Я начинала новую жизнь. И первое, что отметила для себя, за десять лет, которые прошли в лагере, здесь, на воле многое изменилось. Уходил страх за себя, за близких, страх, который всегда преследовал нашу семью. страшное время казалось бы отступило от нас, ушло. Наверное, не только потому, что мы с жили
66
ВЕРЮ, ПОМНЮ, ЛЮБЛЮ...
100-летие мамы. Сидят Надежда, Валентина, Валентина Васильевна,
Зоя. Стоят Любовь, София, Вера. На фото отец Георгий Вуколович
и брат Николай.
в небольшом шахтерском городке, вдали от центра Сибири. Мне кажется и страну, и людей изменила война. Она жестоко прошла через каждую семью. Горе и потери требуют сочувствия и сострадания. Они объединяют людей. Война показала, что есть настоящий враг, которого надо было вначале всем миром победить, а затем сообща выживать после его нашествия, перенося все тяготы послевоенной разрухи. Так, по крайней мере, казалось мне здесь, в провинции. И всё же, принимая меня в своем доме после лагеря, муж Любы, Василий Платонович, рисковал очень многим.
67
С. Г Федина
Валентина Васильевна с внучкой Диной,
дочерью Николая Соколовского-Непонящих
И должностью директора шахты, и партийным билетом. Любой завистник на работе мог испортить ему дальнейшую карьеру. Да и отголоски судебных процессов над врагами народа всё еще доходили до нас. Но меня приняли, как родную, а после тяжелых родов и долгой болезни взяли на себя заботу о сыне.
В городе Черемхово постепенно воссоединялась и возрождалась наша семья. В день моего возвращения приехал Жорж Екенин, муж моей младшей сестры Зои. Он работал инженером на другой шахте, неподалеку от Черемхово. Приехал по делам в управление шахт и зашёл к Гавычевым в гости. Узнав, кто я, он сразу же поехал домой, и уже на другой день открывается
68
шжш
ВЕРЮ, ПОМНЮ, ЛЮБЛЮ...
Дети, внуки и правнуки сестер Веры, Валентины, Зои
и брата Николая на 100-летии. Братск 2013.
Дочери и внучки сестры Любови.
69
дверь, и я вижу кра-
сивую девушку, не ту
восьмилетнюю девочку,
которую я оставила в Ан-
жерке, а высокую восем-
надцатилетнюю красави-
цу, мою дорогую Зоиньку.
После родов я долго бо-
лела, лежала в больнице.
Зоя приехала помочь мне,
возилась с ребенком, при-
носила его ко мне покор-
мить. А потом и Жоржа пе-
ревели в Черемхово, глав-
ным инженером шахты,
где работал Василий Пла-
тонович. Жорж и Зоя жили в двухкомнатной квартире в
общем бараке. Они взяли меня к себе. Вскоре Василий
Платонович устроил меня на работу на шахте. Работала
телефонисткой, затем перевели в библиотеку. Дали жи-
лье — две комнаты в трехкомнатной квартире. В Че-
ремхово приехала Вера с маленькой Таней, затем её
муж Василий Петрович. Их семья ждала второго ре-
бенка. Жили все у меня пока не получили квартиру.
Оставалось только дождаться приезда Нади и нашей
старшей сестры Валентины с её многодетной семьёй.
Когда это произошло, наша мама наконец-то смогла по-
чувствовать себя счастливой. Её окружали дети и мно-
Мама, Валентина Васильевна
Непомнящих 1988г.
70
ВЕРЮ, ПОМНЮ, ЛЮБЛЮ...
гочисленные внуки. В Черемхово я прожила до сентября 1954 года с мамой, сыном и племянником, сыном Нади, Колюшей.
В 1953 году умер Сталин. Лагеря были распущены, и вот перед Пасхой в 1954 году Бориса освободили. Все мои близкие хотели, чтобы он приехал в Сибирь. Подыскали хорошее место работы врачом в одном из санаториев, но Бориса ждали в Москве. Он 15 лет не видел родителей. Я его прекрасно понимала и не стала уговаривать. Вскоре он прислал письмо, просил, чтобы я с Женечкой приехала к нему. И вот 5 сентября 1954 года мы приехали. На вокзале с цветами нас встречали Борис, его брат Александр и сестра Антонина.
С семьей мужа, Бориса Федина 71
С сестрой Зоей и семьей Александра Гавычева, сына Любы.
Встретили очень хорошо. Собрались все Федины в доме сестры Бориса Ирины — отец Бориса, Федор Дмитриевич, Антонина, Александр, Ирина, их тетя Паша и девочки Ирины — Оля, Таня и Нина. Не было только матери Бориса, она была тогда на Родине в Рязани. Больше с Борисом мы не расставались.
Когда обрывается нить жизни близких тебе людей в твоей душе навсегда остается шрам. Боль утраты со временем утихнет, но следы потерь всегда будут с тобой. В любую минуту они могут напомнить о себе, разворошить твою память воспоминаниями. Мои дети
72
С сестрой Надеждой и мамой 1965 г.
порой упрекают меня за излишнюю, на их взгляд, привычку оглядываться в прошлое. Они стараются оградить меня от тяжелого груза, оставленного позади. Но прошлое всегда с тобой. И оно — неотъемлемая часть твоей жизни. Ты понимаешь это только тогда, когда сам теряешь самых близких тебе людей, когда они остаются с тобой только в твоей памяти. И другого общения с ними в этой жизни у тебя уже не бывает. Я не боюсь таких встреч, таких мгновений. Многие, многие годы, самыми тяжелыми были для меня воспоминания, связанные с папой. Это был самый тяжелый груз из прошлого.
Все мои попытки узнать о месте его захоронения не приносили результата. Расстрелян в Мариинске и дата
73
расстрела — вот всё, что я знала о последних минутах его жизни. Казалось бы, никакой надежды. По правде говоря, не было её и тогда, когда отправила письмо настоятелю Мариинского храма Отцу Алексею Баранову. И каким же неожиданным оказался ответ на него, полученный спустя долгое время. Столь долгое, что и ждать его, практически, перестала. Из письма следовало, что по моей просьбе Александр Васильевич Винников начал искать возможных свидетелей массовых расстрелов узников Мариинской тюрьмы в конце 30-х годов. На поиски откликнулась дочь бывшего станционного смотрителя. Она показала участок леса недалеко от нынешней городской черты и городского кладбища, куда, по рассказу её отца, тюремные «воронки» привозили по ночам заключённых,
