Генри подошел к Сюзане, взял ее нежное, покрасневшее до ушей лицо в свои большие мягкие ладони и поцеловал ее высокий белый лоб. На него так изящно падала небольшая прядь белокурых волос. Генри вложил в этот поцелуй такую любовь, что Сюзана почувствовала ее внутри себя.

– Это все, что я могу пока тебе дать, – сказал Генри, нежно смотря в ее кристальные глаза, которые так ярко блестели, что его сердце забилось чаще, – но мне хватит и этого. Ведь только от одного такого поцелуя, мое сердце уже бьется непомерно.

Сюзана молчала, но в ее взгляде было все.

– Уже без пяти пять, тебе надо переодеться, дети сейчас придут.

– Я хочу, чтобы именно вы меня касались.

Сюзана развернулась и побежала в раздевалку. Толпа детей, в этот момент, галдя, зашла в студию и как всегда радостно, и громко поприветствовали Мистера Оскара. Генри стоял смущенный и растерянный, прекрасно понимая чувства этой юной леди, которая, с каждой сказанной ею фразой, все сильнее будоражила и возбуждала его сознание и тело. Он поприветствовал детей, не осознавая этого.

– Как же я, этого хочу, – шепот произнес Генри, стыдясь своих слов.

Любовь тревожит и вносит в жизни людей разные эмоции и краски, которые до этого человек не испытывал и не видел. Ощущения, ранее тебе не знакомые, кружат голову, и, чтобы не упасть, человеку нужна взаимность. Когда ты понимаешь, что тот, кого ты любишь, чувствует то же, что и ты к нему, внутри тебя раскрывается совершенно иной мир, более красочный. До всего этого человек и не понимает, в чем же смысл подобных чувств: в сильном желании дотронуться до другого человека, ощутить его тело, взаимодействовать интимно? Но любовь, вовсе не физическое влечение. Любовь, истинная и возвышенная, ощутима платонически. Лишь после понимания чужой души, ты можешь окончательно убедиться в том, что хочешь раствориться в его любви полностью, ощущая при этом каждую часть тела.

Во время каждой репетиции Сюзана Фэр ловила взгляд Генри Оскара, который доставался только ей. Как и обещал, он не смел до нее, более, дотронуться, так как чувствовал к ней не только физическое влечение. Сюзана хоть и понимала это, но в укор своему возрасту хотела ощутить тепло тела Генри. После каждой репетиции со всей труппой, он отдельно репетировал с ней, индивидуально обучал актерскому мастерству. Генри Оскар видел в Сюзане большой мир и большой талант, который хотел развить как можно лучше, чтобы она стала истинным алмазом, среди прочей бижутерии. После, он отвозил ее домой, без какого либо умысла.

Репетиции проходили плавно, но быстро. Все дети отлично справлялись и, в итоге, спектакль был готов. Платонические отношения, как назвал их Генри, длились уже два месяца.

На протяжении этих месяцев Генри Оскар не раз задумывался о том, чтобы коснуться Сюзаны, прижать ее к себе на одно мгновение, но быстро отбрасывал эти мысли, так как знал, если он это сделает, все рухнет и он совершит непоправимое. Его пугала сама мысль о том, что объятий ему будет уже не достаточно. Эта девочка родила в нем страстное желание, которому он с тяжелыми силами должен был сопротивляться ежедневно.

Сюзана же наоборот каждую репетицию и каждое мгновение наедине с мистером Оскаром, мечтала всем телом его коснуться, он это знал, потому лишь смотрел на нее и давал советы, не разговаривая без нужды. Совместной игры на общей репетиции, у них не было, а на индивидуальных занятиях он становился более строгим педагогом, тем самым стараясь держать себя в руках, чтобы от лишнего действия или слова, не разжечь ее пыл, которому было невозможно противиться. От этого Сюзана со временем и правда стала более собранной. Она начала думать лишь о предстоящем спектакле.

По прошествии двух месяцев, Генри стало казаться, что тот пылающий огонь внутри Сюзаны, который покорил его сердце, стал понемногу затухать. Он думал, что это произошло из-за его чрезмерной сдержанности. У него появилось чувство утраченной любви, из-за которого он стал опасаться, что любовь Сюзаны прошла по вине его холодности к ней. Постепенно это чувство все сильнее начало его гложить.

