Третий стоял боком к Николаю Петровичу, издевательски скалясь. Ладонью одной руки он зажимал рот девушки, одновременно навалившись и удерживая ее локтем у стены, а другой нахально лапал промежность перепуганной насмерть «девахи», явно намереваясь расстегнуть ширинку на тонких обтягивающих джинсах. Завершала картину маленькая дамская сумочка, валявшаяся прямо на полу, уже кем-то выпотрошенная и чуть ли не вывернутая наизнанку.

Николай Петрович собирался было бесшумно ретироваться, но пока он разглядывал бандитов, девушка вдруг заметила его и послала ему полный отчаяния умоляющий взгляд. Так на Николая Петровича не смотрела ни одна женщина в жизни, и он оторопел, в растерянности переминаясь с ноги на ногу. На его лысеющей макушке явственно проступали капельки пота.

Наконец, решившись, он напустил на себя уверенный вид и пошел наверх, прямо к людям на площадке.

– В чем дело, граждане? – произнес он негромким, но твердым голосом, с напускным безразличием промакивая платком лоб.

Так мог бы сказать полицейский в форме, с дубинкой и пистолетом на поясе. Но вот беда: ни формы, ни дубинки, ни, тем более, пистолета у Николая Петровича в помине не было. Был только пакет с продуктами из магазина, который он все еще судорожно сжимал в руке, чувствуя, как ручка пакета уже стала намокать от стекающего по ладони пота.

Все трое нападавших повернулись к нему и смерили фигуру Николая Петровича недоумевающими взглядами. Впрочем, молодых людей они так и не отпустили. «Бык» с татуировкой на шее все еще держал нож у горла, а наглый тип так и стоял, привалившись к девушке и вдавливая ее в стену всем своим весом. «Бык» переглянулся с «интеллигентом» и многозначительно кивнул ему, мол, разберись.

– Тебе чего, дед? – «интеллигент» двинулся в сторону Николая Петровича. Выражение озадаченности на его лице теперь сменилось на недобрую ухмылку.

– Ничего… Ничего… Иду вот, иду… – забормотал тот, тем не менее, продолжая подъем и глядя при этом себе под ноги, будто что-то обронил.

– Идешь и иди. Мимо, – усмехнулся "интеллигент". – А в пакете у тебя что, а? Давай, подержу. Старшим надо помогать! – он потянулся к пакету.

– Да-да-да… – продолжал свое невнятное бормотание Николай Петрович. – Иду… Домой… Вот я иду… Поднимаюсь… К себе… Домой… Да…

Он уже был всего на одну ступеньку ниже «интеллигента» и смог оценить, насколько тот действительно огромный. «Метра два, не меньше», – мелькнула беспокойная мысль в голове Николая Петровича. При его низеньком росте здоровяк и вовсе казался великаном. Он стоял, широко улыбаясь, но улыбка эта не сулила ничего хорошего ни Николаю Петровичу, ни молодым людям на площадке.

– Да, иду… Мимо иду… Конечно… – Николай Петрович подошёл вплотную и вдруг посмотрел бандиту прямо в глаза снизу вверх. – И волнуюсь. А вот твоё сердце бьется ровно, спокойно, замедляется и останавливается, – отчётливо сказал он и, протянув свободную руку, слегка прикоснулся подушечками пальцев к груди «интеллигента». Движение было быстрым, но мягким, как прикосновение кошачьей лапки.

«Интеллигент» машинально проследил за рукой Николая Петровича взглядом, и улыбка вдруг медленно сползла с его лица. Он как-то весь осел и съежился, губы его побелели, а руки принялись царапать то место, куда только что прикоснулся Николай Петрович. «Что ты, сука, сделал?» – хотел было крикнуть он, но из горла вырвался только невнятный хрип. Здоровяк явно задыхался. Он сначала сел на ступеньку, а затем завалился на бок.

– Ах, ты падла, – «бык» наконец-то бросил парня и рванул к Николаю Петровичу.

– У тебя острый нож, – скороговоркой сказал Николай Петрович и более чётко добавил: – Ты спотыкаешься и падаешь на него животом.

