— Она ожидает, что вас убьют случайные незнакомцы? — спросила Карат.

— Так обстояли дела на Кархари.

Карат посмотрела на Хелен.

Хелен улыбнулась ей ангельской улыбкой.

— Она напала бы на меня, если бы я попыталась, не так ли? Она набрала достаточный разгон, чтобы прыгнуть на другой конец комнаты.

Мод кивнула.

Карат пригрозила Хелен пальцем.

— Почему у вас так много имен? — спросила Хелен.

— Альвина — официальное имя, — пояснила Мод. — Оно используется на официальных мероприятиях, вроде званых обедов, или если у нее возникнут проблемы с семьей. Ренадра — имя титула. Оно означает всех людей и земли, за которые она ответственна и используется для правительственных функций, например, когда люди голосуют за законы. Карат — рыцарское имя, которое она заслужила в битве, и которому она отдает предпочтение.

Карат сморщила нос, глядя на Хелен.

— Мои друзья зовут меня Карат. Ты тоже можешь звать меня Карат. С этого момента.

— Вы можете звать меня Хелен, — сказала ей Хелен.

— Рада знакомству, леди Хелен.

Гостям полагалось предлагать напитки. Куда бы они их поставили? А. Слабый контур в стене выдал нишу. Она подошла к ней, сознательно повернувшись спиной к Карат, и провела пальцами по щели. Квадратный участок стены скользнул вперед, обнажив полку с чашей, заполненной маленькими кусочками вяленого мяса, скрученными в узлы, и большой бутылкой синего вина. Рядом с вином стояли шесть тяжелых бокалов в форме тюльпана, вырезанных из сверкающего хрусталя.

Мод взяла вино и два бокала, и предложила один Карат. Дочь Сорена расположилась в ближайшем просторном кресле. Мод сломала печать, выкрутила круглую пробку из бутылки с вином, налила им по бокалу и села в другое кресло.

Карат пригубила вино.

— Отец попросил меня вам помочь, приложив усилия для создания вашей пары. Я не знаю, что вы сказали или сделали, но этот суровый старый хрыч поет вам дифирамбы.

— По словам вашего кузена, суровый облик лорда Сорена скрывает нежное сердце.

Карат усмехнулась.

— Несомненно. Он весь пронизан теплом и солнечным светом.

Мод поиграла вином в бокале.

— Думаете, стоит ли мне доверять? — спросила Карат.

— Да.

— Я упрощу вам задачу: у вас нет выбора. Вы можете быть сама по себе, но так будет намного сложнее. Наш Дом старый и сложный.

— Почему вы мне помогаете? Я ведь манипулировала Арландом и сыграла на его героических инстинктах.

Карат взболтала мерцающую голубую жидкость в бокале, отчего хрусталь отбросил филигрань бликов на стол.

— Кажется, будто Арланду не хватает такта и на него легко повлиять. На самом деле, это не так.

— Он очень старательно поддерживает этот образ.

Карат кивнула.

— Вы заметили?

— Да. Он сказал мне, что он не поэт, а простой солдат, а затем выдал признание в любви, словно прямиком из «Крови и Чести». — Честно говоря, оно могло быть включено в любую вампирскую сагу. Признание было изысканным и прекрасным, и она запомнила его слово в слово.

Карат подняла брови.

— Вы ее читали.

— Читала.

— Вот и хорошо. Отвечая на ваш вопрос — Арландом пытались манипулировать люди, куда лучше вас, и провалились. Он никому прежде не делал предложения. У него были увлечения, но ничего серьезного. Если он попросил вас выйти за него замуж, то он вас любит. И вы тоже должны что-то к нему чувствовать, раз приехали сюда без защиты, которая была бы вам обеспечена в случае принятия его предложения. В данный момент — вы не его невеста. Вы не обручены. Вы — никто. Как я вижу, вы не наивны и знакомы с нашими обычаями. Вы знали, как вас здесь примут, и все равно приехали. Есть кое-что, что вам обоим нужно выяснить для себя, и у вас это не выйдет, если вас изгонят с нашей территории или убьют. Я хочу, чтобы Арланд был счастлив.

— И все?

Карат кивнула.

