Желаем, чтоб вернулась к нам железка!». И подписи поставили – «Друзья!».
У журналистов, знамо, что за норов. Как поперёк ответят им словцом,
Нагрянуть может их большая свора, чтоб обозвать публично шельмецом!
И в этот раз не задержались долго. Наехало в деревню журналюг.
С такою тактикой травить флажками б волка, с какой высматривали сельский их досуг.
Но, достархан Фомы им показался, где приглашал руками кушать плов.
Да и не зря Ерёма постарался – в столярку превратить свой отчий кров.
Китайский палочек набрали по карману. И русских ложек оценили стать!
Так что устроили товарищам рекламу, какую специально не сыскать!
Санкции
Восточный люд теперь роднёй считает. Из Поднебесной тоже письма шлют!
Да и сограждане повсюду намекают, что их товар с руками оторвут.
Евросоюза деятели ловко поддеть хотели санкциями их,
Но там, где рис, есть также и перловка у тех «зелененьких», не знают кто шутих!
И за казан, в ком бешбармак варился, за палочки – «Пекинских уток» есть,
За чугунок перловки будут биться, так, что слетит и с сэра злая спесь!
Готовы санкции свернуть, как мягкий коврик. И пасть, как уж бывало, рады ниц,
Чтоб только под ушанкой русый бобрик не строился в колонны у границ!
Потёк их «Цептор» снова на витрины. Цена доступнее, чем в старые года.
Но за такой посудой в магазины, не мчится покупателей толпа.
Всё потому, что на экране лектор другую агитацию ведёт:
«Полезный пудинг из кастрюли «Цептор», но и в сравнение с перловкой не идёт!».
Есть и десерт из русской жизни сытой,
Какой особо ценят вдалеке
Коль чай парит, по чашечкам разлитый,
И есть мёдок в розетке на столе.
Пасечник
Кто черпал мёд большой столовой ложкой, тот знает вкус десерта до конца!
– И чтоб не баловал, взывая к «неотложке», пчела поможет, – по совету мудреца!
Так что понятна тяга к пчеловодству: на пасеке хранят здоровья дар!
Хотя бывает разным руководство, которому несут с полей нектар…
Ерёма ульи возит по приметам. Весной – туда, где верба зацвела.
Где клевер – он всегда бывает летом и где гречиха вся – белым-бела!
И возвращаясь осенью обратно, в загаре, словно мавр, наш пчеловод.
Что ж: цветом кожи быть любым приятно, коль уважает знающий народ!
И у Фомы на мёде бизнес создан, хотя свой улей не таскает в лес.
Лицом своим всегда белее соды, а солнца луч его вгонят в стресс…
Однако ряд базарный их равняет. Не меньше банок, чем Ерёма-друг
Фома на свой прилавок выставляет и к мёду зазывает всех вокруг.
Его послушать, так под крышкой точно: – «Лишь майское цветение садов!»
Тогда как сам, не видели чтоб – ночью трудиться ради этого готов…
Разводит сахар по рецепту вора. Его и ставит пчелам на обед.
Не разглядит прохожий за забором – ведёт откуда, в улей – сладкий след.
Друзья торгуют мёдом после качки, когда сезон закончился уже,
И «мухи» впали в зимнюю уж спячку в омшаниках на частном их дворе.
Фома быстрее сбыл всё горожанам. Дешевле, ведь, товар он предлагал.
Ведром ли, банкой. А не то – стаканом! Смотря, сколь денег каждый вынимал.
Ерёма дольше, медленней торгует. И чаще тем – кто знает с прошлых лет,
Что мёд его действительно врачует и в каждой капле солнышка есть свет.
А тут Фома наведался с канистрой – купил медку для собственных утех.
И одарил ухмылкою искристой: «Мне вредно то, что распродал для всех!».
Чаепитие
Бревно с вождём нести – не быть в накладе. Любой готов – лишь только позови.
Наверняка – представили в награде, всех кто в напарники заделаться смогли!
Так рассуждали, посмотрев картину «Почин великий» школьные друзья.
Уйти ж с субботника Фома нашел причину: «Я заболел. Трудитесь без меня…».
А вот Ерёму вовсе не награды позвали поработать «с огоньком».
