти краткие проблески, подобно прошлым моментам счастья, вскоре затмеваются старыми шаблонами поиска счастья, покоя и любви в объектах, отношениях и состояниях. В результате мы вновь сталкиваемся с неудачей нашего поиска, только на этот раз больше уже нет никаких возможных сфер для его продолжения. Подобно блудному сыну, мы отважились отправиться в «дальние страны» в поисках счастья и теперь исчерпали все свои возможности.

Для некоторых эта неудача влечет за собой период отчаяния или кризиса. Идти больше некуда, а поиск так и не был доведен до удовлетворительного конца. Обычные средства окончания поиска, или, по крайней мере, избегания его дискомфорта посредством веществ, деятельности, отношений или утонченных медитативных состояний ума, возможно, временно заморозили его, но в наших сердцах он все еще горит. Искать больше негде, и все же мы не можем остановить поиск.

Нам всем не обязательно идти на такие крайности. В некоторых случаях скорее разум, а не отчаяние, дает понимание, что то, чего мы так жаждем, – не в каком-либо состоянии тела, ума или мира. На самом деле всегда действует наш собственный ум. В одних он принимает форму кризиса, поражающего самое сердце нашей жизни. В других он может быть более сдержанным.

Однако в каждом случае может открыться новый путь – единственный, который до сих пор не исследован. Кто тот я, который почти непрерывно ищет счастье, и какова природа этого счастья? Это момент, когда блудный сын поворачивает назад. Эта книга начинается с такого поворота. Это глубокое исследование природы нашего Я и счастья, которое мы ищем.

[1] – В этой книге «счастье» является синонимом покоя, любви, красоты и понимания.

[2] – В этой книге «объекты» означают все, переживаемое ментально, эмоционально или физически, включая все мысли, образы, чувства, ощущения и восприятия.

Все, что мы знаем об уме, теле и мире, – это наш опыт их восприятия, который полностью зависит от наличия нашего собственного Я, чем бы оно ни было. Никто и никогда не воспринимал и не мог бы воспринимать ум, тело или мир без Присутствия самого себя.

Весь опыт познается нашим собственным Я, и поэтому наши знания об уме, теле и мире связаны с нашим знанием своего Я и зависят от него.

Поэт и художник Уильям Блейк сказал: «Каков человек, так он и видит». Он имел в виду, что то, как человек видит и понимает себя, глубоко влияет на то, как он или она видит и понимает объекты, других и мир.

Поэтому давайте начнем с нашего Я, ибо все зависит от него. Что мы знаем о нашем Я наверняка?

Для того чтобы это выяснить, мы должны быть готовыми отложить в сторону все, что мы узнали о своем Я от других или из нашей культуры, и решить полагаться только на наш собственный внутренний непосредственный опыт. В конце концов, опыт должен быть тестом реальности.

Первое, что каждый знает наверняка, – это то, что «я есть». Это простое знание нашего собственного бытия – настолько простое и очевидное, что, как правило, упускается из виду, – оказалось самым ценным знанием, доступным кому бы то ни было.

Мы можем не знать, что я такое, но каждый знает, что я есть. Никто не может на законных основаниях отрицать собственное бытие, ибо чтобы отрицать себя, нужно сначала присутствовать.

Никто не утверждает: «Я есть» только потому, что так ему говорили родители или он вычитал это в книге. Наше собственное бытие – это всегда наше прямое, знакомое и близкое переживание. Оно очевидно и не вызывает сомнений.

Другими словами, бытие или присутствие – неотъемлемое качество нашего Я. Что еще мы можем с уверенностью сказать о нашем Я?

Что бы мы собой ни представляли, «я» – это имя, которое мы этому даем. Для того чтобы с уверенностью утверждать, что «я есть», – а это одно из очень немногих утверждений, которые мы вправе сделать, – мы должны знать, или осознавать, что «я есть». Другими словами, мы уверены в нашем собственном бытии, потому что оно познается через непосредственный опыт. Тут мы не полагаемся ни на чужое мнение, ни на информацию, которая поступает из прошлого, чтобы подтвердить наше собственное бытие. Прямо сейчас наше бытие или присутствие очевидно.

Что же это такое, что знает или осознаёт наше бытие? Это Я знает, что «я есть», или Я осознаюсь кем-то или чем-то другим, отличным от меня? Очевидно, именно Я знает, что «я есть». Другими словами, Я, которое «я есть», – это то же Я, которое знает или осознает, что «я есть».

То есть осознавание или знание является неотъемлемым качеством нашего Я, и это то же самое наше Я, которое знает, что оно одновременно присутствует и осознает.

Нашему Я не нужно знать что-то особенное, чтобы знать, что оно присутствует и осознает. Оно знает себя, просто будучи самим собой, потому что его природа – осознавание или знание. Ему также не нужно делать что-либо особенное, – например, думать, – чтобы знать, что оно присутствует. Знание нашего собственного бытия – самый простой и очевидный факт переживания. Оно предшествует мышлению, чувствованию или ощущению.

Если нас кто-то спросит: «Вы сейчас присутствуете?», мы сделаем некоторую паузу и ответим: «Да». В этой паузе мы обращаемся к внутреннему и непосредственному переживанию нашего Я, и уверенность нашего ответа исходит из этого опыта. В этой паузе мы не обращаемся к мышлению, чувствам или восприятию, мы обращаемся непосредственно к нашему Я. Оно обращается к себе.

Другими словами, наше Я знает, что оно присутствует и осознает, посредством самого себя и только через себя. Оно не нуждается ни в каком другом инструменте, таком как ум или тело, не говоря уже о внешнем источнике, чтобы подтвердить свое осознающее Присутствие. Оно знает себя не опосредованно.

Из нашего собственного внутреннего и непосредственного опыта ясно, что я не только присутствую, но также осознаю. Именно по этой причине наше Я иногда называется Осознаванием, что просто означает присутствие того, что осознает. Слово «Осознавание» указывает, что бытие, которое мы знаем как свое Я – знающее, что оно есть, – по своей сути присутствует и осознает.

В этой книге наше Я также называется «осознающим Присутствием» или просто «Присутствием», «Сознанием» или «Бытием». Или это осознающее Присутствие известно как просто Я. Как бы мы ни решили его назвать, сокровенная близость нашего собственного бытия – или осознание Осознаванием себя – есть наиболее очевидное, знакомое и прямое знание, которым обладает каждый.

Прежде чем знать что-либо еще, мы сначала осознаем наше собственное Бытие. Оно сознает само себя. То есть осознающее Присутствие, которое, согласно нашему сокровенному непосредственному знанию, есть мы, знает, что оно осознает и присутствует. Я – это имя, которое мы даем этому простому знанию факта нашего собственного Бытия.

На самом деле это знание нашего собственного Бытия настолько просто и очевидно и, прежде всего, настолько незаметно, что оно, как правило, упускается из виду. Это забвение или игнорирование нашего самого сокровенного Бытия хотя и кажется незначительным, но в действительности инициирует почти все наши мысли, чувства, деятельность и отношения и оказывается источником всех несчастий.