Все изложенные соображения в общей их совокупности вынудили в начале октября Императора Николая II, который к тому времени возложил на себя обязанности Верховного главнокомандующего русской действующей армией, отправить своим западным союзникам телеграмму о невозможности отправки русских войск на Балканы[10].

События на Балканах тем временем шли своим чередом. 6 октября 1915 года австро-германские войска, объединенные под общим начальством фельдмаршала Макензена, вторглись с севера в пределы Сербии. На следующий день был занят Белград, а 14 декабря по всему восточному сербскому фронту перешли в наступление и болгары.

Неприятель, охвативший с огромными силами сербские войска с трех сторон, принудил сербов к спешному отступлению вглубь страны. Занятие же болгарами в тылу у сербов Яксюба и Велеса вынудило последних повернуть на юго-запад, с целью выхода их армий к Адриатическому морю.

К этому времени (октябрь 1915 года) во Франции произошло крушение кабинета Вивиани, и во главе нового правительства стал А. Бриан – горячий сторонник посылки союзных войск в Македонию и высадки их в Салониках.

Под влиянием этого незаурядного государственного деятеля и его новой политики посылка англо-французских союзных войск в Македонию была решена окончательно. Однако к середине октября в Салониках смогли высадиться лишь головные дивизии союзников. Своим выдвижением долиною реки Вардара к Криволаку и Дойрану они хотя и успели прикрыть отход крайних частей сербов на Прилеп и Битоль, но этим только и ограничилось их содействие сербам. Уступая общей обстановке и силе болгарских войск, их атаковавших, англо-французские дивизии отошли в район Салоник, где и стали укрепляться. За ними последовали болгарские войска, остановившиеся, однако, в виду границ Греции, оставшейся нейтральной. Между противниками оказались греческие мобилизованные войска, которыя, вследствие германофильских настроений короля Константина, представляли постоянную опасность для Держав Согласия.

Французский генерал де-Кастельно, специально командированный в декабре 1915 года в Салоники для ознакомления с положением союзных войск, вынес впечатление, что войска эти настолько прочно укрепились вокруг названного пункта, что могут выдержать весьма сильную против них атаку.

Так было положено начало новому Салоникскому фронту, на котором в 1916 году появились наши войска, как о том будет изложено ниже.

В период осенних переговоров 1915 года об участии русских войск в операциях на Балканах, некоторыми лицами высказывалась, между прочим, мысль о том огромном моральном впечатлении, которое могла бы оказать на болгарский народ высадка русских войск на их территории, сопровождаемая соответственным воззванием императора Николая II к болгарскому народу. Мысль эта также не получила своего осуществления. Недостаточность черноморского транспортного флота, возможность появления в Черном море германских подводных лодок, наконец, бурный характер этого моря в осеннее время и авантюристический характер самой операции делали ее выполнение мало серьезным. Взамен ее русское Верховное главнокомандование в лице генерала Алексеева, начальника штаба императора, признало возможным выступить с предложением о превращении будущей балканской операции из второстепенной в главную путем сосредоточения на Балканах не менее десяти англо-французских корпусов и движения их навстречу русской армии, которая брала на себя задачу подготовки к новому широкому наступлению в направлении на Будапешт. Осуществление этого плана было признано нашими союзниками, однако, затруднительным, и тогда, уже в конце декабря, в целях облегчения положения истекавшей кровью Сербии, русской армией была сделана самостоятельная попытка отвлечь внимание неприятеля от Балкан и, в случае удачи, попробовать пробиться через австрийские укрепленные позиции Трембовля – Чертков. Произведенная при крайне тяжелых климатических условиях, без достаточной артиллерийской подготовки, операция эта закончилась для нас, к сожалению, крупными потерями, которые определились в пятьдесят тысяч человек.

Сербской армии суждено было свершить свой крестный путь до конца, чтобы вновь возродиться на острове Корфу для дальнейшего участия в войне на Салоникском фронте.

Наступательный порыв, проявленный русской армией в течение осени 14-го и весны 15-го годов, все более и более привлекал к себе внимание германцев. Разгром австрийских войск и появление весною 15-го года русских знамен на карпатских перевалах встревожило германское Верховное главнокомандование, которое, во избежание полного крушения австро-венгерского фронта, нашло необходимым коренным образом перестроить принятый им в начале войны план.

Создав на западном фронте почти неодолимую стену укреплений, оплетенных проволокою и усиленных мощной артиллерией, германцы достигли возможности безбоязненной переброски значительных сил на свой восточный фронт, против России.

Русская армия в этом новом плане становилась на некоторое время главным предметом действий. В соответствии с этим, даже главная немецкая квартира была перемещена на восток, в небольшой силезский городок Плесс, расположенный почти на границе с Австрией.

Наступившее, вследствие такого изменения в плане, затишье в военных действиях на западном фронте как нельзя больше пришлось на руку союзникам России. Укрепив свой фронт после Марны и боев на Ипре-Изере от Северного моря до швейцарской границы, французы и англичане получили возможность сосредоточить свое внимание на исправлении всех материальных недочетов, обнаружившихся у них в течение первого периода войны.

Благодаря широко развитой отечественной промышленности, им удалось сравнительно быстро наладить производство тяжелой артиллерии, боевых припасов и прочих предметов материального снабжения. Но как было быть французам с укомплектованием их армии личным составом, в котором они понесли в первых же боях невиданные до сего времени потери? Как обеспечить живым материалом дальнейшее ведение войны, становившейся по всем признакам затяжной? Острота данного вопроса становилась более чем очевидной, если принять во внимание, что к 1 июля 1915 года оказались уже призванными все военнообязанные сроков службы, начиная с 1913 по 1887 и, сверх того, допризывная молодежь 1914, 15-го и 16-го годов. Положение становилось в самом деле угрожающим.

Под впечатлением этих обстоятельств взоры французов невольно устремлялись на восток. Россия обладала огромным населением, вследствие чего казалась неисчерпаемой в смысле запаса людей, могущих быть поставленными под ружье. Особенности русского «Устава о воинской повинности», допускавшего широкие изъятия, далеко не всем, конечно, во Франции были известны. Во Франции, при сорока миллионах населения число военнообязанных составляло до восьми миллионов, или около двадцати процентов всего населения. Можно ли было предполагать, что Россия обладала таким военным законодательством, которое давало возможность привлечь в 1914 году в действующие войска, при общем населении в сто семьдесят миллионов человек, всего лишь 8 миллионов людей (считая запасных и ратников 1-го разряда). Правда, существовала еще категория ратников 2-го разряда, но люди, числившиеся в этой категории, подлежали, по закону, призыву лишь в ополчение, предназначавшееся для тыловой службы. Чтобы иметь возможность воспользоваться этими элементами в составе действующей армии, понадобилось в 1915 году, как известно, соответствующее изменение закона.

Превратное представление о количестве в России военнообязанных и послужило основанием к составлению во Франции разного рода проектов по использованию части русских военных контингентов на французском фронте. Так, например, уже в декабре 1915 года во французском военном министерстве рассматривалась записка[11], имевшая своим содержанием вопрос: «Сomment créer un réservoir d’infanterie russe en France».