Поскольку Селдже Ринпоче был очень стар, и это, скорее всего, мог быть последний ретрит под его руководством, мне очень хотелось принять в нём участие. Однако мне было всего тринадцать лет, что обычно считается слишком юным возрастом для того, чтобы переносить тяготы трёхлетнего затворничества. Я очень просил своего отца замолвить за меня слово, и в конце концов Тай Ситу Ринпоче дал мне разрешение участвовать в ретрите.

Но прежде чем описывать мои переживания в течение тех трёх лет, я чувствую необходимость немного поговорить об истории тибетского буддизма, что, как мне кажется, может помочь объяснить, почему я так хотел уйти в затворничество.

Метод исследования ума и непосредственной работы с ним, который мы называем буддизмом, берёт своё начало в учениях молодого индийского царевича по имени Сиддхартха. Когда Сиддхартха воочию увидел ужасные страдания людей, которым не довелось вырасти в той же привилегированной, царственной среде, в которой посчастливилось родиться и жить ему, он отказался от безопасности и уюта своего дома ради того, чтобы найти решение проблемы человеческого страдания. Страдание проявляется во многих формах, начиная с назойливого внутреннего шёпота, говорящего нам, что мы были бы счастливее, если только какой-то незначительный аспект нашей жизни был бы другим, и заканчивая муками болезни и ужасом смерти.

Сиддхартха стал аскетом и странствовал по Индии, чтобы обучаться у учителей, заявлявших, что они уже нашли то решение, которое он искал. К сожалению, ни их ответы, ни практики, которым они его обучили, не казались ему полностью совершенными. В конце концов он решил отказаться от всех советов извне и искать решение проблемы страдания там, откуда оно, как он начал подозревать, происходит: а именно в своём уме. Сидя в тени дерева в месте под названием Бодхгая, что в северо-восточной индийской провинции Бихар, он стал всё глубже и глубже погружаться в свой ум, полный решимости найти ответ или умереть. Спустя много дней и ночей он наконец обнаружил то, что искал – фундаментальное осознавание, которое было неизменным, нерушимым и необъятным. Выйдя из этого состояния глубокой медитации, он уже не был Сиддхартхой. Он стал Буддой, что на санскрите означает «пробуждённый».

В нём пробудился полный потенциал его собственной природы, которая ранее была ограничена тем, что обычно называют двойственностью, то есть представлением о независимо реальном «Я», отдельном от того, что кажется независимо реальным «другим», существующим вне этого «Я». Как мы узнаем в дальнейшем, такая двойственность не является пороком или дефектом. Это сложный механизм выживания, глубоко укоренённый в структуре и функционировании мозга; как и другие механизмы, его можно изменять посредством личного переживания.

Будда постиг эту способность к изменению путём внутреннего самоисследования. То, как в уме укореняются ошибочные понятия и как от них можно избавиться, стало темой учений, которые он давал более сорока лет своей жизни, путешествуя по Индии и привлекая сотни и тысячи учеников. И вот две с половиной тысячи лет спустя современные учёные с помощью сложных клинических исследований начинают показывать, что знания, которые Будда обрёл посредством внутреннего наблюдения, поразительно точны и достоверны.

Поскольку восприятие и понимание Будды выходили далеко за пределы представлений обычных людей о самих себе и природе реальности, он, как и другие великие учителя до и после него, был вынужден передавать обретённое им знание посредством иносказаний, притч, загадок и метафор. Ему приходилось использовать слова. И хотя его слова впоследствии были записаны на санскрите, пали и других языках, они всегда передавались устно от поколения к поколению. Почему? Потому что, когда мы слышим слова Будды и мастеров, следовавших по его стопам и достигших такого же освобождения, нам приходится думать над их смыслом и применять этот смысл к своей собственной жизни. При этом в структуре и функциях нашего мозга происходят изменения (многие из которых будут обсуждаться на следующих страницах), приносящие нам такую же свободу, какую обрёл Будда.

В течение столетий после смерти Будды его учения начали распространяться во многих странах, включая Тибет, где географическая изоляция от остального мира создавала совершенные условия для того, чтобы поколение за поколением учителя и ученики могли полностью посвящать себя учёбе и практике. Тибетские мастера, достигшие просветления и ставшие буддами ещё при жизни, передавали всё, что они узнали, наиболее достойным ученикам, которые, в свою очередь, передавали эту мудрость своим собственным последователям. Таким образом, в Тибете установилась непрерывная линия учений, основывающихся на наставлениях Будды, аккуратно записанных его ранними последователями, и на подробных комментариях к этим первоначальным учениям. Однако реальное преимущество тибетского буддизма – то, что даёт ему такую чистоту и силу, – это прямая связь между сердцами и умами мастеров, устно и зачастую тайно передавших своим ученикам основные познания, которые они обрели посредством личного опыта.

Поскольку многие области Тибета сами по себе отделены друг от друга горами, реками и долинами, учителям и ученикам зачастую было трудно перемещаться, чтобы делиться друг с другом опытом. В результате этого в различных регионах линии учения развивались слегка по-разному. В настоящее время существуют четыре основные школы, или линии, тибетского буддизма: Ньингма, Сакья, Кагью и Гелуг. Несмотря на то что все эти крупные школы развивались в разное время и в различных местах Тибета, у них одни и те же основные принципы, практики и верования. Мне доводилось слышать, что различия между ними, подобно различиям между разными ветвями протестантизма, заключаются главным образом в терминологии и в тонкостях подходов к обучению и практике.

Древнейшая из этих линий – школа Ньингма, которая появилась между VII и IX веках н. э., когда Тибетом правили династии королей. Тибетское слово ньингма можно приблизительно перевести как «старейшие». К сожалению, последний тибетский король Лангдарма по политическим и личным причинам затеял жестокое подавление буд дизма. Хотя Лангдарма правил всего четыре года и был убит в 842 году н. э., в течение почти 150 лет после его смерти старейшая школа буддизма пребывала в подполье, так как в Тибете происходили серьёзные политические пере мены, которые закончились образованием нескольких независимых, но отчасти федеративных феодальных королевств.

Эти политические перемены предоставляли возможность для постепенного и мирного восстановления буддийского влияния, поскольку индийские учителя путешествовали в Тибет, а заинтересованные ученики совершали трудный переход через Гималаи, чтобы обучаться непосредственно у мастеров индийского буддизма. В числе первых школ, укоренившихся в Тибете в этот период, была линия Кагью, название которой происходит от тибетских слов ка, что примерно переводится как «речь» или «наставление», и гью – тибетского термина, по сути, означающего «линия». Основу школы Кагью составляет традиция устной передачи наставлений от учителя к ученику, благодаря чему сохраняется непревзойдённая чистота передачи духовных учений.

Традиция Кагью берёт своё начало в Индии в Х веке от выдающегося мастера Тилопы, достигшего полного просветления. Знание, приобретённое Тилопой, и практики, посредством которых он его достиг, передавались от мастера к ученику и через несколько поколений дошли до Гампопы – тибетского йогина, оставившего свою врачебную практику ради следования учениям Будды. Гампопа передал всё, что он узнал, четырём из своих самых достойных учеников, которые основали собственные школы в разных районах Тибета.