Лёша и Костя робко улыбались новым друзьям, но те только и делали, что недовольно цокали языком и вертелись, показывая, сколько неудобств причиняет им эта поездка.

– Ну... кхм... Меня зовут Маша, это мой муж Саша и мальчики Костя и Лёша. А вас как зовут?

– Кирилл, – буркнул мужчина с первого сидения, устраиваясь в кресле поудобнее.

– Лена, – робко протянула тонкую руку женщина. – Это Паша и Катя.

– Очень приятно. Вы давно идёте?

– Какая вам разница? – грубовато осёк меня Кирилл.

– Ну, – растерялась я, – просто вы без машины, да ещё и с детьми, наверно, это было тяжело.

– Да. У вас есть еда?

– Ээээ, немного. А у вас?

Если бы не умоляющее выражение лица Лены, я заподозрила бы в попутчиках убийц. Что за глупые мысли лезут в голову?! Наверное, сказывается усталость и недостаток сна. Мы же люди! Цивилизованные воспитанные люди.

– Дети хотят есть. Поделитесь запасами, а то они ныть начнут, – то ли посоветовал, то ли приказал Кирилл.

Посчитав за лучшее пока промолчать и не просить говорить «спасибо» и «пожалуйста», я полезла в рюкзак, достала оттуда пакет сухарей и два пакета сока.

– Вот, – я с некоторым внутренним противлением протянула снедь на заднее сидение. – Разделите между собой, ребят.

Паша и Катя завязали настоящую потасовку за еду, пришлось их разнимать и брать ситуацию в свои руки. Я была вынуждена держать сок в руках и контролировать, пока очередной ребёнок сделает два глотка. Однако Паша и Катя довольно нагло высосали почти весь сок. Я сжала губы, успокаивая себя тем, что, наверное, они были очень голодны.

– А куда вы идёте? – спросила я.

Лена открыла было рот для ответа, но муж опередил её.

– Нам всё равно, – откликнулся он. – Где-то наверняка должны быть ещё люди, какое-то правительство, армия. Не могли же всех истребить.

– Мы просто не знаем, – миролюбиво добавила Лена, кротко улыбнувшись и явно привычно пытаясь сгладить углы. – Мы надеемся встретить военных. Кирилл врач и...

– Лена! – рявкнул Кирилл на жену. Женщина осеклась и притихла.

– Ох, так вы врач! – обрадовалась я, похвалив себя за то, что заставила мужа остановиться и подобрать этих людей. – Послушайте, у Лёши астма, в последнее время было столько переживаний, поэтому приступы участились. Я даю ему...

– Послушайте, не надо мне это говорить, – грубо прервал меня Кирилл. – Сейчас же всё в порядке? Значит и спасать никого не надо. Если вы хотите консультацию, то придётся заплатить.

– Заплатить? – не веря своим ушам, переспросила я.

– А то, что мы вас подобрали на обочине дороги, не в счёт? – глухо спросил Саша, не отрывая глаз от дороги.

– Это ваш долг, – ответил Кирилл. – Вы на машине, мы – нет, вы обязаны были нас взять. Мы же тоже люди.

Повисла тишина. Дети Кирилла и Лены заныли, прося ещё еды и уговаривая нас снять детские кресла, чтобы освободить больше места, а то им неудобно.

– То есть благодарности от вас ждать не стоит? будто не слыша всего происходящего уточнил Саша.

Кирилл отвернулся и стал смотреть в окно.

От возмущения таким беспардонным и наглым поведением меня отвлекла возня детей наших попутчиков. Паша и Катя, поссорившись из-за сухаря, который мальчик спрятал в карман, а затем втихушку пытался съесть, стали щипать и обзывать друг друга. Костя заплакал. Катя случайно заехала локтем Лёше в плечо, и тот взвыл от боли. Он попытался оттолкнуть от себя девочку, но ремень безопасности не давал ему большой свободы действий, поэтому он был вынужден терпеть новые атаки. Я тщетно пыталась урезонить четверых детей. Лена что-то невнятно бормотала, призывая отпрысков к порядку.

Внезапно вся эта какофония прекратилась, потому что Саша резко ударил по тормозам, до белых костяшек сжав в руках руль.

– Выходите! – слегка дрожащим, но решительным голосом потребовал он, заглушив мотор.

– Что? И не подумаю! – вызывающе откликнулся Кирилл и поёрзал на сидении, словно зарываясь в него попой.

– Выходите вы все! Живо! – твёрдо и по слогам повторил Саша.

Я во все глаза смотрела на мужа: вот, вот оно! Что-то новое в нём обретает форму, уплотняясь, словно туман, и принимая конкретные очертания. Что-то незнакомое, заставляющее меня сжиматься в комочек и выбивающее почву из-под ног.

Я всегда осуждала женщин, позволяющих мужчинам обращаться с собой грубо и унизительно, поднимать руку.

– Это как надо себя не уважать, – возмущалась я тогда, – не понимаю! Женщине достаточно просто показать мужчине его место, чтобы заставить его мужчину уважать себя!

Но в это мгновение, услышав неприкрытую угрозу в голосе мужа, я поняла, что больше ни в чём не уверена. Я мысленно взмолилась, чтобы наши попутчики послушались его. И ещё… возникло инстинктивное желание повиноваться человеку, сидевшему за рулём, потому что он сильный и вызывает страх.

Кирилл скрестил руки на груди, его лицо вызывающе передёрнулось.

Саша молча вынул ключи из замка, обошёл машину спереди, не глядя в салон, открыл дверцу Кирилла и...

С моего места мне было видно не всё, но по тому, как завизжала Катя и как остолбенели дети, я поняла, что происходит нечто ужасное. Я вытянулась на сиденье: мой муж направил на Кирилла пистолет, взвёл курок.

– Я повторяю последний раз: выходите все.

Кирилл поспешно отстегнул ремень безопасности, поднял руки и вышел из машины. Лена и дети последовали за ним.

Саша медленно наступал на них, заставляя людей отойти за багажник.

– Маша, кинь их сумки! – скомандовал муж. Я повиновалась. Наши мальчики замерли в своих креслах. – Берите сумки и идите назад! – это уже приказ горе-попутчикам.

Переволновавшись, я бросила сумки рядом с мужем, вынудив Кирилла подойти к нему почти вплотную. Бородатый мужчина двигался к вещам, держа руки поднятыми, затем стал нагибаться за сумкой.

Дальше события развивались стремительно: Кирилл набросился на Сашу, шла ожесточённая борьба за оружие и, очевидно, за главенство в машине.

– Саша! – вскрикнула я, закрывая глаза руками.

Раздался выстрел.

– Папа, – еле слышно сказал Лёша.

Убирать ладони от лица было страшно: что я увижу? Любой ответ был пугающим.

Саша стоял над телом Кирилла, возле головы которого медленно растекалось кровавое пятно, и смотрел на пистолет в своей чуть подрагивающей руке.