Вот и всё, что она сказала. Всего три слова, но после них я словно преобразилась. Камень тоски, давивший мою душу целый год, рассыпался в прах. Мне стало легко и спокойно. Я попрощалась с матушкой и ушла. Вот так, сказала мне матушка Феодосия три слова и излечила мою больную душу».

А вот ещё несколько примеров.

«Воистину сила Божия в немощи совершается! Люди видели в матушке пожилого немощного человека, но и чувствовали её громадную силу, живительную радость, которую Господь вселял в них через неё. Это и есть чудо. Увидеть в 90-летней старице вот эту огромную жизненную силу… К ней, прикованной к постели, почти ничего не видевшей из-за болезни глаз, шли люди с проблемами, а от неё исходили жизнерадостность и доброта, становилось легче с самого начала разговора… От матушки исходила такая любовь, которую не передать словами», – вспоминал игумен Серафим (Котельников).

«Приедешь к ней, бывало, пасмурный, без сил, а уезжаешь бодрый! И становится ясно, что дальше делать, как дальше жить, на что обращать внимание, а на что нет. Всё что сгущалось, все бесовские нападки, всё рассеивалось как бы само собой. Матушка лучисто улыбалась, радовалась и замечала больше светлых моментов в жизни», – рассказывал иеромонах Серафим (Маслов).

Лучистая улыбка матушки Феодосии, её ясные, добрые глаза навсегда оставались в сердцах знавших её людей. И когда от жизненных скорбей на кого-то из них находило уныние, то они ободрялись при одном только воспоминании о больной, парализованной, но светлой, как ясное солнышко, старице. «Наше солнышко» – так и называли матушку Феодосию её духовные чада.

За великое смирение и терпение тяжкой болезни, за безграничную веру и любовь к Богу и ближним скопинская старица удостоилась дара дерзновенной молитвы, по которой свершались чудеса, и потому многие еще при жизни почитали её как святую праведницу. И нет в этом ничего удивительного. В «Добротолюбии» сказано: «Иметь живой образ святости – это действительно духовная потребность, отрадная для народа». Вторя «Добротолюбию», писатель Фёдор Достоевский о великой значимости живого образа святости писал: «Для смиренной души… измученной трудом и горем, а главное, всегдашней несправедливостью и всегдашним грехом, как своим, так и мировым, нет сильнее потребности и утешения, как обрести святыню или святого, пасть пред ним и поклониться ему».

Тяжело было бы жить русскому народу без общения с праведниками… В статье протоиерея Александра Соловьёва «Старчество на Руси» есть примечательные слова: «Среди жизни, исполненной пороков, злобы и лжи, для нашего народа отрадна и ничем не заменима мысль и сознание, что есть, и близко – в нашей же несовершенной жизни, человек, который стоит выше дрязг житейских, служит правде, умеет указать путь к правде и другим и как немерцающая лампадка, освещая непроглядную тьму, горит духом, предстательствуя за всех пред Богом».

Такой горящей пред Богом немерцающей лампадкой и была приснопамятная скопинская старица, схимонахиня Феодосия. К ней можно отнести слова из Евангелия от Матфея: «Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят её под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5, 14).

Деревня Велемья, в которой родилась Наталья Косоротихина (будущая схимонахиня Феодосия) богата своей историей. С ней связан интересный и символичный факт: Велемья, родина матушки Феодосии, находится на самом высоком месте Среднерусской возвышенности.

По предположению известного географа-путешественника П.П. Семёнова, Велемья относится к той группе поселений, которые основаны в XIII веке беглецами из сёл, сожжённых и уничтоженных татарами в верховьях Дона и Задонья. Само слово «велемья» в переводе с мордовского (мокшанского) языка означает «обжитая, населённая земля». Правда, первоначально это поселение называлась не Велемья, а Подвелемье, так как оно находилось у Велемского леса. В годы, когда родилась Наталья, поселение уже именовалось Велемья. В деревне было более двухсот добротных домов. Народа проживало там много – около полутора тысяч человек.

Жизнь в Велемье бурлила.

Народ работал на полях, на торфоразработках. Недалеко от деревни находились залежи глины, которую поставляли знаменитым на весь мир скопинским мастерам по керамике. Правда, тогда этих мастеров в народе шутливо звали горшкошлёпами. «Подумаешь, мастера… – говорили в старину велемьинцы, – у нас через дом такие горшкошлёпы живут». Может, конечно, они и хвастались, но несомненно то, что жители многих скопинских деревень умели лепить из глины горшочки для варки каши и для солений, кринки для молока, кружки, баклаги для напитков и другую кухонную утварь. А в самой Велемье был завод, который старожилы называют «черепичный». По их словам, на нём делали черепицу, которой крыли крыши.

Но более всего жители Велемьи гордились работой на близлежащих шахтах. Работать на них было неимоверно тяжело, но заработки углекопов были высоки. Высок был и почёт. Потому без знакомств и связей получить работу на шахтах было невозможно.

Вообще, это удивительно, что на Скопинской земле, которая находится чуть ли не в центре Среднерусской возвышенности, есть залежи каменного угля. Конечно, это не Кузбасс и не Донбасс. Но небольшие скопинские шахты всегда были хорошим подспорьем для государства. Правда, работников на шахтах близ Велемьи и в её округе звали не шахтёрами, а углекопами.

Велемья в начале XX века

Работящие, сметливые жители Велемьи жили одной семьёй, всегда помогали друг другу вещами и продуктами, делились радостями и бедами.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.