— А что, вполне! — согласился Вепрев, — портал то — вон он, за углом!

— Ужас! — пробормотала Машка, — выходит, они в Питере человечиной промышляют?

Вепрев уже открыл было рот, чтобы сказать что-либо остроумное, но в этот момент из лаза донесся голос старикашки:

— Залезайте, все нормально.

Коллектив дружно, по очереди, влез в нору и после недолгого, хотя и неприятного путешествия ползком по грязному тоннелю, все вылезли из-под кровати в вонючей хованке Бусыгина. Сам Бусыгин уже сидел за столом и, по обыкновению, причащался портвешком 777 из стоящей тут же бутылки.

— Заходите, гости дорогие, — радушно приветствовал старикашка попутчиков, — садитесь, угощайтесь!

Путешественники расселись за столом, и дружно накатили по стакану портвешка. Казалось, все плавно катится к новому банкету, но Вепрев, как всегда, проявил твердую целеустремлённость:

— Так, папаша, поясняй, где дорога к Истоку этому гребаному?

— Эхе-хе, молодежь! Все не терпится! — посетовал старикашка, но все же поднялся из-за стола и подошел к одежному шкафу с зеркалом. Там, ни слова не говоря, он распахнул дверцу шкафа, но вместо вешалок с одеждой там открылась какая-то огромная пещера, сплошь уставленная странными машинами, судя по всему — пыточным станкам. Там были испанские сапоги, дыбы, железные люди и прочая хрень из арсенала инквизиторов. Возле каждого такого орудия истязания стояла парочка крысоящеров, вперившись красными глазами в нежданных гостей. Освещение давали столбы с электрическими лампочками, стоящие возле пыточных станков. От всего этого места остро воняло свежевыпущенными кишками и испражнениями, и отовсюду неслись дикие вопли терзаемых людей, испытывающих запредельную боль.

— Добро пожаловать в Ад, дамы и господа, — провозгласил старикашка с неприятной ухмылкой, — только ничего не трогайте!

— А че это за место такое? — настороженно спросил Вепрев.

— Это Ад, Санек, — пожал плечами старикашка, — а комната моя — сторожевая кандейка к Аду. Я у них в охране состою.

— Ну, ты силен, папаша, — покрутил головой Вепрев, — ладно, народ, пошли в Ад.

И путники, настороженно оглядываясь, зашли по одному в бусыгинский шкаф. Тотчас дверца сама собой захлопнулась, и все увидели на ее оборотной стороне надпись: «Оставь надежду навсегда».

Однако долго задерживаться не пришлось, — старикашка призывно махнул рукой в сторону обширной сумрачной долины, раскинувшейся перед нежданными гостями. Долина была сплошь заставлена разнообразными пыточными станками. Некоторые их них простаивали, но большая часть активно использовалась, и от душераздирающих воплей терзаемых грешников закладывало уши. Крысоящеры, используя свои станки, заживо пилили людей вдоль и поперек, рвали на части, давили прессами, жгли в факелах газовых горелок, раскатывали в блин катками — не перечесть тех зверств, которые практиковались в этом премилом местечке. Впрочем, все это ничуть не вредило истязуемым — разрезанные, распиленные, раздавленные и сожженные тела мгновенно восстанавливались, достаточно было пыточному станку остановиться на миг перед новым циклом. Вепрев сам видел, как парочка крысоидов вырубила пилораму, на которой только что распилили страдальца вдоль, и принялись менять сточившийся диск. Все это время истязуемый страдалец стоял, мелко подрагивая, упитанным телом, но целый и невредимый.

Справа вдали виднелась величественная мраморная лестница, уводящая в проем в потолке пещеры. У подножия лестницы стояла монументальная арка с надписью золотыми буквами «Райские кущи», охраняемая парочкой крысоящеров в бескозырках с надписью на тульях «Крысгвардия» и вооруженных дубинками. Слева же виднелась грязная шахта, скорее сточный канал, на арке перед которой вкривь и вкось было написано мелком «Добро пожаловать в Ад». Из шахты крысоящеры непрерывным потоком гнали каких-то истошно вопящих людишек, которых немедленно передавали экзекуторам, нетерпеливо переминающимся в длинной очереди.

А в самом конце обширной долины на фоне бескрайней черной стены Мрака возвышалась высоченная башня, напоминающая водокачку. Башня была сложена из красного кирпича, и на ее верхушке черными буквами было написано «Фильтр».