Тут же «Бык» и правда, запутался в ногах, попытался схватиться за перила, но, споткнувшись о тело своего товарища, с грохотом покатился по лестнице мимо Николая Петровича. Тот разумно отошёл в сторону, не давая «быку» увлечь себя вниз. Вскрикнув в последний раз, «бык» выставил руку с ножом вперёд, пытаясь опереться на неё при падении, но и тут ему не повезло. Вместо того, чтобы повернуть лезвие вниз или вбок, он зачем-то выкрутил руку и выставил его прямо в свою сторону. В падении, гопник со всего маху натолкнулся на нож животом. Издав тихий стон, он затих. А из-под его тела медленно потекла струйка темной крови.

Оставшийся здоровяк почти с ужасом смотрел на Николая Петровича. Он даже отпустил девушку, и она, рыдая, пыталась отползти в сторону.

– Кто ты? – спросил он нахально и смачно выругался. Было похоже, что реальность с трудом укладывается в его медленно ворочающемся мозгу.

– Человек, – ответил Николай Петрович устало, а затем четко и уверенно продолжил: – Но ты меня не помнишь. И не помнишь этих молодых людей. Через пять минут ты вызовешь скорую и скажешь, что твои друзья подрались. Один убил другого, а потом испугался и умер от сердечного приступа. Стой и жди. Пять минут. Запомни.

Пока Николай Петрович говорил все это, он успел подняться на площадку, поднять с пола сумочку и теперь протягивал ее девушке. Она, не глядя ни на кого, судорожно выхватила сумочку из руки Николая Петровича.

– Нам с вами лучше уйти, – сказал он, обращаясь к парню. – Я живу тут, на четвёртом этаже, – и, немного подумав, добавил. – Можно переждать у меня.

Что именно переждать и зачем, он не стал уточнять. Но парень, похоже, его понял и без слов, молча кивнул, подобрал с пола свои вещи, брошенные туда «интеллигентом»во время обыска, и помог девушке подняться.

– Идем. Скорее, – сказал он, увлекая ее за собой и Николаем Петровичем, уже шагавшим дальше наверх, мимо нахала, так и стоявшего неподвижно с неживым остекленелым взглядом.

Минута, и за ними захлопнулась дверь квартиры. Теперь все было позади.

А примерно тридцатью годами раньше студент Коля Филиппов, которому еще только предстояло стать Николаем Петровичем, ехал домой из института. Был конец мая, почти лето. На улице стояла отличная погодка, светило солнце, было очень тепло, и все люди уже ходили без курток. Но, не смотря на это, настроение у Коли было отнюдь не радужным. Ведь впереди была сессия – печальная пора для любого студента.

Он возвращался с зачета, который не смог сдать, и теперь раздумывал над тем, как бы договориться с преподавателем о пересдаче. До экзаменов оставалось совсем немного времени, и отсутствие зачета могло означать недопуск.

Погруженный в горестные мысли, он столкнулся с цыганкой. Она перегородила ему дорогу и схватила за рукав. По правде говоря, на настоящую цыганку она была похожа только нарядом. Черты лица у неё были вполне славянские, и, плюс ко всему, щеки и нос были сплошь покрыты конопушками. Неподалеку околачивалось еще несколько цыган, кажется, среди них были дети, но они явно старались держаться подальше и не попадать в поле зрения Коли. Впрочем, обо всем об этом он подумал уже гораздо позже, а сейчас удивленно уставился на молодую женщину, разодетую в цыганский костюм, который смотрелся на ней несколько не к месту.

– Давай погадаю, – тут же предложила она Коле и схватила его за ладонь. – О, вижу я, ты будешь богатым и счастливым. Скоро любовь свою найдешь. Девушку-красавицу, каких мало. Все друзья завидовать будут. – Она увлеченно водила пальцем по Колиной руке, но при этом смотрела ему в глаза.

Коля, естественно, ей не верил, но растерянно слушал и разглядывал ее необычное веснушчатое лицо, периодически встречаясь с ней взглядом и тут же отводя его в сторону. Она была, пожалуй, лишь на два-три года старше его самого. И если б не веснушки, ее можно было бы назвать даже симпатичной. Все это он пронеслось в его голове, пока цыганка продолжала бормотать свое предсказание. Коля не прислушивался к ее словам и ничего не запомнил.

– …а ты дай, сколько не жалко за мои слова. На еду мне и моим детям, – продолжала меж тем цыганка, и к Коле постепенно стало возвращаться самообладание. Или ему это только казалось.