Президент задумался: «Второй раз сегодня слышу я про «руку Кремля», значит, неспроста! А что? Терять мне нечего. Вдруг дело и выгорит… Это же Ленин, не кто-нибудь!»

– И как же это сделать? – спросил Джон-Абдулла, ещё не окончательно избавившийся от сомнений. – Да и кто возьмётся?

– Батенька, – засмеялся Ленин, – вы имеете дело с пр-ро-фессиональным р-революционер-ром! Конечно, у меня нет сейчас под р-рукой готового на всё пр-ролетар-рьята, но имей я на р-руках вместо пр-ролетар-рьята четыр-ре с половиной миллиар-рда доллар-ров…

– Доллар-ров?! – ахнул президент, невольно по-ленински грассируя.

– Доллар-ров, дор-рогой товар-рищ Джон-Абдулла, доллар-ров, и чер-рез месяц-др-ругой Р-россия будет полыхать в огне р-революции… Повер-рьте слову стар-рого большевика!

– А можно, господин Ленин, – осторожно спросил президент, – сначала революцию в России устроить, а уж потом деньги? С бюджетом у нас, знаете ли…

– Р-рад бы, да вот никак… Р-революция без денег – это нонсенс! На это пр-рямо указывал Максимилиан Р-ро-беспьер-р – становой хр-ребет Великой фр-ранцузской р-рево-люции… Там ведь они тоже, использовав экспр-ропр-риир-ро-ванные ср-редства, смогли обойтись без пр-ролетар-рьята – а каких дел натвор-рили… «Отр-речёмся от стар-рого ми-ир-ра!» Ну, могу из личного уважения к вам сбр-росить пятьсот миллионов… Итак, окончательная сумма – четыр-ре милли-ар-рда доллар-ров!

– Эх! – сорвался с места президент и тоже долбанулся ногой об угол стола. – Чёрт побери! Сара, дайте свет! Немедленно!

Вспыхнул свет, и через некоторое время, когда глаза привыкли к ярким лампам, президент увидел перед собой того самого мужчину из приёмной (а ещё из брошюр про героев и тиранов истории), с бородкой и усами, в костюме-тройке и в галстуке с крупными горошинами. Это был Ленин. Владимир Ильич протягивал президенту финансовый магнитный накопитель и смотрел добрыми, с лукавым прищуром глазами. Самыми честными глазами на свете… Таким глазам хотелось непременно поверить.

Джон-Абдулла взял магнитный накопитель и повертел его в руках… Денег тоже было жаль… И где гарантии?..

– Вижу, батенька, что вы не довер-ряете мне? – уловил Ленин сомнения Джона-Абдуллы. – И пр-равильно делаете, скажу я вам! Поэтому я и пр-ришёл к вам как к великому го-судар-рственному деятелю ар-рхикр-рупного масштаба. Я не ошибся в вас. Все ваши пр-редшественники – др-рянь, мелкая р-рыбёшка. А вы… И вам, именно вам я помогу победить Р-ро-сию, чего не удавалось никому… Они – пр-редали меня дважды… Сначала забвению, а после – земле… Так вот, опир-раясь на меня, вы сможете купюр-ры, вложенные в дело р-революции, не только вер-рнуть, но и пр-реумножить…

– Да вы что? – ахнул Джон-Абдулла.

– Да-да – пр-реумножить! – возвышенно продолжал Ленин, для пущей убедительности влезая на чёрный рояль, где, встав в полный рост, вытянул вперёд правую руку. – И самое главное – на вашу долю выпадет великая миссия отсечь эту стр-рашную «р-руку Кр-ремля», веками гр-розящую из-за океана!

– Но как? – чуть не со слезами в голосе вскричал Джон-Абдулла. – Возможно ли?

– Вот так! – Владимир Ильич в ораторском порыве топнул ножкой по роялю и ребром ладони левой руки ударил правую в локтевом суставе, заставив руку согнуться под углом девяносто градусов. Постояв в этой позе немножко, словно позируя для будущего памятника, продолжил: – Читать нужно, батенька, основоположников! Мар-ркса, Энгельса и меня, конечно… Ну ладно, устр-роим вам ликбез. Что сделает р-российская бюр-рократия как самый богатый класс государ-рства в новых условиях свер-ршившейся р-революции? Тут же выведет свои финансовые р-ресурсы за р-рубеж! А куда? В Китай, конкур-рентам? Ни в коем случае! В пр-родажную Евр-ропу, чтобы напитать её др-ряхлую экономику? Ни пр-ри каких условиях! Деньги пойдут пр-рямиком на счета независимых амер-риканских банков, где вы их моментально замор-розите и экспр-ропр-риир-руете! И после этого акта возмездия если «р-рука Кр-ремля» и потянется к Амер-рике, то исключительно за подаянием!

