Свои рекомендации я озвучила: одного не оставлять, истерикам не удивляться. Роджер слушал внимательно. Но смотрел только на Архо. Ладно, я действительно сделала, что могла. Теперь самое лучшее уйти, пока Архо совсем не разревелся.

Роджер… Я заставила себя встать, заставила выйти из кабинета, не оглядываясь, пройти по двору, не заглядывая в окна, сесть в лайнер и ткнуть на автопилоте слово «Дом».

Роджер:

Вечер прошёл вполне нормально. Я достал бутылку какого-то дешёвого пойла. Мы с Архо сидели у меня в комнате, и я рассказывал ему про всех наших ребят, кто где. Сам он говорил мало, но мои рассказы слушал с удовольствием. А ближе к ночи мы добыли у коменданта вторую кровать и, с трудом втиснув ее в маленькое помещение, разместили на ней Архо.

Он долго не мог заснуть. Ворочался.

- Ты чего не спишь?

- Не обращай внимания.

Подумав, я действительно отвернулся к стенке, намереваясь уже спать.

- Роджер, ты знаешь, что она любит тебя?

- Знаю.

Архо некоторое время молчал, потом снова заговорил.

- Вот ведь ерунда какая: я люблю её, а она любит тебя… Ты бегаешь от неё, а она прогоняет меня. Если бы у меня крышак не поехал, она бы и на эти несчастные два с половиной месяца меня к себе не подпустила…

Я сел на кровати:

- Ты хотел продолжать ходить с тряпкой на лице и валяться у неё в ногах?

Архо рассмеялся:

- Ну, я же предупредил тебя, что пока слабо вменяем. Ради того, чтобы обнимать её коленки, я бы не только тряпку на лицо намотал… У неё просто божественные коленки. Тёплые, гладкие… а как она пьяняще пахнет там! Просто крышу сносит! Даже точно зная, что потом она меня всё равно прогонит. Юбля! Что я ей не нужен…

- Архо, давай спать. У меня завтра переговоры очень рано. А поговорить у нас ещё будет время.

Брат кивнул и отвернулся к стенке. Вот и хорошо, обсуждать с ним Марикины коленки я пока не готов.

Утро для меня началось с головомойки от Тибирана. Старик швырнул в меня газету:

- Кто дал тебе полномочия делать такие заявление прессе?

«Свободные земли – общая территория. И, думаю, будет вполне честно, разумно поделить в ней зоны влияния и ниши бизнеса…».

- С какого рожна ты, вообще, стал общаться с журналистами? Ты – пресс секретарь? Ты – уполномоченный штабом докладчик? Кто ты такой, чтобы болтать, что попало?

Кто я такой? Я, вообще, мимо проходил. Топал себе на встречу с какой-то очередной ами. А журналисты ждали кого-то из генералов. Но не могли же они пропустить мимо Роджера Об Хайя! Кто я такой? Мальчишка, привыкший говорить то, что думает! Привыкший не оглядываться на каждое слово…

- Простите, генерал-капитан, этого больше не повторится.

- Не повторится? Смотри у меня! Свободные земли – территория сильного! И мы не собираемся делить ничего и ни с кем. Мы собираемся забрать то, что нам нужно. Ни на кого не оглядываясь! Занимайся своими неолетанками и не лезь в политику, парень! Всё, свободен!

Я вышел из кабинета старика. За окнами начиналась весна. Грязь, первая самая храбрая травка, самые храбрые птицы. На Даккаре весна была холодней, ветреней, с долгими ночными заморозками. Птицы строили домики, прятались туда целиком и чирикали прямо оттуда…

Свободен?! Что я такого сказал? То, что думал! Не выдал чужих тайн, не наврал, не опорочил чью-то честь. Просто сказал, что думал! Просто без приказа! Свободен?

Раверстон, увидев Архо, даже, типа, обрадовался. Похвалил мою идею забрать брата к себе в департамент, пообещал сам подписать заявление о переводе у Тибирана. Сам сунул Архо листок, писать заявление.

