В один из таких дней, Мушарраф вышел на охоту и сразу поймал трёх крупных угрей. Вдохновлённый успехом, он не заметил, как туман рассеялся, и он оказался вблизи берега, как раз напротив патруля. Первой мыслью Мушаррафа было бежать, но окрик и короткая очередь, заставили его переменить планы. Его заставили выйти на берег и скрутили. Быстро обыскали, после чего все накопления Мушаррафа перекочевали в карман начальника. Затем его принялись бить бамбуковыми палками по спине, кистям рук и пяткам, требуя показать укрытие и выдать сообщников, но Мушарраф твердил, что он один и у него нет никакого укрытия. Его били, пока он не потерял сознание. Очнулся он в кузове джипа. Его привезли в участок и закрыли в камеру. На следующий день пришёл человек и начал задавать ему те же вопросы, но не бил его, а всё записывал. Потом заставил его поставить отпечаток пальца под написанным в протоколе.
4.
Дней через пять Мушаррафа отвезли на суд. Судья зачитал обвинение и решение. Получалось, что он поймал одного угря, но всё равно ему дали год. Через неделю его, вместе с другими бедолагами, загрузили в грузовик и повезли на север, в Джайпур. Здесь добывали мрамор. Им предстояло подбирать куски мрамора, остающиеся после механизированной выработки. Техника вырезала большие глыбы мрамора, из которых вырезали плиты. После выработки оставалось большое количество мелких кусков, которые шли на производство мраморной крошки. Эту работу выполняли заключенные. Их поселили в барак, предварительно переодев и выдав тюфяки с соломой. Вдоль стен барака располагались три яруса нар. Народу было много, и Мушарраф кое-как нашёл себе место на третьем ярусе. Здесь было жарко и воняло человеческими испарениями, к тому же, было тесно. По началу жара и непривычный труд выматывали парня так, что он буквально вылился с ног. Но постепенно он вошёл в колею и уже не засыпал после ужина. В основном здесь сидели за мелкие кражи и долги, но были и такие, которые явно сидели не в первый раз. Они вели себя нагло, занимали лучшие места и забирали лучшие куски, но никто им не перечил. Но были здесь ещё двое, которые вели себя с каким-то спокойным достоинством, ни во что не вмешивались, никого не задирали, но даже охранники не решались это их достоинство ущемлять. Они никого не трогали, но и их никто не решался задевать. Однажды к Мушаррафу подошёл неприятный тип и сказал ему, что его зовут. Неприятный холодок закрался в душу, но парень встал и поплёлся за ним. В дальнем углу барака возлежали уголовники. Перед ними стоял кумган с чаем и пиалы. Оглядев его, один из рецидивистов сказал, что сегодня пятница, и время для мусульман совокупиться с женщиной. Сегодня женщиной предстоит быть ему. На миг Мушарраф оцепенел, и двое заключённых, схватив его за руки, положили грудью на нары. Третий встал и, подойдя к нему сзади, стянул с него штаны. Его крепко держали за руки, не давая шевельнуться. Мужчина похлопал его по ягодицам и принялся, не спеша, расстегивать шаровары. Он отпустил какую-то сальную шутку, и все остальные заржали. В этот момент Мушарраф изловчился и лягнул его ногой в пах. Мужчина, скорчившись, упал на колени. Мушарраф ещё раз ударил его в лицо ногой. Державшие его заключённые, опешив от случившегося, несколько ослабили хватку, и он вырвал одну руку, но вторую вновь крепко схватили и начали скручивать. В свободную руку ему попался кумган и Мушарраф со всей силы огрел наседавшего по лицу. Горячий чай выплеснулся ему на руку и в лицо нападавшего. Он отпустил руку Мушаррафа и схватился за лицо, а Мушарраф в ярости бил его по голове кумганом, пока сам не получил удар в ухо. Он свалился с нар на пол и увидел ногу, летящую ему в лицо. На какую-то долю секунды он опередил её и увернулся от удара. Нога пролетела выше, а он вскочил на ноги, увлекая эту ногу на своём плече вверх. Противник с грохотом упал на спину, и Мушарраф, как кошка, прыгнул ему на грудь, нанося удары кулаком в лицо. Он чувствовал, что жизни его угрожает опасность и, не зная, как защититься от этой опасности, бил, что было сил, не давая противнику подняться. Бил всем, чем придётся, и куда попало. Прибежала охрана, его схватили и уволокли в зиндан.
