– Ну хозя-я-яин! Ну не хандри! Р-р-рав! Не хандри, я сказал, или сейчас покусаю! – И действительно вцепился в штанину Роба.
– С ума сошёл? – Роберт попробовал выдрать из драконьих зубов штаны, но это было как пытаться разжать пасть болонки Лавлеса. Однажды она повисла на руке Роберта и не отпускала, пока хирург не примчался. Королевская охрана оказалась тогда совершенно бесполезна: они вдесятером тянули собачку, как репку в детской сказке, но Фру-фру держала принца крепко. Даже жевать пыталась.
Лавлес же как обычно острил…
– Пусти! Силь, ну!
– Фе фущу! – отозвался дракон. – Фе! Фафафыфай.
Он вполне мог тащиться в таком виде по дворцу, так что Робу ничего не оставалось, как согласиться.
Сильвен был седьмым компаньоном Роберта. Остальные шесть – люди, вторые и третьи сыновья состоятельных каэльских бизнесменов – проводили в компании принца не больше месяца, прежде чем навсегда исчезнуть из его жизни.
Маленький Роберт от них прятался. Его беда была в том, что он родился интровертом, то есть среди других людей чувствовал себя не в своей тарелке, а это не то качество, которым будущий король может гордиться. Малыш Роб, отправленный отцом расти в провинцию, подальше от дворца и, главное, подальше от Сердца Каэлии, наслаждался одиночеством слишком сильно, и незнакомцы его пугали. Когда ему исполнилось семь, король решил, что неплохо было бы принцу завести наконец друзей. Ему устраивали шумные детские праздники, возили в парки аттракционов, кукольные театры, увеселительные центры. И присылали компаньонов, которым приказано было с Робом дружить. Нет, они не были плохими. Роберт, вспоминая, назвал бы их весьма достойными детьми. Кто-то был тихим, как и он, кто-то любил шалости, и все страстно желали подружиться с будущим каэльским королём.
Вот только своему сыну его величество приказать не мог, и дружить Роб вовсе не хотел. Зачем, если можно спокойно заняться своими делами? Одиночество Роб очень ценил.
До тех пор, пока в летнюю королевскую резиденцию не приехал Сильвен. У него причин любить Роберта было ещё меньше, чем у других, но ему принц мог приказать. Что он немедленно сделал, обозначив границы: я тебя не замечаю, ты меня не замечаешь, и через месяц мы расстаемся.
Силь всё это молча выслушал, и ночью же явился к нему в спальню, улёгся на полу и стал смотреть. По-драконьи, не мигая. А потом поинтересовался: "Ну как, страшно? Мне тоже страшно здесь одному".
Роб тогда решил, что Силь ненормальный. Кто этих драконов знает, может они все того?
Силь был определённо того – своим обществом он наслаждался почти как Роберт. Только предпочитал делать это в компании принца. Например, играть в камешки: сколько раз кругляш от воды отскочит. Или рисовать. Или даже читать. Читал Силь вслух, очень выразительно. А уж с каким упоением он пел!..
Роб был упрям, но дракон оказался упрямее. И через месяц никуда не уехал: наоборот, его кровать поставили в спальню принца, и в камешки они играли уже вместе. А ещё сбегали в соседний город, обворовывали игровые автоматы, чатились с девочками, – в общем, наслаждались жизнью.
Ту половину детства принц считал счастливой.
– Я тут пару книг в архиве нарыл, – сказал Сильвен, выслушав сбивчивые объяснения Роберта. – Так вот, там описан случай, когда каэльский наследник встретил суженую за час до совершеннолетия.
Роб насторожился.
– И что?
– И женился на ней, – хмыкнул Силь. – Что ж ещё?
Они уже вернулись в покои принца, и Роберт завтракал. То, что с едой делал Сильвен, завтраком назвать было невозможно: дракон ел за пятерых и с такой скоростью, что дух захватывало. Манеры его тоже оставляли желать лучшего, так что принц старался на друга не смотреть.
– Женился, – повторил Роберт. – Знаешь, мне не нравится мысль прожить жизнь с девушкой, о которой я ничего не знаю. Времени как следует познакомиться у нас уже нет… А вдруг она храпит?
Сильвен, только что разделавшийся с уткой (несчастная птица!), поднял брови:
– И что? Ты говорил, я храплю.
– Вот именно! И вас будет уже двое.
Силь обиженно хмыкнул, но от булочек с сыром это его не отвлекло.
Роберту же кусок в горло не лез.
