– Кольчуга – это что?
– Разновидность щита.
– Она вредная?
– Да нет, нормальная. Ты из-за Алдариэля? Он просто не понимает, как ему кто-то смог ее прицепить, а он снять не может. У него уже шестой уровень, мало кто потягается, и тут такое.
– Точно не вредно?
– Абсолютно. Мари, но тебе это в голову с чего пришло?
– Не знаю. Может, это вообще не я. У меня вон еще и на лечение сил хватило, а после стены я даже двигаться не могла.
– Кольчуга не слишком затратная по силам. Хотя, две одновременно… Нет, все равно, до золотого щита далеко. А кроме тебя некому. С эльфийской магией вас на весь Аршанс всего двое, ты и он.
– Тайрин, а ты не обиделся, что я, если это я…
– Нет, Мари, я же тебя знаю. А сама кольчуга даже нравится, приятно родную магию ощущать. Пусть, даже так. Жалко будет, когда спадет.
– А это не навсегда? На стене уже вон сколько держится.
– По идее, пока не снимут. Кольчуга давно известна, но мы ей мало занимались. Вообще на боевую магию редко время тратили, привыкли к спокойной жизни, расслабились. Кто бы знал… Ладно, чего уж теперь.
– Почему тогда говоришь, что спадет?
– Потому что на нас теперь ничего долго не держится. А жаль, я бы оставил, от нее такое тепло приятное идет.
– Я бы тебе их хоть каждый день цепляла, если бы знала, как…
Тайрин рассмеялся, слегка щелкнул меня по носу, он так иногда делал, и мы вернулись к остальным. Алдариэль меня по-прежнему не замечал. Я же украдкой рассматривала его, млела и таяла. Так бы, наверное, и растаяла совсем, если бы не пришло время вечернего сеанса в лазарете.
Дома творился большой тарарам. Разъяренная Эмрис гневно вопила на явно перепуганного, но грудью закрывающего вход в лазарет, мужа.
– …слов понабрался! Суборнацию какую-то выдумал! Не знаю я суборнаций всяких, я дело знаю. Пугать он меня вздумал, валун замшелый. Кто такая суборнация? Чтоб ей Стаалли Рудознатной век встретить не довелось, этой…
– Стаалли сама разберется, с кем ей встречаться. Дядя Бахрап, в чем дело?
Гномка повернулась, охнула и прижала руки к груди. Младшие решили проявиться?
– Ваади Водный! Та как же это-то?
– Вот так. В чем дело, спрашиваю?
– Дак, это же ж, баба неразумная, понимаешь, – приободрился Бахрап от неожиданного подкрепления. – Рвется в лекарню-то, хоть на привязь сажай. Я же ж ей говорю, как велели-то, нет туда ходу, а ей меня слушаться-то надобно, потому как, суборнация порядок-то блюсти велела. Дак, она же ж упертая! Дело, говорит, знаю же ж, помогать буду в лекарне-то. Завсегда, говорит, без дела-то не сидела, и нынче не стану.
– Понятно. Значит так, тетя Эмрис, мужа твоего над вами старшим я назначил. Соблюдать субординацию, то есть слушаться его, тебе придется. Теперь рассказывай, что умеешь, а я решу, нужна такая помощь или нет.
Гномьи разборки и раскрытие тайны загадочной суборнации смыли остатки блаженной прострации. Я даже рот ладонью зажала, чтобы не смеяться в голос.
Оказалось, что у Эмрис за плечами приличный опыт работы в гномьей больнице и железные нервы. С обязанностями медсестры она справлялась легче, чем дриады. Теперь на время нашего отсутствия лазарет оставался в надежных руках. Орлис ничего такого не умела, но под присмотром матери быстро училась. Руки обеих, крепость которых успела испробовать на себе, прикасались к искалеченным телам с такой осторожностью, что трудно было поверить собственным глазам. На меня эта особенность не распространялась. Первый раз понаблюдав за процессом лечения, обе воспылали желанием пожать мне руку. Я, сдуру, согласилась.
Ночью мы все сидели у костра. Бурное веселье с воспоминаниями, шутками и слегка хулиганскими выходками перетекло в лирическое настроение, с песнями под гитару, теплыми и нежными. До утра нам остаться опять не позволили. Не представляю, как они сами на ногах еще держались. Двое суток подряд. Или спали прямо там? Воображение живо предоставило мне картинку этого «спали». Настроение сразу испортилось.
