— Так будешь или нет? — на этот раз громко, осведомилась девочка лет эдак двенадцати-четырнадцати, ростом мне по грудь, недовольно зыркнув своими серыми глазками. Всё бы ничего, но одета она была в красно-белую юкату… очень сильно напоминающую священные одеяния японских мико, а на светловолосой головке у нее красовались два рыжих лисьих ушка. — Тает же!
— Буду… — не подумав, сказал я, ошалело смотря на эту молоденькую, уже обращенную в мамоно девчушку, беря из ее рук вполне себе сносное мороженое в вафельном стаканчике, правда уже не раз облизанное и подтаявшее. — Ты уже кицунэ?! Но как же… где твои родители?!
— Дурак что-ли? — сощурилась девочка, снимая свои «ушки», оказавшиеся обычной бутафорией. — Я только учусь! Да и ты тут без родственников, как посмотрю…
— Да, прости, — вздохнув, извинился я, осознав, что сболтнул явную глупость. — Сглупил…
— Угусь, — согласно кивнула девочка, покачнувшись на своих деревянных сандалях… тоже японского образца. Хотя… тут правильно говорить зипангийского, если тут эта страна вообще есть. — Так будешь мороженку или нет?! Оно же сейчас растает!
— Да-да, буду! — уступил её напору, послушно откусывая холодный кусочек блаженства. — Ммм, прелесть! Почти год его не ел! Где взяла?!
Но не успела она ответить, как до меня донесся полу разборчивый шепот со стороны. Говорили на незнакомом мне языке, но… с помощью амулета я вполне всё понял.
— Непрямой поцелуй… какая прелесть! — шушукались друг с другом, на этот раз, сразу две настоящие лисички в уже нормальных юкатах светлых тонов, весело помахивая хвостами и двигая ушами. — Теперь, чтобы закрепить результат, ей надо действовать по методике Шабаша! Пусть обзовет гадзина братиком и случайно испачкает мороженкой его одеяния… они от этого буквально тают, потом пригласит к нам, чтобы одежду почистить, а там уже мы им займемся!
— Дядя… а ты, случайно, не педофил? — тем временем руша все шаблоны, спросила меня девочка, грозно на меня посмотрев.
— Кха… с чего ты взяла?! — чуть не подавившись мороженкой, поинтересовался я.
— Подходишь к молодой созревающей девочке, отбираешь мороженое и теперь страстно его облизываешь… — отстранилась на пару шагов девчушка. — Еще и на меня пялишься, словно волк на зайку…
— Ч-чего?! — у меня задергала глаз от таких обвинений. — Да ты сама мне это мороженое предложила!
— Ох… батюшки… сестрички-лисички… я своей невинностью совратила грязного педофила! — ужаснулась она, трагично пряча лицо за широкими рукавами собственного одеяния. — А если бы… если бы я предложила свою клубничку к мороженке… ты бы тоже взял?! Измазал бы меня холодным молочком и облизал… а потом… потом…
— Немного не так, как я рассчитывала, но тоже интересно! — продолжили шептаться лисички. — Интересно, а гадзину и правда нравятся маленькие девочки?
— Я согласен! — неожиданно сказал я, наклоняясь к девчушке.
— Ч-чегось? — открывая личико, удивленно поинтересовалась малышка, чтобы тут же получить в него мороженным, которое тут же белой липко-холодной кляксой распространилось и дальше, заляпав в том числе юкату и волосы. — Ааа, дебил!!! Ты что делаешь?!
— Как что… обмазываю белым молочком, а сейчас буду облизывать… в том числе и клубничку! — похотливо облизнувшись, пробурчал я, высовывая язык. — Иди сюда, сладенькая моя!
— Вай, и правда, извращенец!!! — чуть ли не отпрыгнула от меня девчушка. — К такому меня мама и жизнь еще не готовили!
— Ха-ха-ха, будешь знать! — распрямившись, хмыкнул я. — Видать тяжко «учеба» идет, раз не можешь вытерпеть на жизни собственные, хи-хи, грязные фантазии! Повзрослей сначала, девочка!
— Ууу, мне надо было просто заманить тебя в наш лагерь, а не лобзаться! — надулась она в ответ, что с учетом ее заляпанной мороженкой мордашке смотрелось очень комично.
