— Маша, — позвал подругу Шурик, — бросай этого хмыря, у нас мятеж! Мы валить собрались!

— А этого куда? — спросила сообразительная Машка.

— Да брось его нахуй, — сказал было Шурик, но вдруг опомнился. — Хотя нет, ты вот что. Отвяжи его. Пусть он нас к катеру доставит! Доставишь? — обратился он к Патлатому.

В ответ Патлатый только что-то неразборчиво промычал, и для взбодрения Машка стегнула его разок по заднице.

— Да отнесу, отнесу! — заорал Патлатый, — скажи только своей психопатке, чтобы отвязалась!

— Что? Психопатке?! — заорала Верховная Дама-Доминатрикс, — Ах ты дрянь такая! Да я тебя запорю!

И Машка принялась с утроенной силой стегать Патлатого по жопе, а тот опять принялся орать благим матом.

Внезапно со стороны Черного Замка послышался шум и визг крысоидов. Вепрев быстро обернулся и увидел, что из потайного хода выкатилась целая рота крысгвардейцев и бодро поскакала к государственным преступникам на своих толстых черных хвостах, потрясая огромными трезубыми вилами.

— Зверева! — заорал Вепрев, — отвязывай его или нам пиздец!

Сообразительная Машка мигом отстегнула Патлатого и швырнула ему потрепанный бурнус.

— Давай, богов сын, — с командным металлом в голосе рявкнул Вепрев, — Уноси к катеру!

Патлатый привычным жестом сорвал весь окружающий мир как декорацию, и путники оказались на берегу возле Реки Времени возле своего катеришки. Оглядевшись, Вепрев тотчас увидел, что из ворот Черного замка к берегу уже скачет сотня крысгвардейцев, держащих наперевес свои огромные трезубы.

— Все на борт! — заорал Вепрев, — Эй ты, как там тебя! Отчаливаем!

Искушенные путники галопом заскочили на борт плавсредства, утащив за собой сундук с брюликами и Патлатого. Тупая морда на корме, не дожидаясь окрика, быстренько убрала трап и катеришко сноровисто отплыл от берега на недосягаемую дистанцию. Наскакавшая толпа крысгвардейцев в бессильной злобе принялась выкрикивать оскорбления в адрес низвергнутого Короля Ада, высоко подпрыгивая на хвостах и потрясая трезубами.

Вепрев показал бунтовщикам средний палец и демонстративно повернулся к товарищам.

— Ну, братва, чо делать будем? — спросил он, — какие предложения?

Однако все молчали, привыкнув за полгода к тупому исполнению повелений Короля Ада.

— Ладно, — сказал Вепрев, — тогда сделаем так. Ты, — он ткнул пальцем в Патлатого, — свяжись со своим Папиком, обрисуй ситуацию.

— Уже обрисовал, — сообщил Патлатый, — обожди говорит, щас некогда, видите ли. Уррод!

— Ладно, — Вепрев повернулся к тупому рылу на корме, — а ты пока вези нас к воротам.

Катеришко немедленно изменил курс и споро подплыл к воротам, перегородившим Реку Времени, запертыми на огромный пружинно-нажимной замок. Вепрев, недолго думая, вытащил из кармана заветный бусыгинский ключ, сунул в скважину и повернул. С легким щелчком замок открылся, и ворота широко распахнулись течением Реки Времени.

Только сейчас все увидели, что неподалеку от них Река времени уходит куда-то вниз по крутому и узкому тоннелю в высокой черной скале, и их кораблик неудержимо приближается к чернеющему входу, в котором течение пенилось бурным потоком.

— О, ептыть! — выругался Вепрев, — опять хуй знает куда прет!

— Не опять, а в Тартар! — внезапно раздался голос Папика откуда то сверху. Задрав головы, путники увидели, что в широкой и глубокой нише в скале восседает Папик, имеющий зело грозный вид и держащий в руках — кавалерийский стек.

— Осади назад, Вепрев, — повелел Папик, я на ваше корыто сойду.

— Ага, — ответил Шурик, — эй ты, как там тебя, задний ход!

Катеришко сдал назад и замер прямо под Папиком, и он ловко спрыгнул со скалы на палубу.

— Теперь ехай к причалу, — повелел Папик, — будем покарать зло!

