— Так ты чего пришла? — нарушая затянувшуюся паузу, спрашивает ЮЧжин.

— Соскучилась. — отвечает та. — Ты мне не пишешь и не звонишь. Что, я не могу прийти и увидеть тебя?

ЧжуВон поджимает губы с видом — «ну вот, начинается».

— ЮЧжин, я в армии. — объясняет он свою «невнимательность». — Здесь не так просто взять и «сконтачиться» с человеком.

— Но с другими у тебя получается «контачиться». — возражает ЮЧжин и уточняет с кем именно. — С ЮнМи.

У ЧжуВона появляется на лице недовольная гримаса.

— Это было не специально. — говорит он. — Обстоятельства так сложились.

— Обстоятельства? Что за обстоятельства, оппа? — вскидывает голову ЮЧжин.

«Оппа» тяжело вздыхает, показывая, как утомителен для него этот разговор.

— Нуна, — говорит он. — Давай не будем устраивать сложный разговор. Он сейчас совершенно не к месту.

— Не к месту? Я всегда у тебя — не к месту! — гневно восклицает ЮЧжин.

ЧжуВон несколько секунд смотрит на разгневанную девушку.

— Давай закончим наше общение. — предлагает он. — Я смотрю, ты сегодня настроена таким образом, что ни к чему хорошему оно не приведёт.

ЮЧжин прикусывает верхними зубками свою нижнюю губу продолжая смотреть на ЧжуВона.

— Всё, — говорит тот, — спасибо нуна, что навестила. Мне нужно идти на процедуры.

Наклонив голову и не дожидаясь ответа, ЧжуВон разворачивается и уходит. ЮЧжин, с закушенной губой смотрит ему вслед. В её глазах блестят слёзы.

ЮЧжин

(несколько позже. Госпиталь. ЧжуВон лежит на постели и держа в руках планшет рассматривает фотографию ЮнМи помещённую на обложку японского журнала.)

«Совсем тут на японку похожа…» — думает он критическим взглядом окидывая изображение. — «Что значит, профессиональные стилисты поработали. Совсем другим человеком выглядит… Пожалуй, и не узнаешь, если вот так вот на улице встретишь, в гриме. Глаза только её выдают…»

ЧжуВон ещё некоторое время рассматривает на экране ЮнМи, акцентируя внимание на её глазах.

«Ну прямо настоящая японочка!» — с одобрением думает он. — «И позировать смотри, как быстро научилась. Времени всего немного прошло, а уже так красиво на фото получается. Хотя, ЮЧжин, пожалуй, красивей… Но её на обложках не печатают … И она всегда красивая одинаково. А ЮнМи — то кореянка, то японка, то на хёна похожа. Разная. Это гораздо интересней, чем просто красивая девушка. С ЮнМи не скучно…»

В этот момент у него звонит телефон, лежащий на прикроватной тумбочке. Делая плавное круговое движение рукой, дабы не потревожить сломанные рёбра, ЧжуВон берёт его в руку и посмотрев, кто ему звонит, отвечает на вызов.

— Да, хальмони, — здоровается он с бабушкой, — рад тебя слышать.

— Не могу сказать, что могу ответить тебе тем же. — сварливо отзывается на приветствие бабушка.

— А что случилось? — настораживается ЧжуВон.

— С того момента, как ты подобрал эту девчонку, моя жизнь потеряла покой. — жалуется та и добавляет, что бы было совсем понятно, кого она имеет в виду. — Я говорю о твоей ЮнМи.

— Да? А что с ней не так?

— Да с ней постоянно что-то не так. Сейчас мне доложили, что в сети активно распространяют новость, что она ждёт ребёнка.

— Да ну?! — изумляется ЧжуВон.

— Вот те и ну! — сердито откликается бабушка. — Скажи мне, вот только не ври, ЧжуВон, вы проводили время вместе?

— Хальмони, ну как ты могла такое подумать? — возмущается ЧжуВон. — Да и вообще — когда бы я это успел? Я же в армии?!

— Можно подумать, что армия является помехой… — ворчливо отзывается бабушка и переспрашивает. — Это точно? Я могу верить твоим словам?

— Конечно! Когда я тебя обманывал, бабуля? — восклицает внук и ему приходит в голову интересная мысль.

— Постой! — восклицает он. — А она, что, сказала, что это от меня?

— Я ещё с ней не разговаривала!

— А зачем ты тогда у меня спрашиваешь?!