— Вон, в ту башню нам и надо, — сказал старикашка, указывая на водокачку, — туда надо Время слить.

— Пгастите, а как мы дойдем до нее? — сварливо спросил доцэнт-жывотновод.

— Ножьками, ножьками, — сострил Вепрев.

— Ну да, но эти крыски нас не пропустят! — слабо вякнула Галина, — сожрут!

— Слышь, Вепрев, а ведь Галя права! — встряла Машка, — вдруг они и нас пилить начнут? Ужас!

— Мммндааа… — протянул Вепрев, — в самделе… — начал было он, но неожиданно экс-математику пришла в голову очередная гениальная мысль:

— Слышь, Владимирыч, — обратился он к старикашке, — а откуда сюда электричество идет?

Задумчиво почесав задницу и не оборачиваясь, Бусыгин равнодушно ответил:

— Дык там рубильник есть, поверни — все сдохнет.

— А где, где он, ну, рубильник-то этот?

— А вон в той щитовой, — Бусыгин указал Вепреву неказистую будку невдалеке, вкривь и вкось сколоченную из горбылей, из которой во все стороны торчали провода, и доносилось низкое гудение мощного трансформатора.

— А ну, пошли туда, — распорядился экс-математик, и сам поразился командному металлу в голосе.

Компания безропотно подошла к будке, хрустя черепами, густо устилающими пол, и, подойдя вплотную, все остановились, разглядывая это деревянное убожество.

— Ты че задумал-то, Санек? — спросил Бусыгин Вепрева, — ежели хошь все это дело пресечь, — старикашка мотнул башкой на окрестности, наполненные страдальческими воплями, — так оно того не стоит, не нашего ума это дело.

— Нашего, не нашего! — грубо передразнил Бусыгина математик Вепрев, — а как нам через эту хрень прорваться? Загрызут, уёбки хуевы! Забыл, как они твоей башкой в футбол играли?

— А чо ты хошь сделать-то? — спросила Машка.

— Увидите! — зловещим голосом сказал Вепрев, входя в незапертую будку. В ней он увидел здоровенный трансформатор фирмы Сименс выпуска 1920 года, сильно нагревшийся и гудящий от натуги. На трухлявой стенке торчал огромный ржавый рубильник, кое-как привинченный парой шурупов. Вепрев, недолго думая, подошел к рубильнику, и рванул ручку на себя. Раздался скрежет ржавого металла, сверкнула искра и на пол посыпались хлопья окисла. Моментально грохот и рев пыточных станков снаружи стих, и наступила относительная тишина, только где-то еще слышались вопли страдальцев, видимо, не успевших свариться в котлах с кипящим маслом или сгореть в газовом пламени.

Выйдя из будки, Вепрев увидел странную картину: все обитатели Ада, и крысоиды и люди, числом немереным, молча стояли, уставившись на него немигающими глазами. И тут Шурика прорвало, как будто мощная океанская волна с неодолимой силой плавно приподняла его и понесла в сияющие дали. Не говоря ни слова, Вепрев вскарабкался на трансформаторную будку, и заблажил завывающим голосом, подражая речи Патлатого в кабаке у тети Нади:

— Слушайте меня, люди и прислужники Адовы! Истинно, истинно базарю вам, аз есьм Господь Бог ваш истинный, предвечный! И вот, сейчас я пришел к вам, и даю я вам заповедь новую, конкретную, доскональную: да будут отныне грешники праведниками, и да судят они судей своих тою же мерою, какой судимы были! Око за око! Зуб за зуб!

Проорав эту хрень, Вепрев облизнул губы и крикнул вниз:

— Эй, доцэнт! Включай рубило!

Семенов стремглав метнулся в будку, и вскоре из нее донесся глухой стук. Моторы на пыточных станках снова приглашающе взревели, словно ожидая очередных жертв, а по толпе крысоидов и людей пронесся оглушительный стон. Затем все принялись вопить, о чем-то спорить, размахивая руками и потрясая кулаками. Одни только крысоиды молча топтались на месте, словно не в силах переварить поносные слова ересиарха Вепрева.

Вдруг из толпы новоприбывших страдальцев выкатился жирненький и плюгавенький человечишка в бородке клинышком и пенсне на носу, взобрался на высоченный пресс для раздавливания гениталий грешников и принялся вещать истошным картавым голосом, размахивая длинными, тщательно завитыми пейсиками: