— Но даже если для благих дел, это в любом случае… поборы… Может, лучше гауптвахта…
— Так гауптвахта тоже по прейскуранту, не бесплатно, — засмеялся Дубельт.
— Полковник, Вы серьезно?
— Более чем.
— А откуда эти… сведения? Может, фантазии чьи-то или наговор?
— Нет, это же при мне было. А подробностями майор поделился, я с ним знаком был. Сказал, что роптали только поначалу, а потом… привыкли. За полгода гарнизон образцовым стал. Проступки, конечно, до сих пор бывают, но очень мало. И провинившиеся часто сами в том признаются и денежку отсчитывают.
— Сами?
— Так если сам признался, то… скидка за сознательность.
— Ну тут-то Вы уж точно шутите!
— Никак нет. Никаких шуток. Например, капитан накануне праздновал что-то и на службу явился не совсем… свежим, с утра сразу пошел свой проступок записал в приходной книге и деньги в копилку положил.
— Так прямо и записал, что с похмелья на службу явился?
— Нет, указал, что проступок такой-то категории. Все… прилично, но в то же время понятно.
— Какой затейник однако этот полковник! — с сарказмом сказал Штольман.
— Не то слово!
— И что, все еще полковник?
— Интересуетесь, не повысили ли в звании за такое нововведение? — в свою очередь парировал с сарказмом Дубельт, прекрасно понимая, что следователя интересовало, не лишился ли полковник за подобное чина, а то и возможности далее служить на благо Отечества. — Нет, все еще в полковниках. Лучше таким быть, чем как начальник другого гарнизона.
— А с этим что?
— А там только что прибывшие офицеры какое-то время и не подозревали, что начальник гарнизона — полковник, так как ни разу его не видели, он был постоянно пьян и на службе вообще не появлялся. Они были уверены, что подполковник временно исполняет обязанности начальника гарнизона…
— А причину его пьянства выяснили? Не спроста же он был постоянно в запое, — спросил следователь.
— О, причина стара как мир — шерше ля фам. Жена полковника наставляла ему рога. В открытую, да не с одним, а с несколькими. Как тут от подобного в запой не уйдешь… — усмехнулся Дубельт.
— А возможно, что ее интрижки были не причиной… а следствием его пьянства?
— Да так оно по сути и было. Говорят, он всегда любил пропустить за воротник, а как стал начальником того гарнизона — скажем так, вдалеке от цивилизации, так и вовсе в любовь с бутылкой ударился. И покатился по наклонной плоскости, причем под большим градусом. И чем дальше, тем градус больше. Можно сказать, совсем под откос… Ну женушка и решила воспользоваться ситуацией. Зачем ей запойная рожа, когда вокруг столько привлекательных кавалеров — только выбирай. Только вот с выбором остановиться не могла, тоже стала скатываться вниз. Начала с подполковника, заместителя ее мужа. который по сути все на себе и тащил, как говорится, и за себя, и за того господина. Говорят, подполковник чувства к ней имел, а она с ним сошлась… по другим причинам… А бросила подполковника, так как у него уже почти не оставалось на нее времени — из-за службы, которую ее муж полностью забросил. Затем переключилась на майора, а когда я там был, во всю крутила уже с обер-офицерами…
— Она что же, всех там перебрала?
— Ну не всех, зачем же я буду на нее наговаривать? Только тех четырех, что я сказал. Но офицерские жены еще с первой ее связи с подполковником совершенно перестали с ней общаться. Вот она себе… приятелей среди мужчин и искала…
— Среди холостых?
— Подполковник был вдовцом, у майора жена с детьми на тот момент жила у его родителей, а не с ним. Капитан, который считал, что у них все серьезно и от мужа пропойцы ее в свою квартиру забрал жить, был холост, как и поручик, с которым у нее были амуры…
— А выяснения отношений между этими ее… приятелями были? Драки, дуэли?
— Ну а как без этого? И драки были, и дуэль. Я ведь туда по поводу дуэли и приезжал. Стрелялись капитан с поручиком, поручик убит, капитан остался калекой. Когда капитан в своей собственной постели поручика застал, еще тогда его чуть не убил, прямо на месте, говорят, уже и револьвер на него наставил, и прицелился… но сдержался — на дуэль вызвал… Дуэль все же не убийство… Вы же сами это понимаете…
— А начальник гарнизона что?
— А полковник даже и не знал, что у него в гарнизоне такое событие имело место…
— То есть как это не знал? Как подобное можно скрыть?
— Так никто и не скрывал. Весь гарнизон знал — кроме полковника, который к тому времени уже в своем собственном, далеком от нашего мире пребывал… У него там не офицеры, а черти в подчинении были…
— Черти? Какие?
— Ну не знаю, какие уж там ему черти в мундирах мерещились… Утверждал, что одеты были почти что по уставу, и просил проявить к ним снисхождение, что на ногах у них сапог не было, поскольку надевать их на копыта не было никакой возможности… и что головные уборы с дырами, поскольку рогами рвутся…
— У него что белая горячка была?
— Ну а что же еще? Она, родимая…
— И за какое время он до чертей допился?
— Месяцев за восемь может.
— И куда его потом после Вашей инспекции? Чином понизили и в еще более отдаленный гарнизон?
— Кем? Кастеляном? Чтоб чертям сапоги выдавал? В отставку, по состоянию здоровья…
— По состоянию здоровья? Не из-за профессиональной непригодности?
— У него до этого никаких нареканий по службе не было, хоть и попивал, в Турецкую себя проявил — герой войны… Просили за него, в том числе и заместитель его… и наверху учли их просьбы…
— И так бывает?
— Бывает… Решения ведь люди принимают, хоть и при чинах… кого казнить, кого помиловать… Подполковник вон получил полковника и стал начальником штаба гарнизона… несмотря на то, что у него была связь с женой его начальника… Посчитали это… относящимся только к его личной жизни, с чем я был категорически не согласен.
— Почему?
— Ну если бы их связь была тайной, а потом все открылось, а то это было на виду у всего гарнизона с самого начала. Какой пример он подал своим офицерам? Дурной! С этого же весь разгул и начался… Хотя даже эта история не самая примечательная.
— А что примечательнее этой?
— В одном гарнизоне майор свою жену сослуживцем проиграл в карты на полгода.
— В каком смысле проиграл?
— В том, что вместо погашения долга в денежном эквиваленте предложил расплачиваться, так сказать, натурой жены…
— Полковник, но это-то шутка?
— Какие уж тут шутки.
— Но как такое вообще возможно… среди офицеров?? Это же по сути… сутенерство и принуждение к деятельности… определенного рода…
— Опять же чуть до дуэли не дошло. Но уладили миром. Не знаю уж как. Но эту даму подпоручик, если можно так выразиться, выкупил — один из тех двоих, кому ее муж был должен, заплатил его долг второму, с ним она и живет, говорят, что не жалеет, что так получилось.
— Не жалеет? Как это понимать?
— Ну муж-то ее далеко не ангелом был, то кутежи, то карты, то девицы… А подпоручик за исключением того, что в такой переплет попал, ни в чем дурном замечен не был. Из хорошей семьи, со средствами, содержит свою пассию получше, чем майор, у которого почти все жалование на его развлечения уходило… А еще про долги — начальник одного гарнизона проигрался в пух и прах, когда в столицу ездил. Решил поправить свои финансовые дела, разворовав, точнее продав на сторону половину гарнизонного имущества.
— И как, поправил?
— А как же! Сейчас-то на казенных харчах какая экономия… Это не единственный случай на моем веку… Что уж говорить, воруют. Чтоб вот так в наглую, не таясь, это, конечно, уже случай особенный. Чаще все же понемногу, чтоб если что убытки списать можно было… Или ищут другие варианты — например, делят прибыль…
— Как интендант Затонского гарнизона, что был в сговоре с местным купцом относительно закупок провианта и не только по завышенным ценам?
