— Мама! Мама! Я был почти там! Я почти катался! — Я закрываю глаза и пинаюсь ногами, желая, чтобы они оставили меня на земле.

Как я могу катиться, если они продолжают забирать меня?

— Коллин, Чер, что не так?

— Положи меня! — Я пинаюсь снова.

— Думаю, он напуган, — говорит мама, подходя. Она царапает мне спину. — Дорогой, что случилось? Может, он устал.

Я слышу, как Бреннан смеётся на полу.

— Я не устал! Я хочу кататься!

— Лучше просто ешь, Коллин, — трезвонит Бреннан. — В противном случае, они заставят тебя заснуть. Они посадят тебя в комнату в одиночестве.

Один.

Я не хочу быть один. Я хочу остаться здесь. Все здесь. Все, кроме тёти Брайана. Но он вышел с тем парнем, который пришёл к дому. Он пах как собака, и Кам действительно любит его, так что, думаю, он в порядке.

Я слушаю Бреннан и перестаю пинаться. Мама засовывает меня под подбородок и начинает танцевать со мной. Она и мама так много танцуют.

— Это лучше, а? Что не так, Коллин Ли? Мы проигнорировали тебя сегодня вечером?

Я качаю головой. Я не хочу больше говорить прямо сейчас. Кажется, это не помогает.

— Ты знаешь, что ты мой лучший парень, верно? Моему лучшему парню понравится вкусная каша?

Если это так вкусно, почему мама и мама не едят это? Но это хорошо. На вкус она отличается от мамы. Хотя мне нравится иметь мамочку. Она крепко обнимает меня и поёт мне. У неё красивый голос, и она всегда очень тёплая, чтобы прижиматься к ней. Иногда, когда я с мамой, мама приходит и держит нас обоих. Я люблю это.

Мне нравится быть с ними. И с Бреннан.

Но я очень хочу прокатиться.

*

— Привет, красотка. — Мама наклоняется над моей кроватью и поднимает меня. Я должна перестать плакать, когда она закутывает меня в одеяло и прижимает к себе. — Что случилось? Хм? Тебя искупали, покормили, у тебя хороший, чистый, тёплый джем. Что не так?

Я не чувствую себя хорошо.

— Уууу, у тебя жар, — говорит она, прижавшись щекой ко лбу.

Я не знаю, как ты это называешь, но я не чувствую себя хорошо.

— Давай спустимся вниз, чтобы мы не разбудили твоего брата.

Я положила голову ей на плечо и позволила ей понести меня вниз. Мне нравится кататься так; она всегда целует мою голову. У меня тоже болит ухо. Мама, останови это. Я хочу плакать, но не могу заставить себя, когда она держит меня.

— Харпер? — Мама звонит маме ещё до того, как мы спустимся вниз. — У нас сегодня очень капризная девочка.

— Что не так? — Мама доходит до нас, когда мы добираемся до первого этажа.

— Она снова дёргает себя за ухо. Думаю, ещё одна ушная инфекция.

Мама берёт меня и прижимает к себе, целуя в щеку.

— Это будет долгая ночь. — Она целует моё больное ухо и дует в него тёплым воздухом.

Я люблю это.

— Я разогрею оливковое масло и позвоню доктору. — Я фыркаю, как мама протирает спину, прежде чем покинуть нас.

Я не хочу, чтобы она оставила меня!

— Ух ты, Ру Два! — Мама берёт на себя растирание. — Успокойся.

Нет! Я хочу мамочку!

— Она сейчас вернётся.

Не достаточно скоро.

— Давай, дорогая. — Мама следит за тем, чтобы моя голова была покрыта, а мне было тепло, но я хочу, чтобы мама вернулась.

Я буду плакать, пока она не сделает.

Мама садится на диван и протирает моё больное ухо.

— Это больно, дорогая?

Да, мама, это больно. Пожалуйста, перестань причинять боль.

Мама возвращается, и они положили тёплые вещи мне на ухо. Так-то лучше. Тогда я получаю хорошую тёплую бутылку. Это намного лучше.

У меня есть обе мамы. Моё ухо уже чувствует себя лучше, и теперь я получаю бутылку. Я могу выжить.

— Что сказал доктор?

— Он сказал, что мы, вероятно, были правы. Мы должны держать её в покое сегодня вечером, дать ей детский Тайленол, и он увидит нас в десять тридцать утра, если её лихорадка не поднимется сегодня вечером.

*

О, это будет весело! Мама натягивает мою любимую футболку на голову и смотрит на меня.

