– Грэг! – кричу я и вприпрыжку бегу к нему.

– Доброе утро Ева! – добродушно приветствует меня он, – что вы так рано тут делаете?

– Я проспала ужин и проснулась в 5 утра, – с грустью говорю я.

Грэг смеется и говорит, что Злата заходила ко мне в комнату, не смогла разбудить и решила дать мне поспать.

Я смеюсь в ответ и говорю, что видимо еще не адаптировалась ко времени. Садовник с гордостью показывает мне свои цветы, рассказывает, как за ними ухаживать и срезает несколько красивых лилий для меня.

Мы болтаем с ним еще час и я, решив возвращаться, прощаюсь с Грэгом и иду домой.

– Доброе утро дорогая, – говорит Злата, тепло мне улыбаясь и приглашая за стол, – вы, очевидно, соня? – со смехом спрашивает она.

– Нет, вернее да. Я просто часто отключаюсь, если сильно утомлена, – оправдываюсь я, немного смущаясь, – Адам меня не искал?

– Нет, все нормально. Я переживала, что вы не поужинали, но увидев, как крепко вы спите, я решила накормить вас хорошим завтраком, – подмигивает мне она, от чего я еще больше смущаюсь, но подмигиваю ей в ответ.

Завтрак потрясающий. Вкуснющие сосиски, яичница, тосты с маслом и сыром, горячий чай с лимоном. Ммм.… Все как я люблю!

Мы болтаем о доме, о его истории, он действительно некоторое время был крепостью. Адам, оказывается, купил этот замок через аукцион, за огромные деньги. Замок является исторической ценностью, поэтому ему приходится следить за ним очень тщательно. Я выясняю, что здесь он проводит большую часть года, остальное время или в Лондоне в своем доме, или в Америке.

Злата обещает показать мне весь замок, когда у меня будет выходной, и я с нетерпением теперь жду его, чтобы осмотреть все закоулки древнего сооружения.

Так проходят первые три дня. Я работаю, болтаю с новыми друзьями, гуляю по саду. Ужин я больше не пропускаю, и каждый раз с радостью ем вкусности, которые готовит Злата. Здесь в пищу употребляют много болгарского перца, сыр и зелень. Мне это нравится. Злата довольна каждый раз, когда я нахваливаю ее еду. Карл тоже стал моим хорошим другом, и мы вместе тайно курим за летней кухней, в которую пробираемся выйдя через черный ход.

На четвертый день моего пребывания, меня к себе вызывает Адам, с которым я почти не виделась все три дня. Не считая пары раз, когда мы пересекались в холле или в коридоре.

– Вы меня звали? – спрашиваю я, слегка волнуясь.

Адам стоит у стеклянных дверей, он жестом мне показывает, чтобы я присела, а сам говорит по телефону.

– Да Стив, я понимаю. И что же там удивительного? – спрашивает он у собеседника. Потом долго молчит, лишь иногда вставляя: «А, разумеется», или: «Как забавно».

Адам поворачивается и, не отводя телефон от уха, пристально смотрит на меня.

– Конечно, Стив, я обязательно ей передам. Договорились, на связи.

Он вешает трубку и, продолжая сверлить меня глазами, садится в кресло.

– Что я сделала не так? – сразу же иду в атаку я, – лучше говорите сразу, не томите, я еще успею собрать свои вещи, – сердце стучит, в висках колет, я хочу разреветься, даже еще не зная, в чем именно прокололась.

– Зачем вам собирать вещи? – Адам удивленно приподнимает бровь.

– Вы же хотите меня…. Или нет? – заикаюсь я.

– Хм… Вопрос конечно интересный, но он совершенно неуместен, – видно, что он еле сдерживает себя, чтобы не рассмеяться.

– О чем вы? – недоумеваю я.

– Ну как же, вы спросили, хочу ли я вас. Я думаю сейчас не место и не время, для подобных вопросов.

– Вы что издеваетесь надо мной? – моргаю я быстро-быстро, находясь в ужасном замешательстве.

– Разумеется, нет, – спокойно отвечает Адам, – впрочем, сейчас не об этом. Как вы поняли, я только что беседовал со своим партнером – Стивом Блэком из США, он позвонил мне, чтобы спросить насчет моего нового секретаря, – говорит Адам и по его лицу невозможно понять, о чем именно, он думает.

