Или Павел — он разный для разных людей? Она не могла представить, чтоб князь среди ночи бросился сам готовить чай для графини. Ее Паули мог сделать это и сделал, а князь Ливен — нет. На это у него были слуги. Пойти собрать ей букет — это Павел, сказать садовникам, чтоб украсили букетом комнату графини — это Его Сиятельство. Сыграть польку для графини — да пожалуйста. Сыграть «Лунную Сонату» — нет, это только для них с Яковом. Посещать любовниц в их спальнях — это князь. Привести в свою спальню графиню — нет, это личное пространство Павла, там женщин не бывает. Привести в спальню ее, Анну, и рассуждать там о красоте картины и моря — это Паули. Такой, как он сказал, каким его знали только Дмитрий и Лиза, и знает его она сама, даже не Яков. Она опять же не могла представить, чтоб Павел стоял с Яковом у того же морского пейзажа в спальне и рассказывал о том, как море сливается с горизонтом, а потом дал ему ракушку, чтоб послушать шум моря…

Но ведь и Яков был разным. Следователь Штольман одним, Яков Платонович другим, а ее Яков, Яша третьим… И то, каким она знала своего Яшу, больше не знал никто…

— Аня, — прервал Павел мысли Анны, — прощального ужина и вечера для всей компании у нас не получилось… Но ты бы хотела провести его вместе со мной? В большой гостиной?

— Да, хотела бы… Мне остаться в этом платье? Или ты предпочел бы, чтоб я оделась… как полагается?

— Аня, как ты сама пожелаешь… Думаю, тебе лучше сейчас пойти собраться самой, а потом мы… с тобой повечеряем… Марфа уложит твои вещи, ты только посмотри, чтоб все было, как тебе нужно… Но перед этим я хотел бы задать тебе вопрос. Я хотел поговорить с тобой об этом раньше, но как-то получилось, что отложил до последнего момента.

— Да, я слушаю тебя.

— Скажи, как ты относишься к Марфе? Не было ли у тебя с ней каких-то… проблем?

— Нет, никогда ничего подобного. Наоборот, все очень хорошо. Она добрая, приятная женщина… и усердная, всегда хочет мне помочь… Но не подобострастная, как бывают некоторые слуги… И еще с ней можно поговорить…

— В общем, она тебе понравилась?

— Да.

— Как ты посмотришь на то, чтоб она поехала с тобой в Затонск?

— В Затонск? Ты имеешь в виду, чтоб она проводила меня до Затонска, где меня встретит Яков? Чтоб я ехала не одна?

— Нет, Аня, чтоб она не только сопроводила тебя до Затонска, а осталась там.

— Осталась? Надолго?

— До тех пор, пока вы с Яковом не переедете в Петербург и не заберете ее с собой туда.

— Павел?! Ты хочешь, чтоб Марфа переехала к нам… и служила у нас?

— Именно. Я знаю, что к Вам с Яковом приходила женщина помогать по дому, но отказалась, как только по Затонску поползли слухи о том, что Штольман — побочный сын князя Ливена. Это так?

— Да, это правда.

— Вот я решил, что лучшая помощница по дому та, для которой тот факт, что хозяин из Ливенов, пусть и незаконный отпрыск князя, будет основанием не отказаться от места, а наоборот, принять его с радостью. Ты понимаешь меня?

— Да, понимаю… А хозяин, то есть Яков, будет ли он рад этому?

— Аня, ты — хозяйка в доме, помощь нужна тебе, а не ему, поэтому тебе и решать. А ему придется принять твое решение.

— Но у нас даже разместить Марфу негде… Ты же видел наш домик…

— Видел. И поэтому уже договорился с Виктором Ивановичем, что если ты согласишься, она будет жить в доме твоих родителей, а днем приходить к Вам — делать то, что ты сама ей поручишь. Ну и изредка помогать Марии Тимофеевне — сделать ей прическу или помочь одеться…

— Бедная Марфа, — вздохнула Анна, — с маменькой в одном доме… Она же от ее нервов… в первую же неделю захочет сбежать обратно к тебе в Царское Село…

— Плохо ты знаешь Марфу, — засмеялся Павел, — как бы Марии Тимофеевне не захотелось самой уехать… к своей сестре, как ее там, Олимпиаде Тимофеевне…

— Ну это вряд ли, — Анна знала свою маменьку гораздо лучше Павла.

— Ну так ты бы хотела, чтоб Марфа помогала тебе? Насчет ее стряпни я сказать ничего не могу, а убирает она так, что все блестит.

— Хотела бы… Только вряд ли мы можем позволить себе Марфу…

— В каком смысле?

— Ну она как-то сказала, что жалование ты ей положил хорошее.

— Да, это так.

— Я не знаю, сможем ли мы с Яковом платить ей такое же жалование, что и ты…

— Что?? О чем ты вообще говоришь?? Я ей как платил, так и буду платить. Марфа служит у Ливенов, что в моей усадьбе, что в вашем доме. Таково было условие ее переезда к вам. Я мог, например, решить, что она больше нужна в моей квартире в Петербурге, чем в усадьбе. Или же в особняке Ливенов. Или даже в каком-то из имений. Но в данный момент и позже она более всего нужна вам с Яковом, поэтому она туда и поедет.

— А с ней-то ты разговаривал? Она сама согласна? Или ты ей просто… приказал, чтоб она к нам ехала? — забеспокоилась Анна. Ей не хотелось, чтоб князь просто вынудил Марфу ехать в Затонск.

— Конечно, разговаривал. И она согласна. Анна, я не такой человек, чтоб не понимать, что у слуг тоже есть свои желания, даже если они по сути люди подневольные. Я бы не стал заставлять ее ехать к вам и уж тем более не стал бы грозить ней расчетом… Я знаю, что ей давно хотелось, чтоб у нее была хозяйка, настоящая дама, как у нее по молодости были барышни… А что у нее здесь в усадьбе? В основном только уборка… Ей ведь тоже хотелось бы… занимать положение повыше…

— Павел, но в Затонске у нее не будет положения выше. Ты же сам хотел, чтоб она помогала по дому в том, что будет нужно… Это значит мыть пол и посуду и готовить, я ведь, если честно, готовлю не ахти как. И была бы рада, чтоб Марфа хоть иногда готовила обед и ужин…

— Аня, это только на несколько месяцев, пока вы не переедете в Петербург. Там Марфа будет заниматься только тобой и вашими комнатами, больше ничем. Для остального будет кто-то другой.

— Павел!

— А как ты хотела? Сын князя с женой должны жить в соответствии со своим положением. Так что у вас будет по крайней мере двое слуг — Марфа и еще кто-то, пока не знаю, кто. Возможно, кто-то из слуг Ливенов, моих или Саши. Например, Устинья, готовит она хорошо, конечно, не так как Харитон, без особых изысков, но вкусно. И прибрать на той же кухне и в других помещениях может без труда, как и сходить за продуктами на рынок… — про нянюшку Лушу Ливен решил пока не говорить — зачем смущать Анну заранее? — Аня, пойдем, обрадуешь Марфу, что она едет с тобой.

Они вернулись в дом, и Анна поднялась к себе. Марфа укладывала ее платья и немного нервничала. Видимо, она до последнего момента не была уверена, захочет ли Ее Милость взять ее с собой.

— Марфа, ты сложи, что можешь… А остальное я сама могу… Тебе ведь и самой собираться нужно…

— Самой собираться? Значит Вы, Ваша Милость, хотите, чтоб я служила у Вас с Яковом Дмитриевичем? — посветлело лицо Марфы.

— Конечно, хочу.

— Тогда уж я Вам и вовсе ничего собирать не позволю, раз теперь Вы — моя хозяйка. Видано ли, чтоб дама сама вещи укладывала, если у нее служанка есть? Вам какое платье оставить на завтра, то, в котором Вы сюда приехали?

— Да, то. Оно удобное, для дороги в самый раз…

— А на сегодня?

— Да, на сегодня ведь тоже нужно платье… Павел Александрович пригласил меня провести вечер вдвоем… Я раньше хотела надеть вот это, но оно, наверное, слишком… роскошное… — Анна показала на единственное вечернее платье, которое еще не демонстрировала. — Может, надеть то, что попроще?

— Анна Викторовна, мне можно сказать свое мнение?

— Да, Марфа, конечно…

— Хоть Павел Александрович в Вас как в женщине и не заинтересован, он все же мужчина… и имеет право видеть приглашенную им даму… в самом прекрасном облике… Ему было бы приятно, чтоб его родственница принарядилась для него… Или он недостоин того, чтоб в его компании была дама, чье присутствие радовало бы его глаз?