Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Аклайское чудовище! — шепотом сказал Черет, не переставая двигать ногами и прихлопывать руками. Кровь бросилась ему в лицо, и оно побурело. Это не было страхом. Мовсий видел страх монаха. — Так кричит чудовище… В круг, братья, в круг! Вера защитит нас! Тень руки его над нами!

— Надо же, — произнес непонятно откуда взявшийся человеческий голос. — Чудовище… Да ты, брат, фантазер и выдумщик!

Голос наполнял мощью весь зал. Воздух вздрагивал, словно хотел превратиться в ветер. Казалось, что это говорит великан, который вот-вот наклонится и заглянет в одно из окон.

— «Какое там чудовище?» — подумал Мовсий. — «Это что-то похуже! Это колдун, или Бог купца! А может и сам Пега!» Кинжал уже покинул ножны, и Император поводил острием из стороны в сторону. Против Бога это было бесполезно, но если это все-таки колдун…

— О! Император!

Мовсий вздрогнул. Оставаясь невидимыми, колдуны видели их! Кинжал чуть опустился. Не для того, чтоб нырнуть в ножны, а для того, чтоб выцелить врага и точнее ударить. «Точно колдун! — подумал он. — Станет Бог ко мне так обращаться!» — Кто зовет меня?

Старший Брат набрал в грудь воздух, чтоб объяснить Императору кто его зовет, но тот ухватил его за плечо, заставив поперхнуться воздухом. После ночного разговора Мовсий ждал чего-то такого. И бегущие звезды и купец-колдун все это было подступом к чему-то, что он должен был понять, но так пока и не понял. Не в драконах и не в земле было дело. Что-то другое стояло на кону, может быть даже его душа…

— Кто это?

— Я — один из товарищей Айсайдры Еноха, твоего знакомого купца с Островов Счастья.

Мовсий вспомнил Эвина в его колдовском костюме и на всякий случай взмахнул кинжалом. Колдун мог находиться и рядом с ним, оставаясь невидимым. Воздух пропустил лезвие и сомкнулся за сталью, так и не встретив препятствия на пути.

— Нам не нужны колдуны! — крикнул вдруг Старший Брат. — Поди прочь, дух!

Он бы не остановился, но Мовсий отбросил его к Иркону и тот не плечо, а горло сжал монаху. Брат дернулся, пытаясь вырваться, только не получилось у него. Голос на выкрик не обратил никакого внимания. Он продолжил, обращаясь только к Императору.

— Почему ты упираешься как ребенок? Если ты согласишься, то станешь богаче, и наши Боги останутся довольны. А они, скажу откровенно, мстительны и ревнивы…

— Бог один! — прохрипел Старший Брат. — Остальные демоны!

Он извивался, лишний раз подтверждая изречение Амбеса «Вера — страшная сила»! Гнев давал ему ее, но и Иркона Карха силой не обделил. Казначей локтем зажал горло монаху, но тот всхлипами пытался участвовать в разговоре с невидимкой.

Мовсий нахмурился. Голос-невидимка забывался.

— Ты нам грозишь? — спросил Иркон, верно истолковав излом Императорской брови. — Ты смеешь нам грозить?

Старший Брат забился в его руках словно крупная рыбина. Глаза выкатились, и пузыри слюны окружили губы. У него тоже было что сказать, только не получалось никак…

— Что ты, что ты, благородный Иркон. — с едва заметной издевкой голос отказался от своих слов. — Как я могу сметь говорить от имени Богов? У них своя воля, свой нрав… Просто я знаю их привычки…

— Я их не знаю, — отозвался Император — И знать не хочу… Я думаю, что ты врешь, дух… Ты не друг Айсайдры, а один из его врагов!

Мовсий вертел головой, стараясь определить откуда идет звук.

— Ты можешь не верить мне, но сила моих Богов даст тебе знамения, и ты узнаешь их…

Старший Брат Черет извернулся и вырвался-таки из рук хранителя печати.

— У нас есть свой Бог, — выкрикнул он. Точно так же, как и Император, монах вертел головой. Ему хотелось бросить эти гордые слова в лицо неведомому врагу, но лица не было. Ничего не было. Голос не стал с ним спорить, так же как не стал спорить с Императором.

— Ты взял деньги, и, значит в глазах наших Богов, согласился на сделку…

— Император выше закона! — возразил Старший Брат. Голос наконец-то услышал его.

