Тонкий эстетизм и врожденное чувство вкуса проявляются во всем – красивой одежде, красивой мебели, удивительно художественном оформлении витрин. В самом отдаленном уголке страны, где узкие улицы и ветхие дома наводят на размышления о бренности человеческого бытия, встречаются магазины, по своему оформлению напоминающие произведения искусства. На средневековой, застывшей в прошлом улице будет находиться магазин супермодной кухонной мебели. Обшарпанные и полуразвалившиеся на первый взгляд жилища прячут в своих недрах шедевры ультрасовременного интерьера. Маленькая придорожная закусочная поразит тонко продуманным дизайном. Старое и новое уживаются в Италии бок о бок, контрастируя друг с другом, но не взаимоисключая.
Итальянцы любят богатство и пышность. Но благодаря художественному чутью умудряются избегать пошлости. Золото и мишура не раздражают здесь, а органично вписываются в дизайн. Еще Гете отмечал: «Пристрастие к ярким краскам мы обычно именуем варварством, безвкусицей; …но под этим радостно-голубым небом ничто не выглядит слишком пестрым, ибо никакой пестроте не затмить блеска солнца и его отражения в море». Итальянцы – прирожденные гении дизайна, сочетания старины с современными формами, роскоши с чувством вкуса.
Интерьеры многих общественных заведений поражают оформлением. Небольшая гостиница в Орвьето украшена ультрасовременными картинами в стиле кубизма, удачно перекликающимися с мебелью. Более дорогой гостиничный комплекс под Монтериджоне оформлен в пышном стиле рококо, где все – от занавесок и ковровых покрытий до обивки мебели и посуды – выдержано в единой цветовой гамме. А траттория в Норче выполнена в средневеково-рыцарском стиле, и еду готовят прямо в гигантском пылающем камине. И это все не какие-нибудь роскошные пятизвездочные отели или рестораны. Красота сопровождает итальянцев повсеместно. Так же как и разруха, обветшалость и грязь. Все это мирно уживается бок о бок, не мешая друг другу.
Трогательный и красивый эпизод из военной жизни является ярким свидетельством врожденной склонности итальянцев к искусству, доказательством того, что современные итальянцы чувствуют и ценят прекрасное не меньше своих прославленных предков. На севере Шотландии находятся Оркнейские острова. Место это, сохранившее памятники доисторической культуры, не слишком густо заселено, продувается ветрами большую часть года, и от привычного здешнего холода и сырости спасает только любимый напиток местных жителей, производимый здесь же, – виски. Стоящие кругом древние камни и небольшая, но деятельная висковарня – вот главное, что посещают туристы в этом суровом крае. Двадцатый век неожиданно подарил Оркнеям новую достопримечательность, причем при обстоятельствах, мало располагавших к созидательной деятельности.
В начале 1942 года группа итальянских военных была взята в плен в Северной Африке и отправлена на далекий шотландский остров в так называемый «Лагерь 60». Итальянцам предстояло трудиться на строительстве дамбы, получившей название «Барьеры Черчилля». Можно только представить, как непросто приходилось теплолюбивым итальянцам в суровом климате Северной Шотландии. Тем неожиданней оказалась их деятельность. В трудных условиях военного плена итальянцы, развенчивая стереотип о своей национальной изнеженности и лени, все свободное время посвящали улучшению условий своего быта: проложили бетонные дорожки между домиками, в которых жили, благо бетона было в избытке на стройке, разбили небольшой сад с цветочными клумбами, посадили огород, организовали театр. Жизнь должна быть красивой, даже на неласковых северных островах и в плену.
Один из военнопленных, имевший художественное образование, Доменико Кьоккетти (Domenico Chiocchetti) поставил в центре лагеря статую святого Георгия, сделанную из колючей проволоки и бетона, на фундаменте которой были записаны имена всех пленников. Наконец, в 1943 году усилиями все того же Кьокетти и при активной помощи других итальянцев (с разрешения британского коменданта, конечно) началось сооружение часовни. Для этой цели были выделены два металлических вагончика полукруглой формы. Их покрыли все тем же бетоном со стройки и украсили как могли: расписали потолки и стены, нарисовали иконы, сделали цветные окна, изготовили металлические светильники и украшения, на собранные деньги купили занавес для алтаря. Когда в начале 1945 года пленные были отпущены, часовня все еще не была готова полностью, так что по своему прямому назначению ее практически не использовали, но чувство радости и красоты она дарила.
