Вот ведь зараза! Пока брел до ванны, мечтал насладится контрастным душем, а дальше, по плану, булочка с маслом под горячее ароматное кофе. Нет, лучше какао. Сегодня непременно хотелось какао. Вот и попил… какао… не торопясь и со вкусом…

В одном надо отдать должное Вейзеру – у парня хватило ума предварительно раздеться, кинув одежду бесформенной кучей в угол. Теперь он валялся на полу, выставив голые прелести напоказ.

И что делать с этой жертвой алкогольного опьянения? В голове мелькнула позорная мысль о бегстве. А что, я ничего не должен новому соседу. Брошу его здесь наедине с блевотиной, перемазанного в говне и пойду спокойно завтракать. Ведь именно так и должны поступать выходцы из отсталого мира под номером сто двадцать восемь. Вчерашняя злоба вспыхнула с новой силой, стоило поворошить тлеющие угольки в памяти.

Зараза! Я вздохнул и, проклиная собственную глупость, приступил к делу. Для начала скатал форму Вейзера в тугой ком и зашвырнул в комнату. Дальше на цыпочках добрался до душа и повернул рычажок на полную мощность. Помещение мигом наполнилась паром и шумом воды.

– Рота, подъем! – закричал я что было мочи, и направил тугие струи воды в спящего бедолагу, но тот не шелохнулся. – Курсант, Вейзер, подъем! – вновь заорал я, прибавляя холодную воду. Тело соседа впервые дрогнуло, а с губ сорвался непроизвольный стон

Мама родная, что это такое потекло из его глаз? Темные ручейки сбегали по щекам вниз, оставляя на плитке маслянистые разводы. Слезы иномирянина или обычная тушь?

Домыслить я не успел, почувствовав легкий сквознячок в спину. Обернулся и уперся взглядом в невозмутимое лицо Джанет Ли: то ли свойство восточного типа лица, то ли ее действительно сложно было удивить. Хорошо хоть, трусы на мне были.

– Что здесь происходит, курсант?

– А на что это похоже?

– Курсант Воронов, старшей по группе отвечать четко и ясно. Повторяю свой вопрос: что здесь происходит?

– Так точно, старшая по группе, – я вытянулся во фрунт, так что находящийся в руке душ тугими струями воды ударил в пол. Джанет торопливо отступила назад, но часть брызг успела осесть на ее форме.

– Ты что творишь? – прошипела девушка.

– Привожу курсанта Вейзера в чувства после вчерашнего мероприятия, – нисколько не смущаясь отрапортовал я. – Разрешите продолжить?

Девушка некоторое время прожигала меня взглядом, после чего бросив фразу «таблетки на столе» вышла в коридор. Хоть бы дверь за собой прикрыла.

Худо-бедно приведя Николаса в полувменяемое состояние, я напоил бедолагу лекарствами, которые оставила старшая группы. Кажется, помогло, по крайней мере Вейзера уже не шатало, а ответы приобрели некую осмысленность.

– Сорок минут до начала занятий, – в сотый раз напомнил я ему и, выйдя в коридор, скорым шагом направился в столовую. Судя по количеству подносов с грязной посудой большинство курсантов уже успело позавтракать. Лишь один столик был занят мило щебечущей парой: вчерашней пассией Вейзера и тощим парнем с крысиными чертами лица.

Блондинка одарила меня мягким взглядом и мило улыбнулась, а ее спутник даже не повернулся в сторону. Нет, не с ним она вчера целовалась на диване, точно не с ним. Тот по фигуре выглядел крепче, да и ростом был повыше. Может поэтому Вейзер так напился, что до кровати добраться не смог? Несчастная любовь и все такое.

Перекусив на скорую руку булочками с чаем, я вышел в коридор, где встретил бледного Вейзера. Парень успел привести себя в порядок, и только запах выдавал его с потрохами.

– Зажуй чем-нибудь, – посоветовал я, для убедительности поводив ладонью возле носа. Парень кивнул отстраненно и, походкой зомби, продолжил свой путь. Ему и так хреново, а сейчас еще и с блондиночкой увидится, которая, не стыдясь, кокетничает с новым ухажером.

Бывает. С этой мыслью я выбрался наружу и полными легкими вдохнул прохладный осенний воздух. Со всей этой утренней кутерьмой совершенно забыл о главном. О том, что согревало меня все это время далеким огоньком. О воспоминаниях, которые создавали хорошее настроение, находясь где-то на периферии сознания. Память только этого и ждала, услужливо предоставив образ девушки с греческим профилем и решительным взглядом серых глаз.