— Но он не выше Божественной справедливости…

Он вздохнул, словно сожалел о происходящем.

— Подумай, государь. Время справедливых решений еще не прошло! Согласись…

Звук оборвался, словно дух исчез. Это было последнее слово, но, вместо того чтоб стихнуть и умереть в тишине каменных стен, оно вдруг стало повторяться, повторяться, словно они очутились в ущелье и эхо, заблудившись меж горных склонов, все возвращалось и возвращалось… Они стояли на месте, пока звук чужого голоса не превратился в пытку. Он уже упал до шепота, но все же настойчиво лез в уши. В нем слышался, и шипение подползающих змей, и шорох лапок подкрадывающихся пестрых пауков и все же в нем ощущалась сила, способная стереть человека в порошок и развеять его по всей земле. Императору стало жутко. Теперь Мовсий представлял, что испытали те двое прошлой ночью.

И сейчас-то, при свете солнца было жутко слышать монотонное наставление чужедальнего колдуна, а уж тогда… Император повернулся к Иркону.

— Этих двоих отметь. Производством или деньгами. Все равно…

Сказал и забыл. Старший Брат Черет, похожий на кота пошел вдоль стены. Разгадка находилась где-то тут. Он быстро прошелся от стены до стены, потом вернулся. Мовсий ничего не спросил, только посмотрел.

— У всего на свете есть начало и исток. Если есть голос, то где-то есть и рот и язык, которые ответят за слова, которые произносили. Они где-то здесь, — сказал Старший Брат.

— Меч, ударяя о меч, тоже рождает звук, — возразил Мовсий. — И что с того?

— Звук, но не голос, — возразил Иркон. Он заткнул одно ухо и стал медленно поворачиваться на одной ноге, ловя шепот. Черет стоял рядом и не слушал голос, а смотрел на него, следя чтоб определить, не коснулась ли Хранителя Печати зараза колдовского безумия.

— Да и руку с мечом отрубить тоже можно…

Он прошелся по комнате, неожиданно наклоняясь к полу. Неуверенным жестом хранитель печать вытянул руку перед собой.

— Они где-то там.

Словно мотылек влекомый огнем он пошел в пустоту. Вытянутые вперед руки старались что-то нащупать, но кроме пустоты ничего там не было. Монах и Император двинулись следом, готовые к чему угодно. Голос мог идти только из одного места. Это было не возможно, но ничего другого быть просто не могло. Колдуны даже не могли оказаться невидимками — они втроем окружили место.

На полу, у самой стены, под лавкой лежал камень. Даже не камень, а скорее косточка от какой-то ягоды или горошина…

Император наклонился, но Иркон перехватил его руку у самого пола.

— Дай я, — сказал хранитель печати. — Не следует тебе неизвестно чем рук марать…Может быть это вовсе даже кошачья какашка…

Он только-только коснулся ее пальцами, как понял, что они наши то, что искали. Звук сквозь пальцы стремился пробраться в тело и подчинить его себе. Даже на ладони горошина не лежала спокойно. Она щекотала ее, ерзала в такт терзавшему уши голосу, словно хотела сбежать, скрыться. Люди подумали об одном и том же. Император сказал первым.

— Эти не побегут… С этими придется драться.

Незнакомый голос тут же откликнулся.

— Ну, что смотришь, мордоворот. Соглашайся, тебе говорят. А то я в гневе страшен и непредсказуем… «Чингисхан» моя фамилия…

Страх не успел добежать до пальцев. Иркон перехватил его и не выпустил горошины из руки.

— Они здесь… Все…

Горошина была маленькой, ничтожно маленькой… Хранитель печати удивился, как там может уместиться человек, но Императора такие мысли не одолевали. Он не думал. Он действовал! Горошину подбросили враги, и обращаться с ней следовало соответственно.

Он молча подхватил ее и бросил ее на подоконник. Прыгнув на залитом светом камне, она покатилась, словно имела свою волю.

— Сбегут! — крикнул Старший Брат, но Император уже взмахнул мечом. Удар обрушился на подоконник. Каменная крошка брызнула в разные стороны. Пока Иркон протирал глаза, Император ударил еще дважды. Подоконник брызнул мелкой каменной крошкой, но оставив на камне зарубки меч скользнул по колдовской горошиной раз, другой…

71
{"b":"67950","o":1}