Драко почувствовал прилив злости от одного упоминания этого рыжего, но до его сознания дошел смысла сказанного ею. Он вдруг почувствовал ступор в мыслях:

- Так да или нет?

- Малфой, - чуть успокоившись, всхлипнула Гермиона, испытывая унижение, чувствуя беспомощность, - отпусти меня…

- Да или нет? – громче, вкрадчивым голосом произнес Драко и сильно шлепнул ее по попке.

- Нет! – Гермиона вскрикнула от боли, прошедшей по правому полушарию, - ненавижу тебя!

Драко вдруг почувствовал внутреннее облегчение. Плотный узел из чувства ревности и злости ослаб, но не исчез полностью. Она специально его дразнила, подначивала, дерзко отвечая в кафе…

- Все-таки купила белое, - с усмешкой, и с какой-то еще необычной интонацией в голосе, которую Гермиона не поняла, констатировал Малфой. Он поддел трусики и, приподняв коленку, стянул их с нее.

Перед ним открылся вид голой попки Гермионы, мягко погладил ее, девушка немного успокоилась, понимая, что пока он ее не отпустит, ничем она сама себе не поможет. Вдруг правое полушарие снова обожгло огнем и Гермиона вскрикнула. Он довольно сильно, ощутимо приложился ладонью к ее нежной коже.

- Малфой! Ублюдок! – с новой силой начала вырываться Гермиона. Ей самой не верилось, что она оправдывалась перед Малфоем, за, якобы, возможный секс с Роном, но сейчас ей было страшно, унизительно, больно, и осознание того, что он ее ревновал, привносило еще большее смятение.

- Я предупреждал тебя по поводу твоего дерзкого языка, - прошипел Малфой, но в голосе уже не было злости, было удовлетворение. Ее никто другой не трогал. И пусть она все поняла, подтверждать ее догадки вслух он не собирался. Все еще злился. Тут же последовал новый шлепок. Придавил локтем одной руки ее спину, держал запястья и продолжал шлепать. Кожа приобрела ярко-красный цвет, а вся задница горела так, будто ее ошпарили, - если прекратишь вырываться, все закончится быстрее.

- Я тебе отомщу, - еле сдерживая слезы обиды и унижения произнесла девушка, но все же послушалась и стихла.

После каждого шлепка он нежно поглаживал ее, но не стараясь утихомирить боль, а для себя, наслаждаясь видом. С оттопыренной попкой также открывался вид ее промежности и Драко был чертовски возбужден. Удовлетворив свою злость, обоснованную ревностью, положил свою руку ей на попку и стал двигаться вниз, к промежности.

Гермиона замерла. Рука прошлась вдоль половых губ, нежно поглаживая, лаская ее. Девушка тут же сжалась, стиснув ноги.

- Расслабь, - раздался повелительный голос. Она зажмурилась и покачала головой, все еще чувствуя себя униженной и опозоренной перед самой собой. Драко увидел жест отрицания и сильно шлепнул ее по заднице. Гермиона вскрикнула и нехотя подчинилась. Расслабила ноги, перестав их стискивать.

Драко провел рукой вдоль промежности, наслаждаясь ощущениями, затем рукой раздвинул её бедра и стал ласкать внутри внешних половых губ, переходя на малые, круговыми движениями лаская вход, доставая клитора. Она была сухая. Испытывая стресс, Гермиона не могла возбудиться. Малфой облизал средний и безымянный палец и вернулся обратно к клитору, лаская круговыми движениями. Постепенно, Гермиона перестала зажиматься, немного расслабилась, и Драко почувствовал это, окунув палец в ее влагалище, ставшее влажным. Погрузив в нее один палец, парень стал медленно всовывать и высовывать его, попеременно лаская клитор. Вдруг он услышал ее всхлип, но это был уже совсем другой звук.