– Нет, это просто… Так ведь нигде не живут!
– Хочешь революции, как в Австании? Ты прям как этот придурок.
– Силь, здесь камеры, между прочим, а ты говоришь о графе.
– Ну а ты зануда. Что? Меня теперь повесят? Или сразу на электрический стул?
Роб молча погонял ложкой зефирину в какао. Потом снова не выдержал.
– А вдруг я не сделаю её счастливой? Вдруг она меня не полюбит?
Силь захохотал с полным ртом.
– Фефя?
– Ну а что? Это же я буду знать, что она та самая. А она-то как будет? Она меня любить не обязана.
– Тогда она дура, – прожевав, заключил Силь. – И у неё вместо мозгов лента, которая уши держит. Серьёзно, Роб, ты без пяти минут король. Дай ей безлимитную карту в горячие источники, или отправь с шоппинг-консультантом на Рамблу, и она твоя со всеми потрохами.
– А если нет? – Роберта это всерьёз волновало. Он вовсе не хотел, чтобы его жена была как компаньоны до Сильвена. То есть любила по приказу. Не бывает такой любви, принц это отлично знал.
– Тогда, – зубасто улыбнулся Сильвен, – я с ней поговорю.
– В смысле?
– В смысле, спрошу, как она относится к горячим, неотразимым драконам с отличным чувством юмора, который может её случайно спалить. А если и тогда её лента для ушей не зашевелится, я приглашу её полетать над дворцом.
Роб укоризненно взглянул на него.
– А в этих твоих манускриптах не сказано, что делать, если королева тебя не любит?
– А то ты не знаешь, – буркнул Силь. – Отправить в монастырь для душевнобольных. Там ей мозги быстро вставят, и всё будет отлично.
Роберт хмуро вздохнул.
– Я не верю, что мы это обсуждаем.
– Во-во, я тоже. По тебе все каэлки сохнут! Расслабься. А с твоим сердцем, – Сильвен посерьёзнел, – мы вот что сделаем… Давай-ка я тебя прикрою, а ты прогуляйся в свой любимый квартал красных фонарей.
Роб покосился на камеру под потолком и хмыкнул.
– Серьёзно, Силь? – Идея была очень заманчивой, но… – Не сейчас. У меня работы по горло, ты же знаешь.
– И я, как настоящий друг, соберу за тебя все данные и напишу те письма, которые ты уже три дня сочиняешь. А ты мне за это… – Силь театрально задумался. – Ты за это намекнёшь той рыженькой горничной, Алисе, что некий дракон не прочь прогуляться с ней вечером по висячим садам и посмотреть на луну. И добавь, пожалуйста, что этот некий дракон очень горяч, прямо-таки пылает. Добавь, Роб, а не как в прошлый раз. Идёт?
Принц вздохнул и сдался.
– Идёт. Но не больше двух часов.
– Моё свидание?
– И твоё тоже.
Силь улыбнулся.
– Ага. Передавай привет тем красоткам из красного… Ну, с вот такими…
Роберт мрачно покосился на него. Дракон поймал его взгляд и добавил:
– И если хоть одну с собой притащишь, я её сожгу к чёртовой матери.
Роб промолчал. Мысленно он уже был в том квартале.
Когда спустя час принц гулял по Городу мастеров, он был совершенно уверен, что от охраны удалось оторваться. А ещё: что ни одна живая душа его не узнает.
Он всегда жил под прицелом камер, а телохранители не отходили от него ни на шаг. И конечно, ещё в детстве заветной мечтой принца было вырваться из-под их опеки и почувствовать себя нормальным. Хотя бы час в неделю. Не очень много, правда?
Достаточно, чтобы террористы успели тебя взорвать, считал начальник тайной полиции, и король был с ним согласен. Повзрослев и испытав три покушения, Роберт понял, что они были правы. Но мечтать не перестал.
Его желание легко исполнял Сильвен. Драконья магия позволяла изменить внешность до неузнаваемости – по крайней мере, никто не думал тыкать пальцем Робу в лицо и кричать: "Глядите, это же принц!"
В зеркале Роберт и сам себя не узнавал. Сильвен делал его черты грубее, рот больше, и принц терял львиную долю своей привлекательности, но даже не думал жаловаться. А ещё он мог безнаказанно лохматить себе волосы. В детстве его за это ругали: наследник всегда должен выглядеть подобающе прилизанным. Обычный человек – нет, и выходя в город инкогнито Роб обязательно превращал свою аккуратную причёску в воронье гнездо, по словам Сильвена.