Белил известкой он и палисады, сгребал и мусор – чисто и ладом.
Шли год за годом. В школе, в институте. И повзрослев, остались при своих:
Фома не посвятит себя минуте бесплатной, где Ерёма за двоих!
Живут друзья пообок с малолетства. Внутри подворья – схожи в основном.
А с улицы – не знает куда деться, Ерёма от стыда за ближний дом:
Бурьян по пояс, где к Фоме калитка и штабель дров второй сезон лежит.
А смотрится одно лишь, как « с открытки» – в окне хозяин с чайником сидит!
Ерёма в чаепитиях – не дока. Всё некогда надолго сесть за стол.
Он чаще там, где ждут не слов, а прока – в саду работает, разводит в ульях пчёл.
А тут однажды над крыльцом повесил – портрет «Великий кормчий во весь рост»!
Гирляндами еще вокруг расцветил. Почти Пекинский получился пост.
Фома с вопросом: «Что так расстарался? Китайской грамоте не слишком-то учён!».
Ответил тот: «Приехать к нам собрался с Китая тот, кто чином обличён.
Он подведёт итог в благоустройстве. Отметит дом и улицу пред ним.
И как награду даст за беспокойство вагон заварки, вкусной, как жасмин!».
Фома за перспективу ухватился. И день, и ночь работал словно вол –
Где был бурьян, цветник там появился. Дровам другое место он нашел.
Ну, жать пождать товарища с Востока для чайной церемонии своей.
Ещё и переспрашивает: «Скока осталось до визита полных дней?».
Вздохнул Ерёма с хитрецой во взгляде: «Не уродился в Поднебесной чай.
Но будет пусть усадьба «При параде». Вдруг, кто другой заедет невзначай…».
Утоление жажды
Кто не прогуливал уроки анатомии, тот помнит, что программа говорит.
Мол, организм наш от того в гармонии, что из воды по сути состоит!
А вот Фома с Ерёмой в разночтении: – Как это можно – «Из одной воды»?
Когда друзья имеют и влечение к напиткам, доводящим до беды.
Один мешает пиво с «белой» водкою. Другой, не против кофе с коньяком,
Когда и бутерброд простой с селёдкою хмельную мутит голову потом.
Да и лечение – с водой совсем не связано. Фома рассол изводит по утрам.
А у Ерёмы дома все обязаны – квас подавать, коль взять не сможет сам.
О том ещё приятели заспорили: – Под газом, что полезнее всего?
«Оранж» – из апельсинов что спроворили. Иль «Кола» – непонятно из чего?
Тот разговор случился в чистом поле. Их агрегат доставку ждал семян.
Ещё заправщик потерялся что ли? У поваров в работе был изъян.
Никто не вёз обед, да и горючее закончилось у трактора внутри.
И зной полуденный усугубил всё прочее: во фляге не оставив и воды.
Берёзовый был колок, к счастью, рядом. Там тень нашли колхозники себе.
И вспомнили про детства чудо-влагу, которую пивали по весне…
Топор имелся в тракторе Ерёмы. На сеялке Фома нашел ведро.
И там, где зеленели густо кроны, отведали вкуснее, чем «Ситро».
Кто сок берёзовый испил, хотя б однажды, тот понял бы их радость, и восторг.
Когда в колке том утолили жажду, никто похвал иному не исторг.
Потом доставили компот, зерно, солярку. А сев закончив – в оптимальный срок,
В «Сельпо» пошли, потребовать: «К прилавку берёзовый чтоб поставляли сок!».
Крышки
К весне понятны стали нормативы, в «консервных» предъявляют что делах:
В погребе раздались микровзрывы, варенье, где хранил Фома впотьмах.
И у Ерёмы та же неприятность. Не доложил, знать, сахарку в компот.
За то подстерегла его опасность, когда полез в подполье словно крот.
…Все в синяках, и поголовно в шишках, хотя погибели сумели избежать,
Когда сорвавшиеся от напора крышки, в их кладовых надумали летать.
Салют закончился, едва в подполье с банок закупорки умчались кто куда.
Опять по лестницам спустился к ним подранок, проверить, что испортила беда?