— На тебе тут очень красивая рубашка, маленький человек.

Я хлопаю себя по груди и смотрю вниз на воздушные шары, которые украшают меня. Я люблю воздушные шары. Я указываю на синий. Это лучший. Он большой. Я люблю большие воздушные шары. Однажды мама связала кое-что на моей кровати, и мне было так грустно, когда они уходили.

— Спасибо. Мне это нравится.

— Ты готов пойти навестить своего дядю Роби?

О, да! Мне нравится дядя Роби. Он смешной. Он всегда делает глупое лицо, и он держит меня в воздухе. Он и мама смеются, а Тант Рене действительно милая. Она хорошо пахнет, как мама, и она очень мягкая. Лучше всего, Кристиан и Кларк будут там.

— Пойдём, мама!

Мама смеётся.

— Давай, сынок. — Она поднимает меня, и мы идём к маме и Бреннан.

Мама наклоняется и держит меня, чтобы я мог поцеловать маму. Я прижимаю свой рот к ней, и она поворачивается и целует мой нос.

— Вы двое веселитесь и будьте хорошими!

Мы оба смеёмся. Мы знаем, что мама назначила это для мамы, а не для меня. Они обе говорят, что я хороший мальчик.

— Пока, Бреннан, — кричу я через плечо мамы.

Прошлой ночью она не чувствовала себя хорошо, но сегодня, кажется, лучше.

Бреннан машет мне.

— Передай привет Келли за меня.

*

Кам видит нас на пути к дяде Роби, и он танцует вокруг мамы. Он такой глупый. Я хлопаю в ладоши, и он смотрит на меня. Прежде чем я могу двигаться, он целует мои ноги.

— Оу, Кам!

Мама гладит его по голове.

— Ты тоже можешь прийти, мальчик, — говорит она.

Мы оба ожидали этого. Мы всегда берём его, когда идём. Мы втроём пересекаем траву и стучим в дверь. Я получаю удар, это очень весело. Я не очень громкий, и мама должна помочь. Она громкая

— Это Коллин! — кричит Кларк с другой стороны двери экрана. — Коллин! Коллин! Коллин!

— Кларк!

— Коллин!

— Кларк!

— Коллин!

Тант Рене подходит, вытирая руки полотенцем.

— Прости, дорогая. — Она смотрит на моего двоюродного брата, который подпрыгивает вверх и вниз, рад меня видеть.

Я тоже рад его видеть.

— Входи, Коллин!

— Я не могу. Ты в пути. — Я ненавижу указывать на это, но мы могли бы быть на улице в течение длительного времени.

Он перестаёт подпрыгивать и смотрит на свою маму. Она улыбается и нежно помогает ему отступить. Он остаётся там, пока она открывает нам дверь. Кам бросается в проём и направляется прямо к моему кузену. Вставляя нос в живот Кларка, Кам сбивает Кларка с ног.

— Плохая собака! — ругает Кларк.

Кам игнорирует его и целует его лицо.

— Кам, иди сюда, — говорит мама.

Ооо, Кам в беде. Это голос, который она использовала, когда я схватил маму за ухо. Я не знаю, почему мама носит яркие, забавные вещи на ушах, если они не игрушки.

— Я в порядке. — Кларк встаёт и вытирает руки о джинсы.

У меня тоже есть джинсы. Я хотел сегодня надеть их, чтобы показать Кларку, но мама вместо этого надела эти шорты. По крайней мере, я получил воздушные шары.

— Кам не сделает тебе больно. Он хороший пёсик.

Кларк убирает волосы с глаз.

— Ты хочешь увидеть мою новую игрушку?

— У тебя есть новая игрушка?

— Да. Это большая. Это называется… — Он хрустит носом.

Это означает одну из двух вещей.

Тант Рене тоже это замечает.

— Кларк, дорогой, тебе нужно пойти в горшочек?

Он становится ярко-красным.

— Нет!

Танте Рене и мама смеются.

— Ладно.

— Он настоящий Кингсли, — говорит мама, кладя меня на пол у Кларка.

Теперь я могу сесть довольно хорошо, если мама подставит меня, и я буду держать свои руки в правильном положении. В противном случае мама называет меня ласково. Или что-то типа того. Когда она это делает, она заставляет маму смеяться. Ласки должны быть смешными.

Тант Рене протягивает мне блок. Мне нравятся блоки.

— Меня окружают настоящие Кингсли, от его папы до старшего брата, до дяди, до его Танте Харпер, его бабушки и дедушки… все настоящие Кингсли. Даже наша собака.