Вчера я поступил странно, доверившись абсолютно незнакомому человеку. И она сделала шаг на встречу, совершив столь же глупый и опрометчивый поступок. Казалось бы, чего здесь такого. Парень, целовавший вчера блондиночку на диване, мог рассказать историю куда интереснее нашей. А описывать одни лишь чувства, та еще работа, порою бессмысленная и беспощадная. Но именно чувства, а не произнесенные слова или действия лежали в основе нашей ночной встречи. Куда более сильные, чем я испытывал ранее к Светлане. Света, Светик, Светулька…

Сидящий в глубине души циник тут же проскрипел: пацан, а кто у тебя будет через пару лет? Олечка? Юлечка? И попадись вчера на пьяную голову не Ловинс, а старшая группы, не думал ли ты бы сейчас о Джанеточке? У тебя параллельный мир перед глазами и первые занятия в академии службы безопасности Земли, а мысли почему-то забиты исключительно бабами. Гребаный циник едва не испортил мне настроение, не столкнись я на входе в класс с той самой Ловинс.

– Привет! – пробормотал я смущенно.

– Доброго дня, – Катерина остановилась и задержала свой взгляд на мне. – Как самочувствие после вчерашнего?

– Спасибо, не жалуюсь.

– В отличии от соседа, – девушка тепло улыбнулась.

На душе потеплело, а мысли уже неслись вскачь, сами собой наматываясь на язык. Рот было открылся для милой фразы, как вдруг появился Соми. Хотя нет, вру, появился он не вдруг, о чем окружающих загодя известили топот и тяжелое дыхание бегущего толстяка. Просто один курсант, поглощенный глубиной серых глаз, пропустил стихийное бедствие. Соми с нечесаной шевелюрой вихрем вылетел из класса, принеся с собой кучу неприятных запахов. Меня он просто оттолкнул, не заметив, а вот перед девушкой замер:

– Привет, Катя. Я хотел тебя спросить…

Вот те на, я впервые увидел его улыбку, застенчивую как у ребенка. Да так оно и было: по своим манерам Энджи никак не походил на взрослого человека, скорее на маленького мальчика, которого все здесь раздражало и пугало своей новизной. Где они только находили таких субъектов? Один самоутверждался лежа в ботинках на кровати, другой бегал и прыгал стокилограммовым мячиком по коридорам дома.

Поняв, что разговор продолжить не удастся, я с грустью вошел в учебный класс. Ну что, курсант Воронов, прощай загубленное лето, привет учебная пора?

Первым и, как оказалось позже, единственным лектором на сегодняшний день оказался Клод Труне – сухопарый мужчина лет тридцати с бородой в стиле «эспаньолки». Такому бы камзол, шпагу и на пиратское судно, бороздить воды Карибского моря. Уж больно типаж был подходящий. В отличии от своего образа лектор оказался человеком интеллигентным, с мягким голосом и повадками, присущими скорее женственным мужчинам. Почему столь странная формулировка? Еще пару дней назад я смело причислил бы персону Клода Труне к лицам с нетрадиционной сексуальной ориентации, но в мире, где макияж и маникюр для мужчин являются нормой, спешить с выводами не стоило. Да и времени на посторонние мысли не оставалось.

С первых минут на меня хлынул поток новой информации: политика перемешивалась с экономикой, военные действия соседствовали с научными прорывами, на смену кровавым революциям приходили культурные – все это вплеталось в единое полотно эволюции человечества в рамках шести ведущих параллелей. В принципе ничего сложного или из ряда вон выходящего. Это как прослушать цикл лекций по истории родного мира с альтернативным путем развития. Только вот беда заключилась в том, что альтернатива была во всем: в терминах, фамилиях, географических названиях.

Ну вот представьте, рассказывает вам преподаватель о маладо-вантийском конфликте:

– В ходе Заоринской операции вантийские войска после затяжных боев заняли Дорнские высоты. Не Орбальтийские, прошу заметить, а лучше записать, ибо к республике Лаарнит данное место не имеет ровным счетом никакого отношения. Название «Орбальи» восходит к древнему дилетрему «Орбальи в Ванкасии» – названию древнего города, упоминаемого в Барталии.