Доменико Кьоккетти остался на острове и после освобождения – чтобы закончить свое творение, и уехал на родину только после ее завершения. Местные власти уверили его, что часовня будет сохраняться как памятник культуры, и слово свое сдержали. В 1960-е годы на средства британцев итальянец был приглашен для реставрационных работ. Он оставил открытое письмо жителям Оркнейских островов: «Эта церковь ваша – любите ее и сохраняйте. Я увожу с собой в Италию память о вашей доброте и замечательном гостеприимстве. …уезжая, я оставляю здесь часть моего сердца». Доменико умер в 1999 году в возрасте 89 лет, а итальянская часовня стала одной из главных достопримечательностей северных шотландских островов.
Искусство сопровождает итальянцев всю их жизнь. Характерно, что ни у какого другого народа нет такого обилия сказочных сюжетов, в которых участвуют произведения искусства, прежде всего статуи. В итальянских сказках герои магическими чарами превращаются в статуи, влюбляются в статуи и стремятся их оживить, получают советы от статуй, становятся статуями в наказание.
Карло Гоцци, венецианский драматург XVIII века, использовал в своих пьесах традиционные сказочные сюжеты. В пьесе «Король-олень» статуя-болван выбирает королю невесту. В пьесе «Ворон» брат принца Дженнаро превращен чародеем в статую, так как вынужден ради спасения брата и его невесты раскрыть магическую тайну. Наконец, в пьесе «Зеленая птичка» действует целая коллекция статуй: царь изваяний, бывший философ, прекрасная статуя, в которую влюблен герой, наконец, сам герой и его слуга обращаются в статуи, пытаясь похитить волшебные дары. Такое обилие статуй-персонажей не случайно, произведения искусства давно стали частью жизни итальянцев.
Каждый более или менее крупный город или деревня имеет не только свой музей, собор с произведением искусства различного масштаба, но и оперу. Здесь идут классические постановки, современные представления, на которые днем приходят школьники целыми классами. Вечером – публика посолиднее. Правда, существует мнение, что итальянцы не столько слушают оперу, сколько смотрят ее. Вот как описан Э. Форстером поход английских туристов в итальянскую оперу в маленьком провинциальном городке в начале XX века. «Он понял главный принцип оперы в Италии – ее цель была не создание иллюзии, но развлечение… Вскоре ложи стали наполняться народом… Семьи здоровались друг с другом через весь зал. Люди в оркестровой яме приветствовали своих братьев и сыновей, певших в хоре, и говорили им, как хорошо они сегодня поют. Когда Лючия появилась у фонтана, раздались громкие аплодисменты и крики «Добро пожаловать в Монтериано!».
С тех пор многое изменилось, и публика стала гораздо серьезнее и солиднее. Нарядные люди важно заполняют зал, оживленно переговариваясь, но не во время представления. Да и голоса оперных итальянских певцов славятся на весь мир. Правда, зрелищная часть занимает важное место в представлении, и дело не только в ярких декорациях. Важен весь процесс похода в оперу: себя показать, людей посмотреть, быть в курсе событий.
Трудно сказать, что стало определяющим, но у итальянцев сложилось зрительное восприятие мира. Интересно проявляется это в одном тайном национальном пристрастии – разглядывании витрин. Англичане называют это действие – «window shopping», буквально – «витринный поход по магазинам» (хотя в русском языке есть теперь и просто термин «шопинг», то есть можно сказать «витринный шопинг»). Это когда ты ничего не покупаешь, а просто разглядываешь витрины, прицениваясь к вещам, мысленно их примеряя и прикидывая, насколько эта покупка для тебя была бы удачна.
