Потому что снова и снова, несмотря на все усилия Игоря, абонент дядя Саша Анатольевич находился в недоступной зоне.

Игорь вспомнил о своём важном желании посоветоваться с дядей Сашей Анатольевичем совершенно неожиданно. В тот момент, когда ветер фортуны, казалось бы, несущий явную удачу, подул в другую сторону.

И ведь было-то всё хорошо. Ладно так и складно. Игорь принимал у себя дома Наташеньку, о чём они накануне и уговорились. Наташенька явилась Игорю в совершенной простоте, то есть без защитного облака «Шанель № 5», что способствовало её относительной доступности. Эта ароматная карма была утрачена Наташенькой в непростой период её алкогольного метания в запачканном такси и больше ею не возобновлялась. Но Игоря это ни в коей мере не смущало. Он умилённо стоял за спиной у гостьи, наблюдая её ловкие движения при нарезании сыра и колбаски и при составлении ею объёмистых и аппетитных бутербродов.

Копчёная колбаска волнующе пахла чесночком и перцем, перебивая даже ароматические волны, исходящие от двух с половиной килограммов мандаринов, за неимением хрустальной вазы подходящего размера ссыпанных в большой пластмассовый тазик.

Игорь ощутил, как стремительно овладевает им чувство голода.

В желудке словно зашевелился червяк, сосущий бледными губами все соки из Игорева нутра, и ему нестерпимо захотелось червяка внутреннего, тупо наглеющего с каждой минутой, заморить.

Игорь украдкой почистил две мандаринки – одну для себя, а другую как джентльмен для Наташеньки – и до поры держал их в руках, заведённых за спину для создания приятного сюрприза.

И тут в дверь кто-то позвонил. Игорь нехотя отправился открывать, чувствуя неминуемый подвох. И не ошибся.

На пороге, опираясь на костыли, стоял заслуженный артист Чувашской АССР Константин Маслаченко с загипсованной по колено ногой и злыми пьяными глазами. Проходя мимо Игоря, Константин Маслаченко на ходу подхватил Наташенькину шубку, а после отправился на кухню. Через две-три минуты Константин Маслаченко вместе с Наташенькой, уже накинувшей шубку и прижимающей к сердцу пакет, из которого вытекал запах копчёной колбаски с чесночком и перцем, прошли мимо обалдевшего Игоря, невольно выжимающего сок из мандаринок, зажатых в сведённых судорогой пальцах, и покатились вниз на равнодушно гудевшем лифте.

Игорь бросился к окну на кухне, распахнул фрамугу и, пока Константин Маслаченко и Наташенька шествовали до такси, всем естеством, немо взывая и умоляя о справедливости, мысленно нависал над парочкой, руками, скользкими от оранжевой мякоти, удерживая за жгучую чугунную батарею своё бренное тело внутри квартиры.

Глаза его слезились от ветра.

Глаза его слезились от ветра.

И неудивительно. Погодка к вечеру повернула на метель, и маленькому купидону, не привыкшему к суровым земным реалиям в райских кущах и расположенных неподалёку от кущ окрестностях, приходилось туговато.

Но момент в его бытности наступил самый ответственный.

Возможно ли счесть суть его забот, как бы стоящих равноудалённо от жизни и смерти?

Вне сомнений! Определённо говоря – «быть или не быть»! Фактор Гамлета в переводе Пастернака. И Набокова, и Лозинского, и других…

Ангел-учитель дал ему последний шанс доказать сущность свою и велел без меткого выстрела, способного объединить судьбу какого-нибудь доброго, но неприкаянного мужчины и соответствующей ему женщины, в школу купидонов не возвращаться. А лучше сразу в случае неудачи отправляться на задворки высших сфер, туда, где стада небесные пасутся, с целью закручивания зловонных хвостов быкам огнедышащим. Что, по мнению ангела-учителя, будет соответствовать присущим отроку способностям.

А это значит, что купидон должен стрелять наверняка.

