- Простите, сэр, - остановил клерка Гарри, - но наше расследование – конфиденциальная информация, никто не имеет права присутствовать на допросах.

Клерк развернулся на своих каблучках, и явно пренебрежительно ответил:

- Мистер Поттер, Азкабан находится под юрисдикцией не просто Министерства Магии, он подчиняется непосредственно самому Министру Магии, - выделил он, - более того, это важный преступник, бывший Пожиратель смерти и правая рука самого Сами-знаете-кого, поэтому повышенные меры предосторожности не помешают. И поскольку лично от Министра Магии других указаний не поступало, мы действуем по протоколу, - его голос звучал снисходительно, почти презрительно, будто они милостыню просят. Затем, умудрившись снизу вверх высокомерно взглянуть на Драко и Гарри, он все же развернулся и быстрым шагом засеменил в обратном направлении.

Обменявшись ошарашенными взглядами, Драко красноречиво тяжело вздохнул, затягивая время, мысленно решая, что предпринять… Поттер сдержанно покачал головой.

- Джентльмены, ваши палочки, - прогрохотал низким басом один из тюремщиков.

Драко замер, будто не слышал. В конце коридора отдавался гулким эхом удаленный стук каблучков клерка, поэтому Малфой решал, в какой момент начинать действовать по импровизированному плану: снаружи или внутри. Решив, что в комнате допроса будет тише, он дернул ручку и резко вошел:

- Э, палочки перед входом! – вскричал охранник, влетая следом.

- Твой справа, - вкрадчиво сказал Драко, обращаясь к Поттеру и уже собирался заколдовать охранника слева, как увидел нависавшего в воздухе дементора над сидящим за железным столом заключенным.

Блять.

Все вообще пошло не по плану. Он почти проклял Грейнджер, непонятно даже за что. Может, она накаркала. Или как будто интуитивно знала. Малфой резко развернулся назад:

- Остолбеней! – выкрикнул он и попал прямиком в охранника слева. Тот не ожидал нападения и сразу обмяк, но охранник справа, увидев, что случилось с его коллегой, выставил палочку и выкрикнул:

- Локомотор Мортис!

- Пертификус Тоталус! – выкрикнул Гарри, ногой закрыв за собой дверь и пригнувшись, отпрыгнул в сторону.

- Силенцио! – наложил на дверь заклинание Драко.

- Протего! – отбился охранник, - Импедимента!

Драко вдруг почувствовал дичайший холод, обволакивающий ледяной океан, под толщей льда которого тонешь. Дышать стало тяжелее, в груди образовался щемящий ком, заставляющий вспоминать все самое ужасное в жизни… Драко обернулся. Над ним навис дементор. А Драко не умел вызывать патронуса. Чертова метка, поставленная несколько лет назад, блокировала способность к вызыванию патронуса…

- Поттер… - протянул Драко, чувствуя, как дементор начинает высасывать из него жизненную энергию, - Поттер, блять!

- Инкарцеро! – но Гарри снова промазал и оглянулся, увидев дементора над Малфоем, - Экспекто Патронум! – серебристый олень осветил небольшую комнатку и придавил дементора к правому верхнему углу комнаты.

Белый свет от патронуса Гарри был настолько ярким, что ослепил присутствующих и Драко, прикрыв глаза рукой, в два счета преодолел расстояние и с размаху впечатал кулак охраннику прямо в висок, пока тот не пришел в себя и следом выкрикнул заклинание:

- Петрификус Тоталус! – обездвиженный охранник упал на пол, - всегда срабатывает, - удивился Драко, имея в виду маггловский хук справа.

Драко резко развернулся и взглянул на Поттера, сдержанно кивнул, выражая взглядом скрытую благодарность, направился к сидевшему на стуле Люциусу Малфою, который так и не двинулся на протяжении той минуты, что шла неразбериха.

Лицо Драко приобрело безэмоциональное выражение, когда он увидел худого, изможденного, с серого цвета кожей человека, не узнавая в нем собственного отца - когда-то могущественного и властного лорда Малфоя. Его длинные белые волосы, что всегда были идеально уложены, приобрели темно-серый, местами черный цвет, слиплись от грязи и пота и свисали неприятными сосульками вокруг лица. На нем была лишь серая бесформенная туника с короткими рукавами, не скрывающая костлявое тело, обтянутое кожей.

Сердце Драко сжалось в узел. Как бы он ни был зол или обижен на отца, сейчас его охватила жалость, щемящая сердце. Он не ожидал увидеть его в таком состоянии… Как бы плохо они не расстались, и отец выразил разочарование сыном, когда тот дал показания против приспешников темного Лорда, он оставался его отцом. И сейчас Драко чувствовал это как никогда ранее.

