Костя и мать взглянули друг на друга, а потом на молодожёнов. Мама вздохнула. Многие годы отношения с сыном напоминали ей пинг-понг. Если она говорила спокойно, сын не воспринимал слова, приходилось повышать голос, требовать в приказном порядке. На всякий "выпад" со своей стороны, получала ответный удар в форме грубости, окрика, за ними снова следовала её "атака", и так далее, нескончаемая партия. С этих пор терпеть сына надлежало Васе.

  - Если ей нравится, пусть живёт с ним, - устало пробормотала она мужу, когда вышли из квартиры, - и мы отдохнём.

  Родила Вася под Новый Год, легко, без проблем. Малыша назвали Сашенька, попросили об этом бабушка и дедушка в честь их сына, мама Сергея не возражала, молодому отцу было наплевать, а, что касается Васи, так она так держалась в этой истории, будто "её номер - шестнадцатый". С первого дня родители погибшего человека, чью фамилию и отчество носил Сергей, приезжали ухаживать за младенцем, помогали молодым, дед сразу же вышел на пенсию. Серёжа на время сессии перебрался в бывшую свою квартиру, иначе к экзаменам не подготовиться. Вася кое-что сдала досрочно, по некоторым предметам дали отсрочку.

  В конце февраля у Васи молоко закончилось, старики забрали ребёнка к себе, потому что им тяжело ездить на другой конец города, чтобы помогать, и тогда вернулся в квартиру к Васе Сергей. Вася свободное от занятий время проводила с сыном, мыла полы в квартире стариков, окна, пылесосила ковры.

  - Никогда не встречала таких хороших людей, как твоя семья, - сказала она Серёже.

  - Мне тоже всегда у деда с бабушкой было комфортней, чем дома.

  Мама отдала бабушке с дедушкой свой большой холодильник, они с Костей купили новый, и наняла няню на три-четыре часа в те дни, когда Вася посещала институт.

  Вася оказалась очень старательной и ответственной, сдала сессию. В квартиру, где они жили с Серёжей, малыша не брала. Серёжа учился и работал, уставал к выходным, заниматься с мальчиком у него не было ни времени, ни желания. Не воспринимал маленького человечка, как своего сына, только, как приложение к Васе.

  Летом он и друг Федя на время отпуска поехали в Финляндию собирать клубнику. Документы оформляли ещё весной. Вася согласилась подождать его в городе, финны обещали хороший заработок.

  Перед отъездом мать сказала:

  - Надеюсь, что у тебя есть голова на плечах, такой девушки, как Вася, тебе больше не найти, в этом городе их просто нет, снова, за Уралом придётся искать.

  - Без тебя разберусь, искать или нет, - парировал сын.

  "На клубнике" Серёжа и Федя подружились с двумя студентками, Леной и Верой из Политехнического, работали на соседних грядках, вместе готовили ужин, купались в озере, ездили в город за продуктами.

  Федька с Верой уединились где-то, а Сергей с Леной остались вдвоём на берегу озера. Лена ему понравилась, она азартно ела яблоки, громко откусывая куски, так, что брызгал сок, и часто закатывалась от смеха. Вася никогда не смеялась, только улыбалась тихо, будто виновата в чём-то. Лена пододвинулась ближе, провела рукой по волосам Сергея, он поцеловал её. Секс между ними был похож на полезные физические упражнения. И тут, ему вспомнились строгие матери глаза и слова перед отъездом.

  "Чёрт, она обламывает мне всё, даже, когда не рядом", - подумал он.

  - Я женат и у меня ребёнок, - пришлось предупредить девушку.

  - Я забеременею и будешь женат на мне, - засмеялась Лена.

  - Тебе я буду платить алименты, - расставил всё по своим местам Сергей, ещё раз вспомнив материнские предостережения.

  - Этого только не хватало, ты так любишь жену?

  - Люблю, и, потом, у неё нет никого, кроме меня, да и мне такого хорошего человека больше не найти.

  - С тобой всё ясно, - ответила разочарованная подруга.

  Пока Сергей трудился в Финляндии, Вася познакомилась в своём институте со студентами, помогающими детям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации, и начала бесплатную работу в приюте по три-четыре часа в неделю.

  - Зачем тебе это, Сашка, ведь, ещё маленький? - спросил Сергей, когда вернулся из "Финки".

  - У Сашеньки есть мы и бабушка с дедушкой, которые его любят, а кому, как не мне, понять обиженных детей?

  - Ты же говорила, что не подвергалась насилию...

  - Сексуальному - нет, а психологическому, даже, очень, - сформулировала свои мысли студентка, осваивающая азы будущей профессии в институте, - отчим ненавидел меня. Твой Константин Евгеньевич добрый.

  - Не знаю, я терпеть его не мог всю жизнь.

  - За что?

  - Не знаю, говорю же, раздражал меня очень.

  И подумал, глядя на жену:

  - И, правда, не от мира сего, беззащитная, какая-то. Разве можно её обидеть? Да и тихо с ней, не то, что с матерью.

  Сашенька оказался очень спокойным ребёнком, и всё время улыбался. Бабушка и дедушка, хоть и уставали, были абсолютно счастливы. Глаза у них стали одинаковые, наверное, из-за прожитой вместе долгой жизни, круглые, тёмные, чуть подслеповатые, и светились у обоих, когда прижимались друг к другу и смотрели на кроху.

  - Ты, маленький, ершистый был, - сказала бабушка, пока внук пил у неё в кухне чай, а Сашенька похож на нашего сыночка, твоего отца, будто бы он вернулся к нам. Его все любили, и мама твоя очень, это было заметно с первого взгляда на них.

  - Да, она мне говорила, что очень любила отца, - Сергей посмотрел на бабулю, как на наивное дитя, оттолкнулся ногами от пола, отъехал вместе с табуреткой от стола, - пока, бабуля, - поцеловал её в морщинистую щёку, - я полетел.