Затуманенным взором удалось увидеть, что рядом с кроватью стоит её Артур и снимает, снимает, снимает. Затем это безумие накрыла благодатная тьма.

***

Приходить в себя было очень тяжело. Болела голова, ломило руки и ноги, а ещё очень хотелось пить. В квартире стояла тишина. Отчего-то подумалось, что именно про такую говорят звенящая. Или это звенит в ушах? Как бы то ни было, нужно подниматься и идти на кухню. Надо же, время приближается к вечеру, а Артура ещё нет. И Санёк. А где Санёк? Странно, на кухонном столе чисто, торта нет. Только телефон. Почему-то казалось важным найти торт. Или хотя бы коробку от него. Как только найдётся торт, всё сразу встанет на свои места. Но даже пакет в мусорном ведре сиял новизной. Артур ушёл вынести мусор? Неужели, настолько проникся идеей будущего отцовства? Полина залпом выпила стакан воды и решила позвонить любимому. Нажала на кнопку телефона, открылась картинка. Фу, какая гадость! Кто это ей поставил? Или это чужой телефон? Но глаза уже внимательно всматривались в фотографию. Их комната, их кровать, голая мужская спина и полноватые ягодицы. А под мужчиной, бесстыдно раздвинув ноги, лежит она, Полина. Этого не может быть! А пальцы уже перелистывали снимки. Санёк целует её грудь, его голова скрыта между женских бёдер. Гадость, гадость! Полина еле добежала до раковины, и её вырвало, потом ещё и ещё. Как. Такое. Могло. Случиться.

Последнее, что она помнила – это чай. Ей что-то добавили в чай? Полина заглянула в заварной чайник, но и он сиял белизной. Оставалась ещё одна надежда – позвонить Артуру.

– Алло, – сразу же отозвался он.

– Артур, ты где?

– И ты ещё спрашиваешь? Не ищи со мной встречи. Хватит делать из меня дурака, – сухо сообщил он, и телефон смолк.

То, что Артур её бросил, стало понятно, когда Полина вернулась в комнату. Надо же, он даже забрал свои домашние тапочки! Да-аа, далеко пойдёт. Так удачно сыграть жертву.

Почему? Ну почему это произошло именно с ней? Вроде бы не глупа. Друзья, и даже немногочисленные подруги, уверяют, что красива. За что Артур так с ней поступил? Даже не столько с ней, сколько с ребёнком. В чём виноват нерождённый ребёнок? Только сейчас всё стало вставать на свои места. Кем она была для Артурчика? Удобная домохозяйка? А что. Отдельное жильё, обед всегда приготовлен, опять же, не нужно тратиться на беспорядочные половые связи. И вот, студенческий этап жизни позади, и Полина с её однушкой и глупой любовью стала не нужна, можно оставить её в прошлом. Как же, его ждёт великое будущее.

И ведь как всё предусмотрели! Доказательства измены – в телефоне. И всё видится в совсем ином свете. Артур – жертва интриганки, пожелавшей заманить перспективного дипломата в брачные сети. Полина была уверена, если она попробует искать справедливость, эти гадкие фотографии тут же разойдутся по друзьям. А Санёк. Ну что Санёк? Не устоял перед женскими прелестями, с кем не бывает. Из-за этого даже и дружба не пострадает.

На душе было гадко. Как она могла быть такой наивной? Ею же просто попользовались. Как квартирой, посудой, телефоном, в конце концов! Полина прикрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Ни Артурчика, ни прошлого, с ним связанного, уже не вернуть. И пусть он всегда обвинял девушку в излишней приземлённости и рационализме, но математический склад ума и здесь помог не скатиться в банальную истерику. А поэтому нужно собраться с мыслями и проанализировать то, что имеем.

А имеем мы квартиру, неоконченное образование, небольшую подработку фриланс и беременность. Что не имеем? Не имеем мы отца ребёнка, оказавшегося трусом и подлецом. Вот и хорошо, что он вовремя показал свою сущность. Вернее, жаль, что поняла поздно, но… поняла.

Полина ещё раз вздохнула и пошла на кухню ещё попить водички. Воды в холодильнике не было. Не беда, ей теперь нужно больше гулять, а потому, нужно взять себя в руки и начинать жить без… того, чьё имя она уже забывает. Любовь ушла, хлопнув дверью вместе с Артуром. Осталось немного подождать, уйдёт и память. Девушка решила проверить холодильник, что же ещё следует купить. Воду, йогурт, фрукты. В нижнем ящике нагло шуршал пакет, принесённый Саньком. Выбросить? Но яблоки и виноград не виноваты в том, что этот «доктор» сотворил с ней. Полина решительно вытащила пакет из холодильника, вышла с ним на площадку и позвонила в сорок девятую квартиру. За дверью медленно зашаркали старческие шаги.

– Баб Дусь, это я, Полина! – кричать нужно было как можно громче, престарелая соседка была туговата на ухо.

– Полиночка! Заходи, заходи, – старушка посторонилась, пропуская гостью в квартиру.

– Я, баб Дусь, только на секундочку, очень тороплюсь. Вот возьмите, это вам! – Полина протянула пластиковый пакет и, не дожидаясь, пока та начнёт расспрашивать, почему же у неё красные глаза, побежала по лестнице вниз.

– Неужто, из собеса передали? – растерянно спросила старушка, а потом, словно спохватившись, перекрестила лестничный пролёт, по которому сбежала девушка, и прошептала: – Найдёшь и ты своё счастье, милая. Рано или поздно, здесь, али где ещё, но обязательно найдёшь!

Но слов её не услышали, Полина уже выходила из подъезда. Она решила пешком прогуляться до супермаркета, находящегося в паре кварталов от дома. Ходьба упорядочивает мысли. Это как раз то, что сейчас нужно. В голове появилось свободное место, которое занимал тот, кого она скоро забудет, и это место срочно нужно занять. Формулы высшей математики туда не поместишь, не для того оно. Значит, нужно занять это место кем-нибудь другим. Совсем-совсем не похожим на прежнего властителя её дум. Итак, какой он, выдуманный отец её ребёнка? Высокий широкоплечий брюнет, обязательно с кубиками на животе, как на обложках тех книжек, что Полина в свободное время почитывала, правда, сама же и посмеивалась над ними. В общем, красавец не то, что некоторые. Впрочем, нет тех некоторых, у нас тут брюнет прорисовывается. Что ещё? Глаза? Конечно же, зелёные! Нос – непременно прямой. Губы? Эм-м, ну какие у красавцев губы? Ну, пусть будут решительно очерченные! Руки – мозолистые, но с непременно ухоженными ногтями. Без фанатизма, конечно. Имя. Какое же у её идеала имя? С творческим подходом у неё всегда были проблемы. Не признавал её аналитический ум размышлений на подобные темы. Ведь, если жизнь, как математику, разбить на графики и формулы, то и будет в этой жизни всё чётко и ясно, соответственно этим самым формулам и графикам. И если не подошла одна формула, значит, не ту выбрали, и нужно приниматься за новый расчёт.

До магазина осталось преодолеть большой перекрёсток. Полина глянула на светофор – успеет, и шагнула на зебру. И она успела бы. Если бы не сцена, заставившая замереть на месте. В сгущающихся вечерних сумерках к небольшому серебристому Volkswagen Golf 6, припаркованному на стоянке перед магазином, подходила привлекшая её внимание парочка. Разодетая фифа подошла к пассажирскому сиденью и ожидала, когда кавалер откроет ей дверь. Всё бы ничего, но кавалером был Тот, Которого Полина Почти Забыла. Как оказалось, он забыл ещё быстрее.

Визг тормозов вылетевшего из–за угла джипа она почти не слышала. И удара почти не почувствовала, лишь подумала, что зря она придумала отца своему малышу. Малыш уже никогда не родится.

– И ты, старик, уверяешь, что она до сих пор девственница? Да по деревням бабы уже к шестнадцати годам все брюхатые! – человек в чёрных одеждах сверлил непроницаемым взглядом тщедушного мужичонку, угодливо кланяющегося опасному гостю.

– Берёг. Как есть берёг, ва-ва-ваша светлость!

Гость медленно поднял правую руку, протянул её к заикающемуся селянину и, не дотрагиваясь до него, стал медленно сжимать кулак.

– А-а-а! Помилуйте, ваше сиятельство! – задыхаясь, захрипел хозяин бедненького подворья. – Не позарился никто! Не из первых красавиц моя Пэл, ногу, опять же, сломала, непутёвая! И, и, и…

– Говори, старик! – страшный посетитель немного ослабил хватку.