Не дожидаясь команды Вепрева, катеришко развернулся на месте, шустро подъехал к пристани и выкинул на причал сходню. Путники, столпившиеся у борта, увидели, что у врат Черного Замка собрался огромный митинг, на который сбежалось тысяч сто крысоящеров, а охрану несла всего сотня крысгвардейцев. На высоком помосте из черепов лошар стоял давешний жирненький молодчик с бородкой клинышком, огромной лысиной и свежими пейсиками, а возле него — огромного крысоящера, который давеча выдирал из него кишки на карательном станке шнекового типа.

— Бгатья кгысоиды! — заливался пейсатый, — сколько можно выносить беспощадную эксплоатацию! Тгебуем от нового Коголя Ада, — пейсатый ткнул пальцем в Кишкодера, — оплаты за наши услуги в газмере тыщи гублей за обогот станка! Ты согласен? — молодчик ткнул пальцем в крысоящера.

— Ага, ага, — торопливо закивало чудище, — со всем согласен, отец родной!

— Молодец! — заявил пейсатый, — а я буду денежки собигать за агенду адских машин! Так?

— Ага, ага, — снова торопливо согласилось чудище, — ты, ты, отец родной.

Вепрев и его спутники, посмеиваясь, смотрели на этот развод лохотни, дивясь доверчивости крысоящеров. Папик грозно сопел, но пока что помалкивал.

— Ой, Саша, а ведь мы у них всю кассу увезли! — спохватилась Верховная Дама-Доминатрикс, — че будет то?

— Да не боись, смоемся, — ответил Вепрев, — узнать бы только, что за Тартар, куда эта река течет?

Папик, за спиной которого стояли молодые люди, видимо, все слышал, и ответил Вепреву:

— Тоннель идет в Тартар, дно Ада. — Папик обернулся и тяжелым взглядом проутюжил вытянувшиеся фэйсы путников. — И вы сейчас эту сладкую парочку, — Папик ткнул пальцем на жирненького молодчика и Кишкодера, — туда свезете и с рук на руки Нергалу сдадите!

— Как мы их отвезем-то? — с тоской пробормотал Вепрев, — вона их сколько!

— Не твоя забота, Вепрев, — пресек возражения Папик, тяжелой поступью сходя на берег. Там он, не задерживаясь, протолкался сквозь толпу митингующих крысоидов и вскарабкался на холм из черепов, служивший трибуной ораторам. Наверху, не говоря ни слова, Папик сгреб за шкирку пейсатенького жирненького молодчика, ловко сунул его плешивую голову промеж ног, заголил задницу и принялся полосовать ее своим кавалерийским стеком.

— А вот тебе оплата за аренду, а вот тебе, а вот тебе, — приговаривал Папик, а молодчик только верещал благим матом, вращая жирной жопкой как пропеллером.

Наконец, когда задница пейсатенького стала напоминать кусок сырого бифштекса, он выпустил его и поволок за шкирку к Вепревскому катеришке. Крысоид-кишкодер поплелся следом сам, не переставая повторять, словно в горячечном бреду:

— Мы пскопские, мы пскопские….

Толпа, оставшаяся без вожаков, быстро разошлась, а Ад снова наполнился воем терзаемой лохотни. Папик же, взойдя на борт с пленниками, коротко бросил Вепреву, «Вперед» и прошествовал в Каюту, где швырнул пленников в нос, затем схватил первую попавшуюся бутылку Московской и выпил ее до дна на одном дыхании. По тому, как затуманился его божественный взор, видно было, что Папику капитально захорошело, но едва он собрался закайфовать, как ему помешал настырный экс-математик.

— А куда ехать то? — спросил Вепрев, сунув голову в каюту.

— Вперед ехай, в дыру эту, — ответил Папик, — куды ж еще!

— Да нас же там разобьет в блин! — взвыл экс-математик, — ты глянь, че там творится! — Вепрев ткнул пальцем на вход в тоннель, где пенился бурный поток.

— Не ссы, — пробормотал Папик, уже засыпая, — ехай давай!

Вепрев пожал плечами и крикнул тупой морде:

— Эй, ты, как там тебя! Вперед!

Тупая Морда вырулил катеришко на самый стрежень Реки Времени, и он с нарастающей скоростью понесся вперед. Среди путников началась легкая паника, но внезапно всех осадил резкий и злой голос Патлатого:

— Без паники! Щас прорвемся!

С этими словами Патлатый вырвал из головы волосок и бросил его в Реку Времени. Бурный поток внезапно замедлился и принялся течь как густая патока. Катеришко легко и плавно заскользил по течению и вскоре нырнул в длиннющий наклонный туннель, по которому Река Времени стекала в Тартар.

Все только ахнули, а Верховная Дама-Доминатрикс завизжала от восторга: