====== Кризис ======

Мир сер.

- Курс рубля снова упал, санкции со стороны ЕС и Соединённых штатов... – старенький телевизор, висящий на стене кухни, тихо продолжал свое вещание под шипение горячего масла.

Мир тускл.

- Мам, дай денег! – словно черт из табакерки, возникла в проёме сестра, заглушая и без того тихий звук, идущий от пропитавшихся пылью и жиром динамиков. – Я с подружками в хинкальную хочу сходить.

Мир жесток.

- Подружка по имени Никита тоже будет? – не оборачиваясь, спросила женщина лет сорока трёх на вид с короткими светлыми волосами.

- Ну... может быть, – немного запнувшись, ответила ей дочь – симпатичная полногрудая девушка, что в свои шестнадцать выглядела на все двадцать один. Особенно накрасившись. – Ну дай!

Но иногда...

- Принеси мою сумку, Кать, – сказала моей сестре моя же мама. – Не видишь, готовлю!

- Спасибо! – чмокнув родительницу в щеку, ускакала обратно в межкомнатный коридор девушка, не удостоив меня и взглядом. Впрочем, мне было все равно.

- А теперь к другим новостям, – переложив документы с место на место, сказала с экрана ведущая теленовостей с самого правильно-патриотического канала “Россия 24”.

- Принесла! – вернулась сестра, снова загородив собой изображение.

Происходит событие воистину странное...

- Массовыми изнасилованиями местных жителей мигрантами закончились рождественские празднования в немецком городе Кёльне, – донёсся до меня голос ведущей, и услышал ее не я один.

- Кать, погромче сделай, – попросила мать, откладывая в сторону извлечённый из женской сумочки кошелёк, внимательно всматриваясь в экран телевизора.

...и грандиозное!

- Подробнее от нашего специального корреспондента – Артема Давыдова. Артем? – изображение поменялось. Теперь перед нами стоял достаточно молодой журналист в темном пальто, шарфе и микрофоном с логотипом телеканала. Сбоку висела красная иконка, сообщающая, что идёт прямой эфир. За спиной мужчины падал снег и яркими красками сияли дома и вывески, то тут, то там стояли маленькие украшенные гирляндами ёлочки.

- Спасибо Виктория! – вслушавшись в наушник, ответил корреспондент, после чего продолжил. – Все верно. Вчера вечером, двадцать пятого декабря, в канун рождества мигранты устроили беспорядки, сопровождаемые массовыми нападения на людей. Полицией уже было оглашено более чем о семи сотнях случаев изнасилований, больше половины которых являлись массовыми. Заявления же о домогательствах исчисляются тысячами. Пострадавшими в основном были молодые мужчины, но и представительницам слабого пола пришлось не сладко. Также нам удалось достать записи камер и мобильных телефонов прямиком с места событий.

Изображение снова поменялось.

Теперь съёмка явно велась сверху, и судя по плохому качеству, с одной из не самых дорогих камер, что вешают у магазинов в надежде тем самым отпугнуть грабителей.

Все тот же вечер, тот же снег, но судя по хронометражу камеры, днём ранее. Вот идёт праздный поток людей, парочки и просто одинокие люди, что мирно себе наслаждаются спокойной атмосферой, идут за подарками родным и близким или просто спешат домой.

Но тут все резко меняется. Откуда-то сбоку, словно странный “волнолом”, тенями проскальзывают “они”. Одетые явно не по погоде, с оголенными ногами и животами, от чего сразу становится ясна их нечеловеческая суть. Из динамиков доносятся плохо различимые, но явно возбужденные женские голоса. Похабный свист. А в следующий миг одна из “мигрантов” нагло вешается на шею одиноко бредущему по своим делам пареньку. В то же миг сзади к нему подбегают ещё две, буквально беря опешившего человека в тиски. И нечто подобное происходит везде, куда взгляд не кинь. Люди же либо ускоряют шаг, стремясь как можно быстрее уйти, либо наоборот, останавливаются, доставая смартфоны. Помочь никто не пытается.

- Как видите, комментарии здесь просто излишни, – снова говорит корреспондент, а запись тем временем меняется. Теперь изображение более четкое и записано под абсолютно другим углом – явно со смартфона, если судить по возбуждённым громким голосам и трясущемуся изображению.

- Какой ужас! – явно шокировано говорит мать, сестра же только ойкает... и есть от чего.

На видео же запечатлены кадры самого “изнасилования”, пусть и замазанного цензурой.

Повалив какого-то немецкого бюргера на землю, сверху на нем неистово скачет, страстно поскуливая и постанывая, растрёпанная девушка с темными волосами и стоящими торчком не то собачьим, не то волчьими ушами.

Вокруг стоит гвалт, свист и радостно-ехидное улюлюканье. Камера движется вбок, захватывая яростно вырывающуюся девушку, которую держат сразу две “мигрантки”, при этом одновременно ее раздевая и вылизывая. Сама же девушка что-то орет по немецким, полными боли и непонимания глазами смотря на занимающуюся любовью прямо на земле парочку.

Камера снова двигается. На этот раз в объектив попадают сразу четыре девушки, у одной из которых явно выделяются рожки и перепончатые крылышки, две других просто идеально подпадают под наименование “кошкодевочка обыкновенная”, последняя же вообще имеет синеватый оттенок кожи и седые длинные волосы, но в остальном ничем от человека и не отличается. И эта бравая компания, что-то громко напевая не то на своем родном языке, не то на немецком, перекидывает туда-сюда портфель. Посредине же мечется прилично одетый мужчина в очках, явно пребывающий в шоке от всего происходящего. Сначала он им что-то пытается сказать, но получая в ответ только смех и неприличные жесты, все же пытается отобрать свое. Подгадав момент, он бросается вперед, надеясь отобрать сумку у поймавшей ее рогатой девушки. Но та ее просто выпускает из рук, словно под конец считалочки, ловя мужчину в свои объятия и запечатывая его рот страстным поцелуем. Остальные “мигранты” радостно хлопают в ладоши и свистят. На этом запись заканчивается и мы снова видим лицо репортёра, что держит в руках микрофон, другой прижимая наушник к уху. Понимая что эфир снова пошел, он продолжает:

- Также мы смогли взять интервью у свидетелей и участников этих неправомерных событий, омрачивших священный праздник десяткам, сотням и тысячам католиков.

Изображение снова меняется. Теперь на записи явно день. В объективе престарелая фрау с короткими седыми волосами и светлым лицом.

- Это просто ужасно! – говорит она, диктор послушно переводит. – Они кидаются на мужчин, словно дикие звери! Попирают наши обычаи и законы... а всего-то пять лет назад вместо них были обычные беженцы из африканских стран. Тогда было не так страшно... по крайней мере на мужчин они не кидались и просто грабили.

На этом месте я чуть не рассмеялся, но поймав изучающий взгляд матери, сдержался. Теперь же интервью брали у молодого парня лет двадцати.

- Как вы относитесь к произошедшим вчера нападениям? – спрашивает репортер, после чего направляет микрофон на немца.

- Круто все! – честно отвечает парень, смущённо при этом улыбнувшись. – Мне никогда с девушками не везло, даже начал подумывать, что я гей... но теперь у меня есть девушка и я безумно рад!

- Так вы один из пострадавших? – следует следующий вопрос.

- Пострадавших? – парень удивлённо вскидывает брови. – Боже, нет конечно! Это лучшее, что произошло со мной за всю жизнь! Мамоно классные!

- Мамоно? – сестра удивлённо хмурится. – Я что-то слышала, но...

- Самоназвание всех рас из другого мира, – пояснил я, пока на экране начали брать интервью у мужчины средних лет, что стал говорить про слишком большие пособия и ленивых “мигрантов”, которым только секс и нужен за его, работящего бюргера, счёт. – Даже не рас, скорее общества.

- Что-то ты много о них знаешь, – ехидно улыбнулась Катя, садясь рядом со мной на диван и толкая локтем в бок. – Что, тоже хочешь, чтобы тебя поймали и изнасиловали?

- Ага, как и ты о нигере вот с таким вот... – начал отвечать я, пошире расставив руки, но мать прервала нашу перепалку недовольно цыкнув. В отличии от нас, она внимательно смотрела и мы ей явно мешали, судя по недовольному взгляду.