— Да. И если он женится, мой отец начнет донимать детьми его, а не пилить меня о необходимости замужества и рождения оравы внуков, дабы «скрасить его немолодые годы». Передышка от его беспокойства в этом вопросе была бы как нельзя кстати.

— Все так плохо?

На лице Карат промелькнула тень поражения.

— Вы себе даже не представляете. Мы договорились?

Мод отпила вина. Она могла довериться дочери Сорена или же оставаться сама по себе. Она знала множество рыцарей, которые пришли бы в ее комнату точно так же, с искренним предложением помощи — а затем с гордостью ударили бы ее в спину при первой же возможности. После они бы хвастались своей сообразительностью.

Карат не казалась одной из них. Инстинкты Мод подсказывали, что ей можно доверять, а уж ее чутье её еще ни разу не подводило.

— Да, леди Карат. Мы договорились.

Карат села ровнее.

— Хорошо. Я хотела бы знать, с чем нам предстоит работать. Каков ваш статус в Доме Эрван?

— Я была замужем за Мелизардом Эрваном.

— Да, отец говорил мне. Сын Маршала?

— Второй сын. — Она сделала многозначительное ударение на первом слове.

Карат играла со своим бокалом.

— Дом Эрван — это молодой Дом. Некоторые молодые Дома имеют тенденцию перебарщивать, придерживаясь древних традиций, даже когда те уже не имеют смысла. К примеру, когда наследники всегда были воинами, в независимости от их умений.

— Мой муж был превосходным воином. В личном бою он не знал равных. Но он не был таким хорошим командиром, как его старший брат. Мелизард любил играть в игры. Его брат — нет. Рыцари Эрвана доверяли ему больше, чем моему мужу.

Войска почувствовали в Мелизарде то, чего она не видела до самого конца. Он не ценил их. Они были средством достижения победы, а затем служили украшением, когда отмечался его успех.

— Мой зять был готов к должности Маршала, а мой муж должен был стать Мэйвеном.

Мэйвены занимались переговорами для Домов. Они служили послами и торговцами. Позиция удобно занимала бы Мелизарда, и, учитывая торговые соглашения Эрвана, часто уводила бы его и его планы подальше от Дома.

— Мэйванов боятся и уважают, — сказала Карат.

— Он хотел быть Маршалом.

Было так много всего, что она могла рассказать. О ночных припадках ярости Мелизарда, когда он ходил взад-вперед по их покоям, как тигр в клетке, разглагольствуя о своей семье и о том, как его брату достается все, а его таланты остаются непризнанными. О схемах, петициях и бесконечных планах доказать, что он был лучшим из них двоих. О том, как он заявился в покои своих родителей и потребовал, чтобы его сделали Маршалом, а затем вернулся, как побитый пес с поджатым хвостом.

— Мой муж был младшим сыном. Обожаемым, избалованным и испорченным. Не принимавшим ничего, кроме того, что он хотел больше всего. Стать Маршалом. Вернее, — поправила себя Мод, — чтобы его сделали Маршалом. Чтобы титул передали ему.

— Что он сделал? — спросила Карат.

Мод оглянулась на Хелен и понизила голос.

— Он пытался убить своего брата.

Карат отпила вина.

— Бой один на один — это вполне приемлемый способ урегулирования конфликтов между конкурирующими братьями и сестрами.

Если бы. Мод откинулась в кресле.

— Он не был один на один.

— Что?

— Мой муж устроил облаву на своего брата.

Карат моргнула.

— Я не понимаю. Вы же сказали, что ваш муж был лучшим бойцом.

— Моему мужу также недвусмысленно сообщили, что его брат станет Маршалом, и любая попытка саботировать это повышение была бы неприемлема для его родителей и его Дома. Он знал, что если он бросит вызов своему брату, это разозлит семью и руководство Дома. Поэтому он убедил группу своих рыцарей напасть на его брата, когда тот возвращался с задания. В это время мы с ним присутствовали на праздновании в доме его двоюродного брата. Старший сын кузена получил рыцарское звание. Во время празднования мой муж решил открыто пофлиртовать с женщиной. Должно быть, он надеялся, что я устрою сцену. Я же ушла, но и этого было достаточно. Все заметили наше присутствие и мой уход. Он обеспечил себе алиби.