На фразе «исключительно за подаянием» Ленин сорвал с головы кепку и продемонстрировал, обнаружив неплохой актёрский талант, как Россия будет просить милостыню у Америки, а после не удержался и со всей силы хватил кепкой об пол.

– Да здравствует революция! – воскликнул Джон-Абдулла и, не отходя от стола, с помощью сенсорной панели управления государственными ресурсами перевёл на магнитный накопитель Ленина четыре миллиарда долларов США.

– Подтвердите перевод четырёх миллиардов долларов! – запросила дублирующая аудит система, установленная на автономном модуле Сары.

Джон-Абдулла повторно набрал секретный код, завершив манипуляцию нажатием требовательно мигающей клавиши «Подтверждение».

– Да здр-равствует р-революция! – отозвался Ленин на кличь Джона-Абдуллы и, дождавшись перевода средств, спустился с рояля. Затем подошёл к президенту, по-отечески обнял его, забрал финансовый накопитель, водрузил на голову кепку и церемонно поклонился. – Вы – великий человек, батенька вы мой! И я немедленно отпр-равляюсь в Р-россию для скор-рейшего начала восстания! «Пусть сильнее гр-рянет бур-ря!» Чем быстр-рее всё начнётся, тем скор-рее в вашей мно-гостр-радальной стр-ране дела пойдут на попр-равку!

И Ленин, напевая «Отр-речёмся от стар-рого ми-ир-ра!», твёрдым шагом вышел из Чёрного кабинета, оставив Джона-Абдуллу полным надежд на скорые глобальные перемены мирового масштаба…

А приблизительно через час президенту доложили, что патруль службы безопасности обнаружил в туалетной комнате немаркированный клининг-службой Чёрного дома мешок, в котором среди мусора находилась ношеная одежда: костюм-тройка, рубашка и галстук в горошек. И ещё – завёрнутые в тряпочку фальшивые усы и брода.

Изучение отснятого материала камер внутреннего наблюдения показало, что вещи принадлежат посетителю личной аудиенции с президентом, зарегистрированному под именем Владимир Ильич Ленин. Что химический состав одежды совпадает с анализаторами видеокамер. Что даже усы и бородка сходны по спектральному анализу с изображением…

«Ну вот и конец… – обречённо подумал Джон-Абдулла. – Это не просто отставка… Это позор и тюрьма. Ну не тюрьма, пусть даже только позор… Хотя, может, и обойдётся – на кой чёрт правящей партии обнародовать свои промахи… Но как без денег управлять страной? Как побеждать на выборах? Идиот, я же сканировал его лицо сетчаткой, и биологически активированная память не выдала мне никаких соответствий… Спокойно, спокойно… Кто же это приходил ко мне в роли Ленина: Малевичи, пришельцы, русские? Авантюристы из Европы? Да какая теперь разница! Тихонько собраться, выйти по подземному ходу до секретного гаража с машиной и бежать через мексиканскую границу. А там – уже не достанут. Ничего, ничего… Первым делом – вырваться отсюда. Как предусмотрительно, что в маленьком, неприметном банке Мадагаскара на чёрный день мною отложена кругленькая сумма. Видимо, этот самый чёрный день уже наступил…»

Вытряхнув положенные по регламенту, но давно ставшие никчёмными средства индивидуальной химической защиты из тревожного чемоданчика, Джон-Абдулла быстро уложил в него самое необходимое: личные вещи, две упаковки питательных БАДов, заменяющих пищу и воду, и выудил из потайного отдела сейфа, не сканируемого даже микроволновым радаром, персональную электронную карту на имя Мохатмы Гамбринуса аль Рашида.

«Главное – не вызвать подозрение у Сары, – настраивал себя Джон-Абдулла, успокаивая дыхание. – Главное, чтобы она ничего не поняла…»

Но Сара поняла буквально всё. По лихорадочно блестящим глазам президента, по нервной одышке и – по тревожному чемоданчику.

Лицо её от гнева побелело настолько сильно, что над губой явно прочитались небольшие гормональные усики. А рука Сары решительно потянулась к опломбированной оранжевой кнопке с надписью «Тревога в случае угрозы национальной безопасности». И замерла в дюйме от кнопки…

Джон-Абдулла тоже понял Сару на все сто тридцать пять процентов, увидев в её строгом лице – лицо Демократической партии, стоящей в данный момент за её широкой спиной. Партии, которая при любых условиях терять власть не хотела.