В общем, мне было страшно, но перспектива замёрзнуть или умереть с лютого голоду быстро придала мне смелости и отваги. Медленно словно старуха, я поплелась куда позвали.

С трудом поспевая за медведем, я передвигала ноги на чистом упрямстве. И пыталась не сойти с этой узкой звериной тропы. Правда, всё больше мои мысли занимали местные кустарники, наверное, под ними так удобно лежать. От усталости я дремала на ходу.

Кровь на спине пропитала подклад куртки и запеклась. При этом я чувствовала, что ткань прилипла к ранам, и каждое движение причиняло боль. Не сильную, но дёргающую.

Как я куртку снимать буду, ума не приложу?!

Это же отдирать придётся. И пусть на спине раны неглубокие, судя по ощущениям, но менее болезненными они не становились.

Не умела я терпеть такие муки. Да, я даже в детстве коленки не раздирала. Синячок – уже трагедия. Порез на пальце – сразу пластырь и мирамистин в ранку. А тут высекли! Ни за что! Ну, дай Боги, свидимся с этим сморчком, удушу гада и не пожалею.

Никто никогда не смел поднимать на меня руку!

Сердито вздохнув, осознала, насколько устала. Я не бегала, наверное, со времён учёбы: тренажёры в спортивных залах не в счёт. Это совсем не то. Моё тело оказалось просто не готово к таким нагрузкам. Да и по голове меня знатно приложили.

Перед глазами плавали странные чёрные мушки, а в висках отдавался каждый звук. В какой-то момент я просто остановилась и согнулась пополам. Мне нужен был передых.

Хотя бы пару минут.

На яркую вспышку я даже внимания не обратила.

– Что такое? – голос перевертыша резанул по ушам, и я сжала голову ладонями.

– Помолчи, – взмолилась, мечтая прилечь, где в тепле и темноте. И ещё есть хотелось страшно.

– Так устал? Или рана серьёзная? Только не ври и не умалчивай, – мой нежданный спаситель положил ладонь на мою спину, отчего я зашипела змеёй и выгнулась, сделав шаг вперёд.

– Спину покажи, – скомандовал воевода.

– Нет, – рыкнула я.

– Я сказал, спину оголи? – рявкнул он и дёрнул за полу куртки.

– А больше ничего тебе не оголить?! – не разгибаясь, проворчала я и выдрала из его ладоней ткань.

– Рана серьёзная? – не унимался лесной перевертыш.

– Нет, я просто устал. Меня ударили по голове и всё, что я хочу – это минута отдыха.

Зажмурившись, я глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь справиться со слабостью.

Вспышка света и перед моими глазами появились две мощные звериные лапы.

– Я не могу дальше, – шепнула заплетающимся языком. – Иди сам. А я отдохну.

В голове помутилось, и я качнулась. Попыталась за что-нибудь ухватиться и поймала рукой шерсть, дёрнув её. Но зверь и виду не подал, что я причинила ему боль. Уткнувшись носом мне в колени, медведь просунул между моих ног свою голову, и буквально взвалил меня на себя. Правда, при этом, мой нос ткнулся в его короткий хвост, что меня слегка в чувство-то привело. Встрепенувшись, я села ровнее, но всё равно как-то это неправильно было – спиной вперёд ехать.

– Погоди, – захрипела я, – дай перевернуться.

Как древняя старуха, проклиная этот мир и его обитателей, что организовали мне огромную шишку на затылке, я перекинула ноги и села правильно.

Мы снова двинулись вперёд.

Я старалась не думать на чьём горбу еду к вечерней трапезе. Всё, что меня волновало – это как согреться и чего бы съесть.

Сжимая в ладонях густой мех, боролась с соблазном прилечь и использовать этого то ли медведя, то ли мужика, как мягкий матрасик. Спать хотелось ужасно.

Но нужно помнить, что в его глазах я мужчина, и вести себя соответствующе.

Мы все шли и шли.

Шли и шли.

И снова шли.

Плюнув на свой мнимый пол, я таки увалилась на медведя, и изобразила раненого бойца. Помирающим можно и поспать на боевом товарище.

Он и ухом не повёл, а значит, всё нормально.

Темнело, под лапами зверя хрустели сухие ветки. Над нами долбил дерево дятел. Холодало и снова повалил снег. Вокруг дремучий лес стеной, ни намёка на цивилизацию.

