Зайду я в хозмаг по дороге,

Куплю тебе термос большой.

Чтоб чаем горячим в пути

Разбавлена стала разлука.

Но ты за вопрос мой прости,

к чему эта крестная мука?

Зачем, свою душу губя,

злой воле мы стали послушны?

Меня настигает удушье

от страхов за дочь и тебя.

И всё же я синего цвета

куплю тебе новый костюм,

чтоб именно в нём этим летом

ты в отпуск, как в счастье, шагнул.

Пока же у снега седого,

У горького чёрного льда

Себя береги! Дай мне слово,

Что нас не настигнет беда.

Дай слово, что внемлешь мольбе,

Что грусти моей не потрафишь,

Что нежность свою не истратишь,

Пока не вернусь я к тебе.

(Подражание Г. Остеру)

Ты, красавица, не мешкай,

Вдёрни в нос себе колечко

И заклёпками уродуй

Своё нежное лицо.

И ещё татуировкой

Украшай себя безмерно,

И скорей в пупок свой круглый

Вставь блестящее кольцо.

Уподобившись гранате,

Ты пугай людей несчастных.

Пусть от ужаса заплачут

И от страха скосят рты.

Ну а ты гордись своею

Разукрашенной мордашкой –

Будешь ты у папуасов

Королевой красоты!

Мне подарков целый воз Дед Мороз с тайги привёз.

И компьютер, и собаку, обезьяну-забияку

Сочных яблок и конфет, и колбаски на обед.

Я Снегурке белоснежной все подарки подарю,

Потому что я Снегурку – очень, больше всех люблю!

Потому что я-то знаю, это точно знаю я, –

Что в снегуркином наряде – мама милая моя!!!

Ты ничего не обещал. Я всё сама придумала.

Ты «нет» на просьбы отвечал, отказывая с юмором.

Когда была я в западне тревоги и отчаянья,

ты уходил иль уезжал, оставив все печали мне.

Ты оставлял наедине меня с бедой и ужасом.

Хороший преподал ты мне урок своей ненужности.

В этом мире судьба – беспощадная сила.

И бессмысленна с нею борьба.

Ты всегда на распутье – можно жить и с немилым,

свою душу в смиренье губя.

Но единственный путь – пред собой исполнение долга.

Утешение ложью – часто сладко, но слишком убого.

Не напрасна любовь, даже если пришла ненадолго.

Правда в том, что путь к счастью – это часто всей жизни дорога.

А я-то думала: пока с тобою дышим,

Наша любовь останется жива.

Но ты уехал. Писем мне не пишешь.

И потускнели добрые слова,

Давно когда-то сказанные нами…

Любовь прошла, как молодость, с годами…

Но я зачем её пережила?

Завершилась промозглая осень

снежным вихрем, густым и колючим.

Жаль, что ты меня больше не просишь

прогуляться: ведь холод замучит!

Долго не посидишь на скамейке,

хоть объятьям не страшен мороз.

Вот возьми мои руки, согрей-ка:

снег в ладошке, как пригоршня слёз.

И не надо винить непогоду –

мол, преграды нам ставит она.

Равнодушен ты сам, как природа.

И причём тут, скажи мне, зима?

Полагала я – счастья ведь вдоволь!

И всяк свою долю получит.

Но угасла, исчезла, пропала любовь.

Настигла меня эта участь.

Верь, неведение – Рай!

Все живём под Богом.

Будущее – марево!

Ну а жизнь – дорога.

Соловей ли будет петь

Или ворон каркать?

Мать наказывала: «Впредь

Не ходи к гадалкам!

За спиною у гадалки

Бесы бьют копытами,

Черти грозно машут скалкой –

Рожи неумытые!

И расстроишься лишь зря…

Но не вешай нос!

Вспомни, как в раю змея

Ставила вопрос

Еве: «Хочешь ль съесть

Плод с древа познания?» –

Велика ли будет честь

Пережить изгнание?»

(Клеман Маро)

Добро есть зло, когда оно мгновенно…

Если не завтра, то когда-нибудь

в тебе любовь угаснет непременно,

и ты отправишься за новой в путь.

Не делай мне, пожалуйста, добра.

Не надо клясться, что оно навечно.

Затянет жизнь в такие топи зла…

Хотя гадать об этом бессердечно.

Сейчас гадать, когда так хорошо,

Пока ещё ты в людях не изверился…

Но шквал иллюзий и надежд прошел…

Смогу ли жить в покое я, сумеется ль?..

Да-да, мгновение всегда прекрасно.

Нам не дано его остановить.

Мне не любить нельзя, любить – опасно…

Скажи, зачем и как тогда мне жить?

Отвергнуть счастье свыше моих сил,

но ждать его конца ещё ужасней.

Уж лучше б сразу Бог провозгласил,

Что упованья все мои напрасны.

Мне не дано разлуки избежать,

и жалобно в глаза твои смотреться

осталось год. От силы, может, пять…

От катастрофы никуда не деться.

Я у тебя в плену. Добра не надо!

Пустыней кажется мне вся земля.

Любовь бесчеловечна для меня,

И небо корчится от звездопадов.

Эти хляби, эти муки,

Эта вечная тоска…

Наложить на себя руки?

Не поднимется рука.

Эта жалкая привычка –

все сносить и все прощать…

Поднести ли к жизни спичку,

чтоб та стала полыхать?

Эта вечная морока –

добыть жалкие гроши…

И старею я до срока,

и живу, как без души.

«Обзавестись ребенком – значит решиться на то, чтобы твое сердце отныне и навсегда разгуливало вне твоего тела».

Народная мудрость

Дочкину головку

Мама украшала.

Алых восемь бантиков

Дочке завязала.

Алый сарафанчик

И туфельки алые.

И на шейку – бусики

Алые, нарядные.

Крестик не забыла –

Серебристый, маленький.

И теперь дочурка –

Как цветочек аленький!

В день тот как раз начиналась зима…

В воздухе стужа стояла и сырость.

Зябко прохожие жались к домам,

Сдавшись морозам жестоким на милость.

Тучных вагонов сплошная стена,

немолодой проводницы унылость

могут свести пассажиров с ума –

тех, кому свойственная нервная хилость.

Мне бы забыться – да гложет вина.

Мне бы уснуть – да боюсь, чтоб приснилось,

Как я за счастье боролась сама,

Как оно вдруг показалось и скрылось.

Мне не выполнить обещания.

Быть спокойной – не получается.

Я с ума схожу от отчаянья –

Напиши мне письмо, пожалуйста.

Что-нибудь совсем пустяковое –

Про рыбацкий какой-нибудь случай,

И какая там снасть уловистей,

И какая наживка лучше.

Как там родственники и бабушка,

Лучше ль стало здоровье мамы?

Напиши мне, прошу, пожалуйста,

Не подросток же ты упрямый.

Напиши, как ко мне относишься.

Напрягись, напиши, что любишь.

Напиши что-нибудь хорошее,

Напиши, ведь с тебя не убудет.

Что одна я на свете белом,

Что я даже тебе приснилась.

Даже если этого не было,

Я поверю, что это было.

Только мне почему-то хочется,

Чтоб письмо твое затерялось…

Как бы с ним моё одиночество

Слишком страшным не показалось.