Лихткастил. Паучья крепость. Гроздь спутанных стальными нитями огоньков и платформ.

Там живет главный паук Мимир и его прекрасная паучиха Вэттэ…

– Не хочу – сказала Йорка.

– А? – очнулся я, с трудом возвращаясь к теме разговора – Ты о чем?

– Ты сказал – давай вернемся на Окраину и будем там спокойно жить. Мой ответ – нет. Не хочу.

– Не сможешь – поправил я – Разве что через силу себя заставишь. И от этого будешь страдать остаток жизни. Для нас возвращение на деревенскую Окраину – проигрыш. Да было весело сидеть в Веселом Плуксе, хлебать компот и бульон и рвать зубами жареное мясо. Но если дать тебе выбор – провести вечер в Доме Копулы или Веселом Плуксе. Что выберешь?

– Копулу! Рыба! Кровать! Красота. Безопасность.

– Так-то вот – грустно улыбнулся – К хорошему привыкаешь быстро. И терять это ой как обидно. Не позволяй себе привыкать к хорошему, Йорка. Не позволяй. Наслаждаться – наслаждайся. Живи моментом. Но не привыкай. А не привыкнуть тяжело – у Копулы под крылышком слишком уж спокойно, сытно и сладко.

– Так почему не остаться? Чем она плохой лидер? Или хочешь быть самым главным? Может ты просто неуживчивый мудак?

– Может и так – усмехнулся я и, приподняв игстрел, выпустил одиночную иглу.

Умудрившийся проскочить трубодавку серый плукс рухнул в ящик с кровавой кашей. Чуть поскребся там и затих. Второй плукс схлопотал две иглы от выстрелившей почти в упор Йорки и упал, но остался внутри трубы – а та сдвинулась и растерла тварь в фарш. Тягучие потеки с хлюпаньем шлепнулись в ящик, выругалась Йора, утирая лицо от брызнувшей крови.

– Не подходи близко – предупредил я.

– Иначе мажу.

– Не подходи близко – ровно повторил я.

– Поняла, командир – вздохнула Йорка, отходя на несколько шагов. Сняв с вершины штабеля ящик, перевернула, опустилась на него и затихла, глядя на затихающую трубу.

– Я не боюсь подчиняться – продолжил я – Но не каждому. Знаешь, чем плоха Копула как лидер?

– Откуда? Я же тупая гоблинша.

– Я в курсе.

– Сдохни!

– Копула остановилась. Она стара. И в душе хочет только одного – стабильного спокойствия во всем. Она уже не хочет развития, она уже никуда не рвется. Она всем довольна. А раз так – мне с ней не по пути.

– А ты рвешься… и куда?

– Да хрен его знает – признался я – Но для начала вон туда – вытянув руку, я ткнул пальцем в ярко освещенную паучью обитель.

– Лихткастил – произнесла напарница – Да кто нас туда пустит?

– Как кто? – удивился я – Нам вообще-то там должны выдать кучу солов!

– Как это? – вытаращилась на меня Йорка – За то, что плуксов здесь стреляем? И что? Какой-нибудь гоблин-паук покажет с какого банкомата снять денежку. И отправят нас вниз. Не на встречу же торжественную ты рассчитываешь?

– Как раз на нее – кивнул я.

Девушка рассмеялась, но я оставался абсолютно серьезным, и она осеклась. Поглядела на меня с полминуты. Попыхтела. И не выдержала:

– Колись!

– Паучий вождь Мимир публично пообещал пятьдесят тысяч солов за голову Понта Сердцееда – произнес я.

– Черт! Точно! Я же слышала это! – подпрыгнувшая девушка сделала нервный круг вокруг штабеля – Точно! И Понт тоже пообещал. Но… у нас нет головы!

– Технически – да – кивнул я – Но мы убили Понта. Вытащили его труп и сдали его системе. И я уверен, что в этот момент за нами пристально наблюдали. Так же как наблюдают прямо сейчас.

– За нами? – дернулась Йорка – Кто? Откуда?

– Паучиха и паук – ответил я и снова указал на Лихткастил – Оттуда.

– Да зажмет он денежку!

– У него нет такого шанса – отозвался я – Ни малейшего. Он вождь. И он пообещал. Причем об этом знают не только пауки, но и все окрестные гоблины. У него только один вариант избежать уплаты.

– И какой?

– Убить нас. Трупам деньги не нужны.