Десять суток провёл он в зиндане на хлебе и воде. Когда же его выпустили, и он вернулся в барак, то был встречен сокамерниками, как обречённый. События не заставили себя долго ждать. Какой-то хмырь тут же, как бы случайно, подставил ему ногу, и он, споткнувшись, упал на пол. Хмырь явно провоцировал конфликт, но Мушарраф поднялся и залез на своё место. Принесли ужин, Мушарраф слез и, получив свою порцию похлёбки, хотел уже было пристроиться, чтобы поесть, как кто-то выбил у него из рук миску. Горячая похлебка вылилась на колени. Мушарраф вскочил, корчась от боли, и ярость вновь охватила его. Он ударил обидчика миской по голове . Началась потасовка, перевес в которой был не на стороне парня. Его свалили и начали бить ногами, но охранники не появлялись. Изловчившись, Мушарраф ухватил за пятки одного, и тот грохнулся на пол. Несколько ударов по инерции досталось и упавшему. Этого хватило, чтобы Мушарраф успел отскочить в сторону и нанести несколько ударов нападавшим заключённым. Ещё один упал на пол, но Мушаррафа снова сбили с ног, и удары посыпались со всех сторон.
Вдруг нападавшие стали разбегаться. Всё, что успел увидеть Мушарраф, это то, как двое спокойных мужчин, как жнецы траву, уложили нападавших возле себя. Прибежала охрана. Их вытащили из барака и облили водой. Но никого никуда не увели. Отсидевшись, они вернулись в барак. Там было тихо и спокойно, все занимались своими делами, как будто ничего не произошло. Мушарраф еле волочил ноги, всё тело болело от побоев. Один из суровых мужчин сделал ему знак подойти и, когда Мушарраф приблизился, сказал:
– Не бойся, тебя больше никто не тронет. Как тебя зовут?
– Мушарраф.
– Откуда ты, Мушарраф, и как сюда попал? Присаживайся и расскажи нам подробно.
Мушарраф рассказал им всё о себе, и о том, как здесь оказался.
– Нелёгкая у тебя жизнь, Мушарраф, и попал ты сюда потому, что жизнь твоя не лёгкая. Ты отчаянный парень, и это мне нравится, но ты один и потому любой тебя обидит. Вот ты говорил, что тебя били, чтобы ты сознался и выдал, где прячется твой друг. Почему ты его не выдал?
– Он мой друг.
– А ты хочешь быть моим другом?
– Я вас не знаю, но вижу, что все вас бояться. Вы заступились за меня, и я вам благодарен. Но дружат не по желанию, а по духу, по велению Аллаха.
– Ты оказывается ещё и мудрец. Меня зовут Эльдар, его Абдул. Придёт время, ты будешь знать о нас всё, а сейчас реши, примешь ли ты нашу дружбу?
– Я принимаю, – ответил Мушарраф и протянул ему руки.
Он вдруг почувствовал симпатию к этому суровому человеку, то ли оттого, что нашёл в его лице защитника, то ли потому, что он был ему симпатичен, Мушарраф объяснить не мог. Они пожали руки друг другу, и с этого момента жизнь Мушаррафа потекла в другом направлении. Он переместился с верхнего яруса вниз, хоть и продолжал работать, как и раньше, но у него появилось больше свободного времени. Его новые друзья посвящали это время беседам на разные темы. Теперь перед юношей появлялись вопросы, на которые он пытался найти ответы, и чем больше он находил ответов, тем больше появлялось новых вопросов. Он не был истым мусульманином, ему просто некогда было исполнять все суры и искать их толкование. Он даже об этом не задумывался. Теперь же несправедливость мира всё отчетливее проявлялась в его сознании, поднимая бурю в душе. И он стал ревностно учить то, чему учили его эти два уравновешенных человека. Так незаметно прошли полгода. Он уже многое понял, но ещё многое ему предстояло понять, он уже чётко понимал, что есть мир неверных, которое посылают беды на них, мусульман. Но и в мире мусульман есть много таких, которые служат неверным и едят крохи с их грязных рук. Что есть воины, которые несут знамя ислама и борются с неверными, стремясь изгнать их с родной земли.
Подходило время прощаться. Его учителя должны были скоро выйти на свободу. Мушарраф опасался, что уголовники отыграются на нём после их ухода, но Эльдар успокоил его, пообещав, что и на свободе он напомнит им о себе. Наступило время прощаться. Эльдар, прощаясь, протянул ему руку, спросив при этом, хочет ли он найти его и присоединиться к ним. Получив согласие, рассказал, как искать его. Если же Мушарраф хочет вступить в борьбу за ислам, то по освобождении пусть идет в Джайпур. Там есть базар. Пусть спросит Фарраха. Фаррах сведёт его с ними. Они простились, и Мушарраф остался один.