Куда он меня тащит? В какие дебри?

Наконец, мы обогнули небольшой ельник, и вышли на широкую поляну, в центре которой горел огромный костёр.

Я всё же выпрямилась и попыталась слезть с моего временного извозчика, но его грозный рык меня остановил. Замерев истуканом, только и прижала к себе мешок со своими вещами.

Что, опять попала?

Ну, надеюсь, хоть закапывать не станут?

Услышав громогласный рёв, в нашу сторону побежали два воина. Оба обнажённые по пояс: хотя тут все светили голыми торсами. Сглотнув, я приготовилась к неприятностям.

Прямо перед моим лицом вдруг вспыхнула шкура и, странно крутанувшись в воздухе, я неожиданно даже для себя оказалась на руках своего спасителя.

– Вы чего это? – пропищала я. – Поставьте на землю. Я что вам – лань трепетная, что вы меня на ручки подняли.

Здоровяк поймал мой взгляд и снисходительно улыбнулся. Его бровь медленно поползла на лоб.

– Нет, ну, что ты, мальчик, какая же ты лань, – услышала я от него.

– Вот и поставьте меня на ноги, – зашипела я.

– Конечно – конечно, такого сурового парня так унижать, – к счастью, он действительно спустил меня с рук. Выпрямившись, я разве только не рыдала. Спина саднила жутко, перед глазами чёрные круги плывут.

– Вот вам… мальчик, – медленно произнёс военачальник своим людям, – обогреть и накормить. И пристройте к Фаву. Чтобы ни волоска с его головы не слетело.

Мужчины странно на меня глянули, подозрительно улыбнулись, но промолчали.

– И лекарю его покажите. Кровью несет за милю, – грубее приказал воевода.

– Ушёл он уже, – один из воинов махнул рукой куда-то на лес.

– Так рано? – медведь осторожно положил свою ручищу на моё плечо и подтянул к себе.

– Ну, кто же знал, чёрный, – с долей сожаления пробубнил второй воин. – Мы проследим за парнем. Если плохо станет – кто из быстрых метнётся за ним. Запах скажет, если крови станет больше.

Я сглотнула. Как-то не подумала, что от меня запах есть. Осторожно отогнув ворот куртки, принюхалась. Ужас. Мне срочно нужен душ или что тут у них есть.

– Ну что же пойдем… паренёк, – хохотнули мужики и подхватили меня под руки, выдирая из объятий медведя.

– Отпустить! – взревел мой спаситель, да так, что я подскочила как ужаленная.

Его тяжёлый взгляд прошёлся по моей фигуре, скрытой под длинной курткой. И было в его глазах что-то такое, что у меня щёки покраснели от стыда.

– Да, поняли мы, Чёрный, что это за парень такой: никто не тронет и пальцем.

Оскалившись, военачальник кивнул, а я как-то растерялась. Это какой такой я парень. Вот не понравилась мне эта конкретизация. Тем временем меня снова подцепил под локти, и утащили в сторону костра. За ним обнаружилась полевая кухня.

Еда!

Еда! Еда! Еда!

Боги с ними, с мужиками и их странным поведением.

Главное, что кто-то сейчас будет кушать! Еду!

Все свои тревожные думки, я отодвинула в сторону. Передо мной обрисовалась цель номер один – добыть провизию.

– Фав, ты где?

За наспех сложенной из досок и чурок лавкой проглядывалась нечто огромное. Оно лежало на земле, и главное, это что-то храпело. Услышав крик, гора стала подниматься. Передо мной предстал самый косматый человек из всех мною виденных. Лицо полностью закрывала борода, только глаза и видны были. Густая спутанная кудрявая шевелюра спускалась на плечи.

Снежный человек не иначе.

– Опять пьёшь, лось? Иоран тебе вот мальчика прислал в подмогу. Пылинки с него сдувай, чтобы сыт и обогрет был.

– А! – космач окинул опешившую меня нечитаемым взглядом. – Это будет забавно. Ну, что же, оставляй сие сокровище. Готовить-то умеешь?

– Естественно, – пробормотала я, – а лось – это прозвище.

Ну, не могла я не спросить.

– Нет, это моё второе лицо, – недовольно пояснил бородач.

– Лось! – я приподняла бровь.

– А что? – недовольно проворчал он.