– И зная это ты затащил нас прямо в паучье логово?!

– Ага. Ты на трубу смотри. Мандарины поперли.

«Поперли» не совсем верное слово. Умные оранжевые твари понимали, что пространство вокруг временно неподвижной трубы смертельно опасно. И были вынуждены действовать быстро. Попытались проскочить, ведя за собой двух серых и одного красного плукса. Увидев, насколько сплоченно они передвигаются, я снял с пояса малыша-пиги и не пожалел пять игл ради оценки кучности. Йорка добавила своих три иглы. Две иглы легли в цель. Последний издыхающий плукс выкарабкался из ящика, весь облепленный кровью и ошметками мяса побалансировал на краю и шлепнулся обратно, где и затих.

С гудением подплыла настенная полусфера. Просканировала нас зелеными лучами, мигнула лампами фонарей и уехала. Хмыкнув, я забрался в меню заданий и удовлетворенно кивнул. Вот это я и называю командной взаимовыгодной работой. Уверен, что еще полминуты назад в разделе были другие задания, но теперь я этого уже никогда не узнаю. Сейчас же красовалось задание на охрану технической платформы 229ВА на протяжении следующих трех часов. Начало выполнения – через четверть часа. Только что мы подрядились выполнить ранее уже оплаченную работенку – за дополнительную плату в восемьдесят солов на рыло. А пауки платят по стольнику – то есть ненамного, но все же больше. Плюс кормежка.

– Не даст он денег! – буркнула Йорка, перезаряжая игстрел – Не даст.

– А че ты за него решаешь? – удивился я – Пусть он сам решит. Ну или за него.

– Кто?

– Ты когда-нибудь успокоишься?

– Я спать хочу!

– Спи – сдался я – Посторожу.

– А не вырубишься? – с подозрением глянула на меня Йорка – Может все же посижу?

Все бы ничего. Даже трогательно. Вот только говоря эти слова она уже вытягивалась во весь рост на шустро составленных ящиках и поворачивалась на бок – ко мне спиной. Так что незачет.

Вытащив из рюкзак початую бутылку воды, неторопливо раскрошил в него таблетку изотоника. Под язык запихнул оранжевый кругляш энергетика. чуть ниже надвинул козырек бейсболки, закинул ноги на ящик и замер с игстрелом наизготовку, делая небольшие глотки и неотрывно глядя на Лихткастил.

Посмотрим, как пойдет. Посмотрим…

На задворках небесного царства мы проторчали в итоге тринадцать часов. Не успела подойти к финалу первая работенка от пауков, а они уже предложили взять и вторую смену тут же. Причем без отдыха. Но с доставкой сюда пищевых кубиков и воды с парой таблеток шизы.

Предложение передала прибывшая четверка рядовых пауков заодно забравших ящики с кровавым месивом и дохлых плуксов. Каждый из явившихся имел ранения. У двух не все пальцы на руках, третий со сплошь забинтованным лицом – торчит только целый на вид нос – четвертый хромает на обе ноги. Одеты просто – штаны или шорты, плюс старые футболки. Никакой фирменной паучьей сбруи с лебедками и стальными лапами. Никаких шлемов. Короче – обычные гоблины, просто живут этажом выше.

Самым говорливым оказался мужик с забинтованной харей. И самым наглым. Он начал с того, что приказным тоном велел остаться на вторую смену и швырнул на ящики две литровые бутылки воды и четыре самых дешевых и каких-то замусоленных с виду пищевых брикета. С размаху хлопнув себя по паху – мне самому невольно больно стало – он топнул ногой, дернул башкой, мастерски харкнул на лежащий ниже город и хрипло заявил – остаетесь еще на шесть часов, оплата такая же, вот хавка и вода.

Оценив подношения – особо внимательно я изучил действительно оказавшиеся покрытыми коркой грязи пищевые кубики, я изумленно уставился на пауков. Просто проверял – это предел наглости рядовых сошек? Или?

Оказалось – не предел.

Приняв мое молчание за согласие, забинтованный харкнул еще раз и, повернувшись к нам спиной, велел двоим из нас отлучиться на время – чтобы донести ящики с кровавой кашей до во-о-о-он того перекрестка труб. И мотивировал это тем, что небесные воины ранены. Я не сразу сообразил, что этот рыхлый хрен подразумевал под «небесными воинами» свой гребаный квартет небесных клоунов получивший мелкие царапины.