— А кого повзрослее и пофигуристее не нашлось? — невинно поинтересовался я. — За мороженное спасибо, но…
— Нет, все лисички-сестрички уже захапали себе любовничков… — тяжело вздохнула девочка, начиная рукавами стирать с лица остатки мороженного. — Поэтому, соблазнять других им в лом… вот меня и отправили. И вообще, раз не собирался покушаться на мою невинность, зачем мороженку взял?! Мама не учила не брать сладости у незнакомых подозрительным маленьких девочек?! И вообще… ты мой парень! Так что иди за мной, будешь стирать юкату!
— Кхм… — от такой наглости я аж воздухом подавился. — С какого это перепугу, я твой парень?!
— Ну… я же назвала тебя парнем, когда мороженку предложила! — гордо выпятила грудь девочка. — Ты не возражал! И вообще, с этого момента я для тебя госпожа Многохвостка!
— Подрасти годков, эдак, на пять-шесть, обзаведись большой грудью и мягким лисьим хвостом, вот тогда и поговорим! — невольно сделав фейспам, пробормотал я, посмотрев на это чудо в мороженке. Для пущей картины не хватало только перьев. — И почему Многохвостка? По нормальному как тебя звать? Я, вот, Саша.
— Я Многохвостка! — упорно продолжила гнуть свою линию девочка. — Ну пошли… пожалуйста! Если хочешь… я кан-кан станцую голой! Лет через пять… может быть…
— Лучше бы ты просто флаеры раздавала… — вздохнул я, подходя ближе и протягивая ей носовой платок… почти чистый. — Держи. Не пачкай одежду еще больше. И передай своим хвостатым наставницам, чтобы сменили план… на такое только совсем отбитые ОЯШи ведутся или реальные педофилы.
— А может, все-таки, благородный господин пройдет с нами? — неожиданно спросила лисичка, подойдя ко мне со спины. — И наша молодая послушница, накормит вас вкуснейшими терияки с тофу!
— Только если ты лично мена покормишь, а после у нас будет страстный секс! — обернувшись, ответил я. — Ты мне сразу понравилась, лисичка! И твоя подружка тоже. может тройничок устроим?
— Нет… мы уже замужем! — резко отстранившись, ответила кицунэ, продолжая при этом мило улыбаться. — Прощенья просим, благородный господин… больше не будем докучать!
— Не, если еда на халяву, то я зайду! — попытался было я отыграть немного назад, дабы таки скушать знаменитых лисьих тофу, но кицунэ уже смылись. Словно по волшебству, вот они есть, а вот уже и нет. — Черт… говорила же мама, что я хороший актер! А я не верил…
Убедившись, что поблизости больше нет заинтересованных во мне мамоно, решил, все-таки, пойти в сторону таверны. В конце концов, прогулки по селению лучше совершать в компании, хотя бы, еще двух потенциальных жертв… то есть товарищей. Больше шанс, что какая-нибудь милая орчиха сосредоточит своё внимание на рядом стоящем друге, а не на мне. На том и порешил…
Собравшись с духом, пошел в сторону, в которой до этого скрылись мои спутники, взглядом выискивая на домах хоть какую-нибудь вывеску, указывающую на местный общепит. Но ожидания мои были тщетны, а когда вышел на небольшую площадь, которая, по сути, была центром селения, так вообще растерялся от обилия праздношатающегося люда. И палаток… Да, сих нужных в быту и походе вещей тут было много и стояли они рядочками, что выдавало в них некую организованность, как и общий темно-фиолетовый тон ткани, из которой они были сделаны. Видимо, то самое жильё для «попадунов», про которое говорила ведьмочка.
Народ же… тоже собрался разномастный. Можно сказать, с миру по нитке, ибо пока глазами искал таверну, увидел трех арабов, парочку евреев, несколько азиатов, негра и целую кучу разномастного белого люда, чью национальность было определить достаточно сложно. А еще, они активно кучковались по группам. Громко общались и смеялись, сальными взглядами провожая мимо проходящих под руку с мужьями мамоно…
Нет, я тоже задумчивым взглядом смотрел вслед покачивающимся бедрам весьма миленькой голшатавры, но… пятая точка совместно с седьмым чувством, выработанным еще в школе и отточенным в армии, активно мне подсказывали, что намечается нечто весьма нездоровое, и лучше будет свалить куда подальше… причем, чем быстрее, тем лучше.
Своей интуиции я привык доверять, тем более, что обычно она молчит даже в самые критичные моменты… так что, увидев двор, в котором было выставлено несколько широких обеденных столов и, тут же быстрым шагом направился туда.
