Ведь рыбы не улыбаются.

**

Вдруг умиротворяющая тишина подводного мира тихонько зазвенела.

Этот звон, сперва едва слышный, быстро усиливался, переходя в настойчивое дребезжание, словно на дно металлического таза равномерно сыпалась струйка сухого песка.

Славка вынырнул и сразу услышал рёв мощного двигателя. Пронзительный звук, быстро нарастая, нёсся по воде, как металлический шар по жестяному жёлобу, и вскоре из-за стены прибрежного тростника вылетел гидроцикл. Взбивая поверхность воды в кружевные буруны, он на огромной скорости промчался мимо. За рулём ядовито-жёлтого болида сидела девушка в оранжевом открытом купальнике. Её длинные развевающиеся ярко-рыжие волосы были похожи на пламя большого факела.

Славка восторженно следил, как ревущий монстр, эдакий Техно-Зевс, похитивший прекрасную Европу, уносит пылающую гонщицу прочь. Несколько секунд – и девушка скрылась из виду.

Когда рёв мотора превратился в неясный шмелиный гуд, Славка направился к берегу. И хотя ничего запрещённого он не совершал: не ловил рыбу, не разводил костра, не рубил деревьев – в его положении было благоразумней держаться подальше от посторонних глаз. К тому же вечерело, и пора было потихоньку собираться обратно.

Но вдруг звук мотора снова начал приближаться. Правда, теперь он звучал не ровно, а с надрывом, скачками, то резко нарастая, то обрываясь до полной тишины. На всякий случай Славка забрался в гущу тростника и присел на корточки. Вскоре перед его взором появился уже знакомый жёлтый гидроцикл. Но в этот раз он не летел над водой, а прыгал, как норовистая лошадь, стремящаяся скинуть седока, закладывал крутые виражи, почти заваливаясь набок, резко останавливался, чтобы затем, встав на дыбы, снова сорваться с места. В один из таких прыжков рыжая наездница не удержалась и, жалобно вскрикнув, кувырком полетела в воду. Двигатель тут же заглох и наступила пугающая тишина.

Славка уже не прятался. Встав в полный рост, он с тревогой вглядывался сквозь высокие стебли тростника туда, где искрилась на солнце потревоженная вода. Девушки нигде не было видно. Скутер медленно дрейфовал к противоположному берегу. Но вот над водой в снопе брызг мелькнула тонкая рука, показалось и вновь скрылось лицо с широко раскрытым ртом.

Больше не раздумывая, Славка бросился в воду.

Едва он добрался до барахтающейся девчонки, как та вцепилась в него обеими руками, потянула за собой и они оба провалились в тёмную глубину. Стоило больших усилий избавиться от цепкого захвата, вытолкнуть перепуганную «утопленницу» на поверхность и всплыть самому. С трудом он развернул девушку к себе спиной, обхватил так, чтобы её лицо оставалось над водой, и, усиленно работая одними ногами, поплыл на спине к берегу.

**

Девушка была примерно его возраста – что-то около двадцати. Невысокая, худая. Намокшие пряди волос, утратив свой огненный накал, живописно обрамляли её приятное веснушчатое лицо. Зелёные рысьи глаза смотрели задумчиво и серьёзно, без тени страха от только что пережитого потрясения. Юная речная русалка, выброшенная волной на берег.

Славка улыбнулся.

В тот момент он не думал о своём статусе – статусе отщепенца, изгоя, врага. Выработанная годами привычка постоянно помнить о том, кто он, в этот раз дала сбой. Он был слишком взбудоражен случившимся. Девчонка едва не погибла на его глазах, а он смог спасти её и этим поступком словно вернул себя в полноценный мир, которому когда-то принадлежал и из которого был изгнан.

Нет, он не ждал никаких наград, даже не думал о чём-то таком. Само ощущение собственной значимости уже было для него наградой. И именно поэтому он утратил бдительность…

Они лежали на горячем песке, разглядывая друг друга. Их поначалу глубокое дыхание постепенно выровнялось. Их влажные тела быстро обсыхали. Мир полноценный, полнокровный, настоящий щебетал над ними разноголосым птичьим пересвистом, звонко стрекотал стрекозиными крыльями, шелестел листьями тростника, пах речной водой и хвоей.