Поттер хмурился и стоял прямо у двери, будучи на шухере:

- Малфой, быстро!

У них не было много времени. Необходимо вытащить нужные воспоминания и подчистить то, что они тут натворили. Драко сел на железный стул напротив Люциуса Малфоя. Голова заключенного была опущена, он даже не смотрел на них, пребывая в прострации. Он представлял собой существо, уставшее от подобия жизни, и не был заинтересован хоть в чем-то, кроме быстрой смерти. Его не интересовала даже та перепалка, что произошла в сраных двух метрах от него. Видимо, нависавший над ним дементор – его личный тюремщик – не покидал Люциуса никогда, медленно питаясь его жизненной энергией, которой, как видно, осталось уже совсем немного…

- Люциус, - произнес Драко, его бесцветный голос сквозил равнодушием и холодностью, и только Драко знал, как тяжело ему давалась эта выдержка.

Люциус не поднял головы. Не теряя времени, он достал палочку из кармана и наставил древко на того, одними губами прошептав «Легилименс».

Драко тут же очутился в черном безграничном пространстве с разного рода сферами. Ближайшие сферы были исключительно синего, холодного цвета, либо черного, что говорило об апатии, нежелании жить, провалы в памяти или беспамятство… Драко чувствовал холод, исходивший от этих сфер, и постарался максимально быстро их проскочить. Он сосредоточился и притянул к себе сферы, связанные с артефактом. В его поле зрения появилось несколько сфер, цвета были совершенно разные и он решил начать просмотр с самой большой сферы…

Он увидел Люциуса, произносящего то же заклинание, что и Драко, для использования сущностей, но немного измененное в конце, и Малфой-младший почувствовал, что Люциус ничего не искал с их помощью, наоборот, он скрывал.

Драко еще раз пересмотрел это воспоминание, пытаясь запомнить оконцовку, и ему пришло знание, что еще умеют сущности.

В другой сфере Люциус сидит на зеленом кожаном диване в библиотеке Мэнора и листает книгу. Драко сосредоточился и увидел, о чем она… Лесные эльфы – хранители баланса жизни, обладают собственной магией, магией иллюзий и способностью изменять пространство, но, если эльф поддается мирским, человеческим грехам, его сущность перевоплощается в демона. Люциус перелистывает страницу, и на ней изображены красивейшая девушка и молодой парень, оба с небольшими рожками и стрелообразными хвостами… Суккубы. Падшие эльфы.

- Малфой! – вдруг услышал Драко издалека. Он вынырнул из сознания отца и увидел, наконец, его недоуменный взгляд. Люциус поднял голову и в удивлении уставился на сына в обличии аврора, будто что-то с трудом осознавая… Перевел взгляд на Поттера, который позвал его по фамилии, но обращался не к нему… Его затуманенный взгляд вдруг начал приобретать осознанность, но Драко не хотел, чтобы он что-то заподозрил… Он сам для себя еще не решил, как хотел поступить с отцом, но то, что видеть Люциуса в таком состоянии ему больно – этот факт поразил Малфоя-младшего. Дав себе обещание прийти к отцу, когда решит вопрос с обвинением, Драко направил на него палочку, стирая события последних десяти минут. Затем резко встал со стула и направился к двери.

- Уходим.

- Что делать с этими двоими?! Придется либо всем стереть память, либо что-то придумать, - воскликнул Поттер.

Драко осмотрел обездвиженные тела охранников, лежащие на полу. Затем взглянул на часы, понимая, что до обратного превращения остались считанные минуты:

- Блять, у нас уже нет времени, - раздраженно сказал Драко. Встретившись взглядом с Поттером, он видел, что тот переживает не меньше его. Ведь если не стереть им воспоминания, что они тут натворили, раскроет и Поттера, и Малфоя под Оборотным. А Малфою также не выгодно, чтобы кто-то знал о его скверных поступках пока он под ложным обвинением. Иначе засадят не за артефакт, а за накопившиеся злодеяния во время бегства. Он склонился над обоими и быстро стер кусок памяти последних десяти минут, подменяя события перепалки на спокойную, ровную беседу с Люциусом, но без деталей: слов не разобрать, смены картинок нет. Лишь в общих чертах, потому что времени было в обрез, чтоб создавать четкость. Затем он повернулся к отцу, и последний раз взглянув в печальные глаза Люциуса, развернулся к двери.