— А у кого я ещё должна спрашивать?! Ты же с ней… как это… тусуешься!

— Хальмони, тебе не идёт молодёжный сленг.

— Хочешь сказать, что я слишком старая?!

— Я просто хочу сказать, что это слово выбрасывает тебя из твоего имиджа, бабуля.

— Вот будешь ты меня учить. Мне лучше знать, что мне идёт, а что нет. Ты как себя чувствуешь?

— Спасибо, хорошо.

— Как рёбра?

— Всё в порядке, хальмони. Не беспокоят. Врачи дают мне хорошее обезболивающее.

— Выздоравливай. Выполняй все предписания. Слышишь меня, ЧжуВон?

— Конечно, хальмони. Хальмони, а что происходит?

— Вот я и выясняю, что происходит! — недовольно отвечает бабушка. — Твоя мать просто в истерике. Позвони ей.

— Хорошо, конечно. — обещает ЧжуВон.

— Сделай это сейчас. — просит бабушка и говорит. — Я отключаюсь.

— Всего хорошего, бабуля. — прощается с ней ЧжуВон.

Разорвав соединение, ЧжуВон некоторое время лежит с отставленной рукой, в которой зажат телефон. Обдумывает услышанное.

— Весело! — наконец вслух произносит он, подводя резюме своим размышлениям.

Место действия: больница, палата ЮнМи

Время действия: восьмое августа, тот же день

Лежу, никого не трогаю, слушаю радио. Сегодня мне уже получше, чем вчера. Голова не кружится и общее впечатление — пободрей. «Вата» в мозгах исчезла, думается без усилий. Вот, слушаю эфирное вещание и одновременно перебираю в голове события, случившиеся за последние дни. Самым эпичным событием в них был, конечно, удар миномёта по голове. Это ж если захочешь, специально так не сделаешь. Даже придумать — не придумаешь. Хорошо, не убило. А то бы моё высокое устремление — «жить хорошо, но долго» тут бы и завершилось, едва успев начаться. Конечно, хорошо, что всё хорошо заканчивается, но вообще-то это настоящее безобразие. Чего это вдруг ЧжуВон взял, да и завалился? Что же это за морпех, который на ногах не стоит? Разве я такой тяжёлый? И вообще, чего я ему на шею кинулся? Сбрендил, окончательно? Или ЮнМи — постаралась?

«… как сообщило Корейское агентство по космическим исследованиям, впервые, за всё время существования корейской космической программы, будет осуществлён запуск искусственного спутника Земли. Особенностью планируемого к выведению космического аппарата является то, что он полностью разработан и изготовлен силами научной и электронной промышленности страны. Это несомненный шаг вперёд, после которого Корея займёт достойное место среди стран-участниц освоения космоса. Запуск космического аппарата приурочен ко дню независимости Кореи…»

О! Корейцы спутник запускают! А я же, то парням на шею кидаюсь, то по больницам бока отлёживаю. Какая пропасть — космос и айдольство! Как я низко пал! Впрочем, я даже и не падал. Неоткуда было… Может, кинуть всё, да пойти в науку? Предварительный результат сунын у меня был хороший, если сдам на высокий бал, возьмут в любой из университетов…

Я задумываюсь, пытаясь представить, как это может выглядеть. Типа: сижу я за столом, делаю расчёт траектории, по которому потом запускают спутник, и все смотрят в небо и говорят — «Вау, Серёга, ты гений!»

Представляю секунд десять. Выглядит круто. Но тут приходит простая мысль — «а за университет платить нужно.» А где брать деньги? Тут же, следом за первой, приходит мысль вторая — «а девчонок к серьёзной работе здесь не подпускают. Их задача — кофе красиво разносить…» Будешь потом всю жизнь воевать за право понажимать на кнопки…

Образ меня, учёного, тускнеет и, колеблясь, плавно уплывает вдаль.

«Ну его!» — решаю я, вновь возвращаясь на бренную землю и крепко упираясь в неё ногами. — «Звёзды, это, конечно, хорошо, но кушать хочется всегда. Лучше я тут буду звездой. Вероятность ею стать, примерно, процентов, эдак, пожалуй, в девяносто. А стать учёным-исследователем, это фифти-фифти, как говорится. Хорошо, если шанс будет процентов в тридцать. И собственно, ради чего? Этих спутников на орбите — как грязи. Астрономы уже жалуются, что из-за них звёзд не видят…»