А потом девушка подняла руку, чтобы убрать с лица прилипшую прядь.

Правую руку. Ту, которую Славка не видел, потому что находился слева от девчонки. Ту руку, на которую он не обратил внимания, пока буксировал эту отвергнутую Зевсом едва не захлебнувшуюся Европу к берегу. Она подняла эту руку, и на её запястье тонкой молнией сверкнул золотой браслет.

И безмятежный мир рухнул. Этот ядовито-шафрановый блеск в один момент напомнил Славке, кто он есть. Этот блеск красноречивей всяких слов поведал ему, кто есть она.

«Светлая»!

**

До этого дня ему ни разу не доводилось оказаться настолько близко к человеку из высшего сословия.

В сознании любого простого жителя страны граждане с золотым и серебряным статусом являлись полубогами, которые только формально существуют в одной с вами реальности, а на деле это два абсолютно разных мира – мир «светлых» и всех остальных: «красных», «синих», не говоря уж про «белых». Это уже третий мир. И тоже совершенно обособленный. Но только совсем в другую сторону.

Девушка, лежащая от Славки на расстоянии вытянутой руки, была «золотой». Выше статуса не существовало. Золото на правом запястье носят люди, относящиеся к ближайшему окружению монарх-президента.

О «золотых» Славка знал только то, что все они баснословно богаты. Настолько богаты, что даже самые смелые фантазии не в состоянии переплюнуть существующую реальность. В остальном мир «светлых» овеян массой слухов и домыслов, рождавшихся по той причине, что жизнь их протекает весьма обособленно. Целые кварталы в старом Петербурге закрыты для посещений простым гражданам, там проживает элита страны. «Светлые» ездят по специально выделенным для них полосам на великолепных автомобилях «буржу», и это, пожалуй, едва ли не единственная возможность для обычного жителя воочию узреть небожителя. Их дети учатся в специальных школах и университетах. Их больные лечатся в специальных клиниках. Магазины, кинотеатры, рестораны – всё у них своё, специальное. Даже храмы.

Славка же находился в совершенно противоположном конце статусной градации. Он был «белым».

Уже несколько лет как он носит на своём правом запястье браслет молочного цвета из гибкого прочного пластика – Универсальный Электронный Документ, в просторечье – унэлдок. И цвет его браслета означает, что Славка не является полноправным гражданином своей страны. Он вообще не является гражданином.

Таких, как он, называют «люстрами» или «люстратами».

«Белым» можно родиться, а можно стать, утратив свой гражданский статус. Последнее означает – пройти через процедуру «ограничения в общественно-политических правах» – люстрацию. Отсюда и название. Ещё про изгоев говорят: «негр», «дно», «гандон», «бинт», «хомяк» – в каждом регионе, в каждой социальной группе и даже в отдельных молодёжных компаниях свои прозвища для таких, как он. Но чаще всего «белых» называют просто – врагами… Хотя нет. Чаще всего «белых» называют именно «белыми».

Время – знатный штукатур. Оно ловко сглаживает все шероховатости бытия и даже глубокие трещины. Надо только подождать, надо только уметь находить хорошее в плохом, не обращать внимания на трудности и не завидовать тем, кому повезло больше. Со временем Славка привык быть «белым» и выработал для себя целую философию, призванную не дать ему сорваться в никчёмные зависть и уныние. Не имея возможности получить большее, Славка хорошо научился убеждать себя в том, что он может прекрасно довольствоваться малым.

Он успокаивал себя.

Какая разница, что именно вы кладёте себе в рот, жуёте и глотаете, если в конечном итоге результат будет один – сытость? Вкус, испытанный в краткий момент пережёвывания и глотания, быстро пройдёт, а сытость – она общая для всех.

Какая разница, когда лёжа в тёплой постели, вы закрываете глаза, что именно находится вокруг вас, пока вы спите – десятки богато обставленных комнат или облезлые стены тесной каморки? Сон равняет и бедных и богатых.

Что проку в одежде из дорогих тканей, если она греет не лучше, а то и хуже, чем самая простая добротная одёвка.