***

– Ребята, – громко сказал мистер Оскар, скрестив руки на груди, – вы все молодцы! Я очень рад, что вы смогли так хорошо прочувствовать своих персонажей. Каждая роль важна и вы это мне доказали. Я ничуть не жалею о том, что пришел в вашу студию, потому что нашел здесь множество юных талантов. Поверьте в мои слова, а главное – в себя!

– Хорошо! – громко произнес весь актерский состав.

– Сегодня у нас последняя, полная генеральная репетиция, завтра мы сможем лишь местами повторить несколько сцен. Так что давайте хорошо постараемся и вложим в наше дело всю душу!

– Да мистер Оскар!

Дети стали повторять свои реплики, подготавливая место, где будет проходить репетиция всего спектакля. Через некоторое время, после подготовки, мистер Оскар скомандовал «Начинаем спектакль».

Репетиция прошла плавно, без остановок. Дети набрались большого навыка за эти два месяца, Генри был доволен их игрой, а в особенности игрой его Мимозы. Сюзана Фэр воплотила прекрасного персонажа в жизнь, показав свои истинные актерские таланты. Смотря на нее, его сердце начинало биться сильнее. Его взгляд был прикован к Мимозе, но сердце горело от Сюзаны, от ее белой кожи, алых губ, белокурых волос, нежного стана. Для него она была так изящна и грациозна. В этот момент Генри Оскар понял, что сопротивляться любви Сюзаны Фэр он больше не мог.

Репетиция закончилась полвосьмого вечера, с небольшой задержкой.

– Мистер Оскар, премьера состоится в пять часов вечера. Почему мы не можем прийти к полудню и отрепетировать? – волнующим голосом спросил Кевин Лоун.

– Кевин, ты переживаешь?

– Немного… вдруг, я начну волноваться на сцене…

– Кевин, ты прекрасно воплотил себя в принца, ты играешь убедительно. Да, на лице у тебя бывает тревога, но только у тебя, а не у твоего персонажа.

Мистер Оскар присел на стул, положив ногу на ногу.

– Ты хорошо справляешься со своей ролью, вдобавок, у тебя прекрасная партнерша, которая всегда тебя поддержит.

– Мистер Оскар, на сцене все совсем по-другому…

– Кевин, я тебя понимаю. Знаешь, мне нравится в тебе именно то, что ты видишь четкую грань, которая важна для актера: сцена и закулисье. Так что тебе не стоит придавать этому большое значение. За эти два месяца, ты всегда меня радовал своей игрой. А легкое волнение перед выступлением, это вполне нормально и случается у каждого актера.

– Спасибо мистер Оскар, за все, в том числе за поддержку! Вы многому меня научили. В будущем я бы хотел, чтобы вы вновь меня обучали актерскому мастерству.

– Кевин… я буду только рад воспитать из тебя достойного актера, но тебе сейчас всего четырнадцать, в будущем, ты можешь и передумать.

– Нет, я уже решил, что точно буду актером, как вы когда-то, вы мой кумир!

Мистер Оскар удивленно и задумчиво взглянул на Кевина, ему вспомнилось, что когда-то и он был юным актером и так же разговаривал со своим режиссером-постановщиком о том, что однажды воплотит свою мечту в жизнь и станет достойным актером. Но в итоге вышло так, что Генри Оскар к тридцати годам исчерпал себя, как актер, и потерял вдохновение. После окончание брака, который длился год, он вовсе разочаровался в киноиндустрии, ведь его мнимая любовь изменила ему с таким же актером, как и он. Выходом стало – самому стать режиссером, не прибегая к страстным пастельным сценам или ярким боевикам, а найти ту непорочность и чистую любовь, про которую все забыли. В одно мгновение из-за его талантов он, почти сразу, стал одним из главных режиссеров театра. Но именно, работая с детьми, он вновь почувствовал любовь, как к киноиндустрии, так и к театральной сцене. Эти дети вдохнули в него жажду творить и желание вновь любить.

– Ребята, жду вас всех завтра в три часа, не опаздывайте, у вас будет время на грим и небольшой прогон сценария.