– Да, я переписывалась с его помощником. Я помню это письмо, там шла речь об увольнении почти 1000 человек. Я спросила у Марка, что следует отвечать в таких случаях, а он сказал, что вы придерживаетесь политики сохранения рабочих сил, после поглощения. Что именно я написала не так? – с вызовом спрашиваю я.

– Почему вы считаете, что вы сделали что-то не так? Всегда предполагаете самое худшее? – спрашивает он, с интересом меня разглядывая. Под его пристальным взглядом, я чувствую себя неуютно.

– По вашему выражению лица не понять, о чем вы думаете, вот я и решила, что речь идет о моем промахе. Получается, что да, всегда думаю о плохом. – говорю я, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Успокойтесь, я просто хотел сказать, что Стив просил передать вам, чтобы вы и дальше писали им письма в таком же духе.

Я удивленно смотрю на Адама, не понимая, что он имеет в виду.

– Вы о чем?

– О том, что Стиву и его коллегам понравилось ваше письмо, в котором вы в художественной манере объясняете мою точку зрения на увольнение тысячи человек. Стив говорит, что ваше письмо ходит по отделам и стало притчей во языцех. – невозмутимо говорит он.

– А, так вот вы о чем, – я опускаю плечи, стараясь, стать менее заметной или раствориться вовсе, – больше этого не повториться, просто я слишком близко к сердцу приняла возможное увольнение стольких людей и потенциальных безработных, особенно стариков, которые уже много лет работают на заводе, который вы поглотили.

Адам вздыхает, взъерошивает свои волосы, затем поднимается с кресла и, открыв дверь в сад, говорит:

– Ева, не хотите пройтись?

– Что?

– Я говорю, не хотите пройтись по саду? – медленно и терпеливо произносит он, словно разговаривает с умственно отсталой.

– Хорошо, – киваю я.

Мы идем по дорожке, солнце катится к закату, но я не могу сейчас насладиться всей прелестью уходящего дня. Я сосредоточенно смотрю себе под ноги и стараюсь не замечать идущего рядом босса. Адам напевает какую-то песенку, то и дело, присаживаясь на корточки, чтобы понюхать цветок.

– Хотите розу Ева? – он срывает ярко красную розу и протягивает ее мне.

– Спасибо, – бубню я в ответ и принимаю цветок, заливаясь краской.

– Мне бы хотелось, чтобы у меня с моими сотрудниками были теплые, дружеские отношения. Поэтому я предлагаю вам отойти от условностей и начать доверять друг другу. Вы не сделали ничего плохого. Судя по словам Стива, наоборот, у вашего творчества появились поклонники. Вы пишите романы ведь так?

– Да.

– Ну, тогда понятно, – смеется он, и я немного расслабляюсь, глядя на него.

– Стив взял с меня обещание, что при следующей нашей встрече я непременно познакомлю вас с ним. Думаю, он возглавит ваш фанклуб.

– Вы смеетесь надо мной, – говорю я обижено.

– Ничуть. Я правда, горжусь своим секретарем, уже после трех или уже четырех дней ее работы, – Адам повернул меня к себе, взяв за руку, – я рад, что вы на меня работаете, Ева. Я давно уже такого не…  – он замолчал и, небрежно отбросив мою руку, смеясь, продолжил, – мы обязательно сработаемся, просто вам надо привыкнуть. Думаю, на сегодня, вы закончили, можете идти отдыхать, – с этими словами он быстро ушел в направлении своего кабинета, оставив меня одну в саду, среди ароматов и жужжащих насекомых.

Я сижу в своей комнате. Красная роза стоит в стакане на тумбочке, и я пытаюсь собраться с мыслями.

«Он, конечно, очень странный», думаю я: «Вел себя, по крайней мере, очень странно. Зачем эта роза? Зачем эта прогулка? Мог мне все и в кабинете рассказать. Что там за Стив такой, который в восторге от моего письма, все очень странно. Мне надо быть осторожной, следить за тем, что пишу и строго следовать инструкциям, не углубляться в свои переживания. Хватит быть такой наивной дурой Ева. Сколько можно витать в облаках?», ругаю я себя.

Я принимаю душ, надеваю джинсы и толстый свитер и спускаюсь к ужину. За столом я забываю о разговоре с боссом и погружаюсь в жизненные истории словоохотливого садовника, который любит рассказывать их, смакуя каждую подробность. После ужина я помогаю Злате убрать со стола, потом выхожу с Карлом покурить и еще час брожу по окрестностям.