Задачу затрудняло позднее время – все граждане мужского пола находились либо за праздничными столами, либо под оными.

А женщины… женщины были – то там, то сям, но мужчина, по правилу номер четыре пункта третьего руководства по стрельбе амурными стрелами, поражаться в сердце должен ранее, чем женщина.

И вот после длительных ожиданий, когда по нежному купидоновому тельцу пошла неведанная ему ранее гусиная кожа, распахнулось окно в невысоком панельном доме, и в оконном проёме превосходной мишенью выставился мужчина.

Но можно ли считать счастье, дарованное человеку свыше, необходимым условием совокупного труда высших сил и самого человека?

Двух мнений быть не может! И добавьте к этому ещё и мастеровитость небесных посланцев!

Купидон подул на застывшие ладошки и пошевелил пухленькими пальчиками, чтобы восстановить кровообращение…

Тетива легко натянулась, задрожала, и стрела, пущенная на свободу, пошла, буравя зимнее пространство, чертя в студёном воздухе горячий огненный след.

Выстрел оказался на редкость удачным. Невидимая человеческому глазу стрела, даже не имея в этом явной необходимости, анатомически точно проскользнула между вторым и третьим ребром, наполняя избранное сердце ощутимым жжением и заставляя мужчину в окне схватиться за грудь.

Сердце, бедное сердце!

Сердце, бедное сердце!

Разве может выдержать оно постоянное напряжение.

То испорченный костюм, то выбывшая из строя Снегурочка, то непонятно куда исчезнувший из поля зрения дядя Саша Анатольевич, а то несущие неизвестно что звонки в дверь.

Да, всё правильно, в дверь опять трезвонил неизвестный гость.

Но вот что странно, от нового звонка сердце Игоря не чувствовало тревоги, а скорее, наоборот, заходилось в предвкушении радостных событий.

На этой позитивной волне Игорь отворил дверь.

У порога стояла Лариса, та самая, из квартиры с домашней настойкой 29 декабря. Та самая «Лариса, и, пожалуйста, не надо никакого отчества». Та самая, опьянённая, у которой Игорь, укладывая её спать, сам не зная зачем, расстегнул три верхние пуговицы на платье.

И в конечном счёте та самая, приход которой наполнил его скромный дом небывалым доселе теплом.

А ещё сложным женским запахом, в котором сочеталось многое: от шампуня для волос с деревенской крапивой до загадочной химии колготок.

Оказывается, Лариса просто гуляла по бульвару неподалёку от места жительства Игоря и в какой-то момент почувствовала в сердце странный укол. После чего ноги сами привели Ларису к двери Игоревой квартиры.

И это волшебство они оба приняли как должное.

Игорь открыл шампанское, неумело запустив вырвавшуюся пробку в потолок и проливая неудержимо пенящийся напиток на стол. Оставшегося вина оказалось достаточно, чтобы наполнить до краёв как раз два бокала. Зазвучали куранты, и, ударившись хрусталём о хрусталь, Игорь и Лариса выпили на брудершафт.

Поцелуй случился нежный и долгий, а затем Игорь взял Ларису за руку и повёл в спальню.

Так бывает, когда непреодолимая сила властвует над всем.

Так бывает, когда непреодолимая сила властвует над всем.

И власть силы великой, от природы исходящей, поднимает с насиженных глубин сотни миллионов белых собратьев и отправляет их в путь, дерзких, но виляющих хвостом умилённо.

И от этой двойственности натуры произрастает движущая энергия, заставляющая хвостатых покорять великую Мать-Царицу.

А покорённая владычица, принимая в себя единого и единственного победителя, погружает в живую воду плод совместных усилий, складывая по двадцать три доли от каждого из них двоих.

И сказать, что это всего лишь чудо, – значит совершенно ничего не сказать.

– И сказать, что это всего лишь чудо, – заговорил первый, кто вошёл в комнату и в котором Игорь сразу узнал дядю Сашу Анатольевича, – значит совершенно ничего не сказать.