Фаюмский портрет

Эти так называемые «фаюмские[3] портреты» египтянок, созданные в I–III веках нашей эры, где изображены женщины с бусами серьгами-подвесками, украшенными жемчужинами, причем разного фасона, можно увидеть в Лувре и в Музее истории искусства Вены. Украшения из жемчуга присутствуют на кое-каких древнеримских мозаиках. Однако не сохранилось совершенно никаких следов использования речного жемчуга в древние времена в Европе, хотя его там явно было много. Что же касается России, то уже несколько веков ходят легенды о ста сундуках с жемчугом, кладе, закопанном Степаном Разиным в районе села Шатрашаны Ульяновской области. Удалой атаман неоднократно совершал набеги в Персию, грабя тамошних купцов и возвращаясь в отечество с хорошей добычей, да вот искать захороненное сокровище вряд ли имеет смысл: драгоценные зерна, вне всякого сомнения, давным-давно превратились в тлен.

Отсюда древнее поверье, что каждая жемчужина обладает своей жизнью, в течение которой может заболеть, потерять цвет, потемнеть, но возобновит свой блеск, если ее носить повседневно. Считалось, что постоянное соприкосновение с кожей подпитывает ориент и способствует его сохранению. Кстати, жемчуг плохо переносит контакт со всевозможными химическими соединениями и отсюда – с кожей, покрытой кремами и притираниями. Между прочим, частично своей репутацией человека, обладавшего сверхъестественными свойствами, знаменитый авантюрист ХVIII века граф Калиостро был обязан тому, что умел «омолаживать» жемчуг аристократических клиентов. Впрочем, при его обширных познаниях в области алхимии для него это, по-видимому, не представляло особой трудности.

В основных европейских языках жемчуг именуют словом «перл», по предположениям языковедов оно произошло от итальянского слова perla[4], перекочевавшего в иные наречия и укоренившегося в них в период с ХI по ХIV век. Почему из итальянского? Это совершенно не удивительно, ибо в то время основным перевалочным пунктом товаров, поступавших с Востока на Запад, была Венецианская республика. В античной латыни крупный жемчуг (тот, что в России нарекли скатным) носил название unio, а жемчуг среднего качества – margarita (отсюда и женские имена собственные: Маргарита, Маргарет и т. п.). В замке шотландских королей Холируд в Эдинбурге находится портрет Маргарет Датской[5], жены короля Иакова III Стюарта, датированный 1483 годом. Королева изображена на нем в роскошных жемчугах, так что как будто бы являет собой олицетворение своего имени. Слово «маргарита» было, в свою очередь, позаимствовано у древних греков (а туда, предположительно, также пришло с Востока) и обозначало нечто, чем дорожат больше всего. Невыразительного звучания слово «перл» проникло и в русский язык, но не прижилось, и, что любопытно, со временем зачастую стало использоваться с ироническим оттенком («перл творения», «перлы и адаманты канцелярского языка»). Его потеснило звучное «жемчуг», производное либо от китайского «чжень-чжу», либо от арабского «зеньчуг», либо татарского «зеньчжу» и более впечатляющим образом обозначающее это чудо природы. В отличие от глуховато звучащего слова «перл», звонкие шипящие придают слову «жемчуг» большую выразительность и даже сообщают ему качества, каковыми обозначаемый им предмет не обладает, но каковые присущи исключительно звучанию этого названия. В европейских языках вряд ли возможна такая метафора, которую использовал в своем стихотворении «Певице» русский поэт А. А. Фет:

Жемчужины всегда были окружены ореолом некой мистической загадочности, связанной с тайной их происхождения. Для демонстрации красоты драгоценного камня требовалась его тщательная обработка огранкой, которая выявляла звездчатую структуру рубинов, сапфиров или усиливала способность алмазов испускать сверкающие искры. Такая огранка была освоена ювелирами с точки зрения исторической перспективы относительно недавно; идеальная же или же замысловатая форма жемчужины-парагона давала повод для самых нелепых предположений и легенд. То, что жемчужину в доисторические времена считали душой раковины, выглядит вполне логично. А вот то, что жемчужины рождались в бороде или мозгу дракона, явно свидетельствует о необузданной фантазии древних китайцев, хотя эту идею разделяли с ними и столь же древние японцы. У многих народов жемчуг считался застывшими слезами юной девушки, пролитыми ею то ли по утраченному возлюбленному, то ли по погибшим родителям. На восточных островах бытует поверье о рождении жемчужин от лучей либо света, либо радуги. Чрезвычайно красива древняя индийская легенда о дарах, преподнесенных четырьмя основными элементами мироздания верховному божеству: подношением Воздуха была радуга, Огня – метеор, Земли – рубин, а Моря – жемчужина. Радуга окружила божество облаком, Огонь возложил метеор у его ног в виде светоча, рубин украсил чело, а жемчужина – место, где билось сердце.

На Цейлоне существует легенда, что на острове провели пятьсот лет Адам и Ева, а превратившиеся в жемчуг слезы были пролиты праматерью рода человеческого после убийства сына Авеля. Подобное же предание существует и у евреев, причем белый жемчуг – слезы пролитые Евой, а серый и черный – Адамом. Во всяком случае, древние легенды о жемчуге непременно связаны с божеством или небесными силами.

В Средние века, когда тайна образования жемчужин несколько приоткрылась, многочисленные варианты, в общем-то, сводились к одному: на заре раковины поднимаются из морских глубин на поверхность, и в них падают капли росы, образовавшейся в результате конденсации воздуха. Вот они-то и порождают жемчужину. Причем, как считали ловцы жемчуга на Цейлоне и в Персидском заливе в древние времена, если погодные условия неблагоприятны, в особенности, если недостаточно тепло или мало дождей, жемчужины получаются плохого качества. Плиний писал в своей «Естественной истории», что «раковины быстро закрываются, если сверкают молнии или гремит гром, в результате чего жемчуг получается недоразвившимся и несовершенным». Повидавший виды открыватель новых земель Христофор Колумб авторитетно утверждал, что жемчужины есть капли, упавшие с мангровых деревьев, растущих в прибрежной местности с корнями, погруженными в воду. Качество этих жемчужин зависит от яркости и температуры луча света.

Это фантастическое поверье, тем не менее, просуществовало долго, пока в период с ХV по ХVII век его не заменила идея, обоснованная несколькими натуралистами, что жемчужины образуются из яиц раковины.

Видимо, именно исходя из совершенства формы и таинственности происхождения, древние китайские и индийские философы сочли жемчуг достойным роли символа силы и власти. Им украшали прически, головные уборы и одежды императоров, князей и чиновников высшего ранга. В Японии жемчуг символизировал счастье, в Индии – богатство. Несколько позднее жемчуг становится и символом совершенства: если кого-то или что-то называли «перлом», то это подразумевало абсолютную безукоризненность качеств данного объекта или существа. Этот символизм уже присутствует в Евангелии от Матфея (Глава 13, 45–46): «Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее». Там же (Глава 7, 6) говорится: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими», каковое изречение превратилось в весьма употребительное выражение в разговорном русском языке «метать бисер перед свиньями», то есть понапрасну расточать свое красноречие перед людьми, недостойными этого. В «Откровении святого Иоанна Богослова» приводится описание града небесного: «А двенадцать врат – двенадцать жемчужин: каждые врата были из одной жемчужины» (21, 21). Сходным образом описывается царство небесное и в Коране: «Дворец из жемчуга [цельного], во дворце этом – семьдесят домов из яхонта красного».