Я вернулся в кабинет, буквально, через пятнадцать минут. Раверстон стоял с написанным заявлением Архо в руках и молчал. А брат сидел, сжимая кулаки до хруста и набычившись, как будто собирался драться. Раверстон молча протянул мне листок:

«Начальнику спецслужб братства «Каменная река», Генерал-капитану Тибирану от капитана Архо…». Оппа! Как-то так сложилось, что я с детства звал брата именно детским именем – Архо. Даже когда его признали взрослым воином, даже когда дали орден мастера. Но так его звал только я. Да и то не при посторонних. Все остальные люди вселенной с тех пор, как брату исполнилось восемь, звали его Архартером.

- Брат, объяснишь?

Архо только сильнее сжал зубы. Раверстон хмыкнул:

- Я уже пробовал, он упёрся, как баран!

Я сделал Раверстону знак, один из тех, что мы использовали между собой на переговорах: «Сгинь». Он хмыкнул и вышел из кабинета.

- Брат, я просто хочу понять тебя.

- Я сам себя плохо понимаю!

- Почему ты не хочешь подписать эту ничтожную бумажку нормальным полным именем?

- Нет у меня теперь полного имени! Рассыпалось в дребезги от щелчка тоненькой ручки с крашеными ноготками. Это единственное имя, которым я теперь зовусь. Не нравится? Делай, что хочешь!

Архо замолчал. Я ещё некоторое время подождал, но больше ничего рассказывать он не хотел. Юбля! Но мне ведь обещали истерики, странности. Я встал, выглянул в коридор и позвал злого Раверстона:

- Генерал, – генеральский орден на Раверстоне ещё даже не зажил, – ты мог бы оказать мне услугу? Исправь в документах брата имя. Пусть он по всем базам у нас идет как Архо, а не Архартер. Бывают ведь такие даккарские имена?

- Он же в олимпиаде участвовал. Его вся пресса, как Архартера, знала. Представляешь, что будет, если всплывёт, что он вдруг переименовался в детское имя?

- Надо сделать, чтобы не всплыло!

Раверстон задумался. Что этот мужик точно умеет делать, так это находить выходы из скользких ситуаций. Таких, где не достают оружие. Таких, где воюют бумагами и словами.

- Ладно! Мы ему это имя запишем как кодовое, агентское, – он подхватил со стола листок с заявлением. – Только, юбля, это первое и последнее переименование. Обратно дороги не будет.

Мы с Архо кивнули ему одновременно.

Марика:

Встреча с Роджером снова взбудоражила меня. Я полвечера перебирала, закрывшись в кабинете, его фотографии. Мечтала. Потом отправила Арсе приказ разузнать, чем он, вообще, занимается и что делает в Кострах. Отчёт был у меня через полчаса:

«Командор Роджер Об Хайя руководит департаментом по связям с Арнелет при штабе братства Каменная Река. В данный момент он находится в Кострах, прибыв туда для проведения переговоров между даккарскими и неолетанскими работорговцами», и приписка: «Слежу я за твоим Роджером, ни на секунду не прекращала».

Вот значит как: он переговоры ведёт?! И почему я людьми не торгую? Полюбовалась бы на него…

Вечером я опять была в Кострах. Солдат у ворот велел мне назвать своё имя, как будто не знает, как меня зовут, потом велел другому отвести меня к командору Роджеру. Меня привели в тот же кабинет.

За основным столом сидел генерал, Раверстон, если мне память не изменяет. Роджер за своим. А в углу Архо связывал какие-то папки. Увидев меня, он выронил бумаги и заулыбался. За столом встрепенулся генерал:

- Великая, рады вас видеть! Прошу, – он махнул в сторону массивного кресла. – Чаю или чего погорячительней?

Я улыбнулась:

- Нет, спасибо, я просто поговорить, и желательно без вас.

Улыбка на лице генерала немного спала:

- Ну, ради вас… – он кивнул и вышел из кабинета

Роджер рассмеялся:

- Вообще, это его кабинет. Мне тоже выйти?

Улыбка ему очень шла. Такая открытая, честная мальчишеская улыбка.

- Нет, при тебе, надеюсь, Архо хоть немного себя в руках держать будет.

Я уселась в предложенное кресло. Архо, очнувшись, наконец, радостно бросился целовать мои коленки.

- Эй, хоть перед Роджером будь сдержанней, – Архо, хмыкнув, крепко обнял мои ноги и, прижавшись к ним щекой, замер. – Ну, как прошли сутки? Без эксцессов? Тебя пристроили перебирать бумажки?