Губ коснулась нервная усмешка. Я подумала, но очень вскользь, краем сознания, что он мне на нервы действует, и что это самодовольное выражение с его лица здорово было бы стереть. Об остальном я вообще не думала, когда прижимала его к стене, используя свою недюжинную бесовскую силу. Когда тянула вниз молнию на его толстовке, целовала ключицу сквозь майку, медленно опускаясь ниже.

«Что ты собираешься делать, Алёна?» – о-ох, как сладко было слышать эту зарождающуюся тревогу в голосе адского герцога.

«Ты же был за эту идею? Наслаждайся,» – с мстительной улыбкой посоветовала я, когда колени коснулись земли.

Вскинула голову, и мельком глянула на Майорова. У него в глазах читался тот же немой вопрос с лёгкой ноткой паники. Он знает, чертяка. Ну или, по крайней мере, очень сильно догадывается.

С издевательской ухмылочкой я потянула вниз резинку его штанов, нежно потёршись щекой приходящее в боевую готовность достоинство. О да, пошла движуха. Аккуратно ухватив зубами ткань его трусов, сдвинула её, чтоб не мешала. Секса ему, блять, под открытым небом в жизни не хватало. Я уверена на все триста, что никакая Леся Измайленко ему не отсасывала. По крайней мере, так.

Майоров рвано вздохнул, подтверждая мои догадки. Дьявольски смущается и дьявольски хочет попробовать. Я медлила поэтому, давая ему помучится насладиться предвкушением одновременно. Захватила губами головку, легонько пройдясь по ней языком, тут же выпустила, вслед за этим покрывая его россыпью мягких едва ощутимых поцелуев, давая понять: я гораздо больше могу, но не покажу тебе, потому что ты мудила и бесишь.

Дразнила его, горячие ласки перемежая с холодом, отстранялась то и дело, томно вздыхая.

Майоров не выдержал наконец, потянул меня наверх за локоть и довольно бесцеремонно вжал животом в шершавую стену дома. По его глубокому тяжёлому дыханию мне на ухо, по тому, как руки очертили линию бёдер и задрали майку, буквально обжигая – я поняла. Мы трахнемся прямо здесь. И это максимально позорно.

Но его прикосновения к рёбрам и груди, тянущее чувство внизу живота, заставляющее прикусывать нижнюю губу, чтобы не отключаться так сильно от реальности. Мрачное и вместе с тем приторно-приятное осознание. Меня сейчас довольно грязно поимеют. И мне хорошо. Мне, блять, хорошо.

– М-мх… – из груди вырвался прерывистый вздох, означавший капитуляцию.

И Майоров крайне превосходно это уловил, стягивая вниз уже мои штаны. Я оперлась на стену, подставляясь ему. Экзорцист вошёл одним сильным движением, мои ладони соскользнули с бетонной опоры, и я хрипло выдохнула, непроизвольно вжавшись щекой в стену.

По телу прошёлся мощный электрический импульс, оставляя за собой неслабую дрожь в коленях. Юра задал постоянный ритм. И у меня даже получилась вести себя тихо, ломая ногти о прохладный бетон. Но вот эти частые сладкие вздохи, влажные звуки поцелуев и секса – это всё недвусмысленно выдавало суть происходящего. Приличные люди такого не делают. Не улице, не под чужими окнами в Бирюлёво, не так спутанно, дёргано и неловко.

Боже, когда он целует ту выступающую косточку позвоночника, у меня сердце плавится.

Майоров вдруг замер, и я даже не сразу поняла, почему, но прежде, чем успела что-то спросить, он зажал мне ладонью рот. А потом я тоже услышала: чужие неторопливые шаги, немного шаркающие, по той самой дороге. Беда была в том, что мы оба заметили это слишком поздно, потому что поравнявшись с нами, ночной незнакомец остановился, вглядываясь и вслушиваясь. Заметил что-то подозрительное, будь он неладен, ночной патруль хренов.

«Что, спалились, извращуги?» – злорадно возликовал Баф с присущим только демону коварством.

Майоров дышал мне в щёку. Нас отделяли от ночного дядьки те самые окаянные кусты жасмина, но препятствие это было такое себе. Если решит-таки пойти сюда, будет действительно неловко.

– Чш-ш-ш… – успокаивающе прошептал Юра мне на ухо.

В венах бушевал адреналин. Почему это именно с нами должно было случиться? Хотя… Да что здесь вообще могло пойти, как надо? Будь я своей матерью, я бы от себя отреклась после такого.

Любитель побродить по ночам прокашлялся как следует и, наконец, всё тем же размеренным шаркающим шагом ушёл дальше по дорожке вдоль палисадника.

– Это пиздец, – эмоционально выдохнула я, когда он отдалился от нас на почтительное расстояние.

– Согласен, – Юра развернул меня лицом к себе и впился в губы.

Кажется, неожиданное палево нас только сильнее раззадорило, теперь сдерживаться было гораздо сложнее. Очень повезло, что меня буквально вжимали в стенку, это спасало нас от откровенного сползания на пол.

Пальцы дрожали, жгучие волны кайфа прокатывались до самых кончиков, заставляя запрокидывать голову назад, захлёбываясь густой июльской прохладой. Я подставлялась под поцелуи Майорова, время от времени покусывая его губы. Движение бёдрами учащались, дыхание – тоже.

Вдруг над нашими головами послышались явственные звуки открывающегося балкона, второй этаж. Я в смятении заглянула в пьяные тёмные глаза Майорова. Нас вряд ли видят, но слышат точно.

– Да плевать, – выдохнул он мне на ухо, не сбавляя темп.

«С ума сошёл,» – мелькнуло в сознании и погасло тут же. Пришлось закусить кулак. Наверное, и правда плевать. Всего за пару размашистых движений я уже была всё.

Мы всё-таки сползли вниз, судорожно пытаясь отдышаться. Наверху восхищённо заржали.

– С легким паром! – мужик, вышедший покурить посреди ночи, видимо, ничего поумнее не придумал. – Во молодежь отдыхает!

– Андрей, Андрей, ну почему ты так не делаешь! – донеслось обиженное из глубины квартиры. – Никакой страсти в тебе!

– Да Люба, ну я ж мусор вынес, какие ко мне претензии, – начал виновато бубнить несостоявшийся герой-любовник, уходя с балкона.

Обратно в квартиру мы поднимались в странном молчании, потому что всё произошедшее было одновременно и слишком охуенно, и слишком стыдно, чтобы об этом говорить.

Юля впустила нас в квартиру и придирчиво оглядела, опершись плечом о косяк. Наконец возмущённо цокнула языком, вычитывая с укором:

– Да как так можно!

Мы ссыкливо переглянулись. Помятые и лохматые, конечно, но неужели настолько явно видно невооружённым взглядом, как мы «развлекались» десять минут назад.

– Да… там просто… – неловко начала я, не совсем уверенная, что именно собираюсь сказать.

– Вы не зашли в круглосуточный магазин! – продолжила за мной Майоровская сестрёнка. – Бессовестные.

Юрец аж вывалился обратно на лестничную площадку, давясь истерическим хохотом.