Утром Ваади увел Алиани, вернулись они уже вчетвером. Алдариэль крепко спал. Его устроили в спальне Фаарра, сам Огненный перебрался к брату. Очередную комнату Водный добавить пока не успел.
Столбы на Прощальной площади установили. Двое несчастных были выставлены на потеху толпе. Озверевший сброд, дорвавшийся до вожделенного удовольствия, на вялые призывы мордоворотов не спешить и думать о других, не реагировал. Каждая мразь, изрыгая брань и грязные оскорбления в адрес эльфов, норовила ударить побольнее, вскрыть чуть поджившие раны и добавить новых. В ход шли ремни, трости, кастеты, какая-то дрянь, которую они выплескивали из бутылок. На наших глазах и так искалеченные тела превращались в куски мяса. Я возненавидела людей.
Мы забрали обоих. Благостное выражение с лица Теримитца, по-отечески нежно взиравшего на жуткую расправу, слетело, когда зловеще пообещала:
– Нарушишь условие, сам туда станешь. Забываться начал, червь?
Промелькнувшие над головой тени подтвердили реальность угрозы. Не забыть бы поблагодарить Каиндеба. Мерзкая рожа председателя приобрела землистый оттенок и меня клятвенно уверили, что такого не случится, он лично проследит.
Фаарр, встречавший нас на Озере, обрадовал, что новых приговоров сегодня не было. Теримитц удалился восстанавливать утраченное равновесие.
Лечение начали на берегу. Узиани увидела, что один уже почти перешагнул Грань, а второй уверенно на ней стоит. Усыплять побоялись, Алиани сказала, что из сна они не выйдут. Самое плохое было в том, что уходили они очень быстро, мест со «страшной болью» было слишком много. Я чуть не выла от бессилия, понимая, что не справлюсь. Когда в моей руке вместо куска ткани появилась ладонь Тайрина, зарыдала в голос и продолжила лечение. Тайриниэля сменил Граж, потом Бахрап, на мою долю осталось совсем немного, когда Узиани объявила, что от Грани оба отошли. Я заставила ее посмотреть всех наших. Хуже всего, ожидаемо, было Тайрину. Куда только Младшие смотрели! Он сквозь зубы уверял, что в норме и потерпит. Потерпеть ему пришлось, обе дриады контролировали сон новичков.
Очнулась уже на диване в гостиной. Подумаешь, ерунда какая, зато Тайрин точно в порядке. А я до сих пор в платье. Младшие помогли выбраться из него, Тайриниэль принес кофе и плед. Отчитался:
– Все нормально, эльфы спят. Гномов их дамы нянчат. Мари, не прекратишь так делать, я с тобой серьезно поругаюсь.
– Ругайся, – покорно согласилась. – Сам такой.
– Вот с этим не поспоришь, – Фаарр согласился уже со мной. – Вас как по одному шаблону делали. Мар, ты в душ сама или помочь?
– Сама.
– Тогда мы с Вадом спать. В лазарет не соваться, гномам геройские страдания не портить, пару часов переживут, бабы их уже таблетками напичкали.
– А у нее и не получится, – Ваади честно зевнул. – Я Эмрис поручил.
– Суборнацией назначил? – улыбнулся Тайриниэль.
– Ей самой. Все, два часа, пожалуйста, без происшествий, или мы с Фаром на ходу засыпать начнем.
Попросила Тайрина принести мне халат и убрать платье, на активную деятельность меня еще не хватало. Горячая вода почти сняла озноб, но отняла остатки сил, меня прилично штормило, перед глазами плавал туман. Рассмотреть через него возникшее на пути препятствие никак не получалось. Препятствие подхватило меня под руку и сердито сообщило:
– Водные процедуры до потери пульса – плохая идея.
А? Я? Ой, мамочки!!!
Откуда-то возник Тайриниэль.
– Алдариэль, отпусти, я сам.
– Без проблем. Я бы проводил, но если настаиваешь…
– Настаиваю, – Тайрин повел меня к дивану. – А ты почему не спишь?
– Выспался. Не знаешь, где Фаарр?
– Спят оба, просили пару часов не будить. Мари, ты приляжешь?
– Нет! – еще чего не хватало! Достаточно, что я тут мокрая и в халате. А Он смотрит, я его взгляд чувствую.