Драко удовлетворенно усмехнулся. Он безумно хотел трахнуть ее, погрузиться в это влажное лоно, но еще не наигрался. Всунув в нее уже два пальца, он стал быстрее ими двигать в ней, и она начала чаще всхлипывать, чувствуя возбуждение. Животный инстинкт снова заткнул голос морали, и она уже почти сама насаживалась на его пальцы, от чего Драко самодовольно хмыкнул. Чувствуя, что уже сам на пределе, он отпустил ее руки и, схватив за талию, перевернул на спину и положил на кровать, забравшись сверху. Он навис над ней, прижав телом к кровати, стянул лямки платья и лифа, оголяя грудь, и задрал подол платья до талии.

Драко расстегнул ширинку, раздвинул коленкой ей ноги, заставив согнуть и нащупав рукой вход, резко вошел в нее. Гермиона всхлипнула, ахнула, обхватила его за плечи, прижимая к себе, но он не наклонился. Двигаясь в ней, он сверху смотрел на ее запрокинутую голову, открытые губы, выдающие звуки удовольствия и в этот момент в его голове всплыла картина, как она также могла лежать под Уизли этой ночью. К возбуждению присоединилась жгучая ревность, выразившаяся в усиленных толчках, почти безумных, неистовых. Она сморщилась, испытывая боль наравне с наслаждением и он, положив руку ей на горло, чуть сжал его, немного перекрывая кислород. Гермиона подняла глаза на зеркальный потолок и увидела их двоих, трахающихся, со стороны. Ей вдруг показалось это дико пошлым, но и сильнее возбуждающим. Она издала гортанный звук, и он почувствовал, как ее тело, бывшее все это время в напряжении, расслабилось, спазмируя стенки влагалища. Чувствуя свое приближение, Драко откинул голову назад и резко вытащив, кончил ей на живот.

Спустя минуту, придя в себя, он потянулся за своей палочкой и очистил ее, Гермиона тут же натянула на себя платье, все поправив.

- Ублюдок, - тихо, но зло сказала она.

- Если бы ты не потекла, как сучка, я бы тебя не трахнул, - ответил он, испытывая смешанный коктейль противоречивых чувств из удовлетворения и горечи. Какого-то черта только она вызывала в нем это сраное противоречие.

Гермиона тяжело, прерывисто дышала, готовя уже гневную речь в ответ, но вдруг подумала, что толку с ним ругаться? Он невыносим. Все делал по-своему. Ее не слушал.

- Больше мы в доме Поттера не останемся. Пойду сниму этот номер и теперь будем здесь.

- Нет! – Гермиона широко открыла глаза, - без надобности, я с тобой наедине больше не останусь. Ты непредсказуем, неадекватен, ведешь себя как последняя сволочь… - ее все же прорвало, хотя она хотела сдержаться.

Драко приподнял бровь:

- Когда мой член был в тебе ты не сильно жаловалась.

Она задохнулась от возмущения, но тут же нашлась что ответить:

- Какого черта ты вообще себе это позволяешь?! Думаешь, если мы раз переспали, то все, имеешь на меня какие-то права?! – она уже кричала, и слава Мерлину на номере стояли заглушающие заклинания, иначе бы весь персонал сбежался.

Драко видел ее состояние, она совершенно перестала контролировать себя, готовая еще чуть-чуть и снова кинуться на него с кулаками. Но он больше не мог допустить ночевок в доме Поттера, иначе он реально понимал, что убьет рыжего, поэтому решил подать ей логичный довод, с которым она не могла не согласиться, имея чисто гриффиндорскую натуру:

- Грейнджер, не думал, что ты настолько глупа и эгоистична, что готова подвергать друзей опасности, скрываясь в их доме.

Его фраза как пощечина отрезвила Гермиону. Ведь он прав, она подвергала их опасности… Ее гнев на него притих, оставляя место здравым мыслям и чувству… обреченности. Ей некуда было больше идти, кроме как оставаться с Малфоем. Она посмотрела на него исподлобья. Не желая вслух озвучивать, что согласна с его веским доводом, сказала:

- Не вздумай больше ко мне прикасаться.

- Держи свой дерзкий язычок за зубами и больше не узнаешь, на какие еще меры воспитания я способен, - холодно ответил он. И Гермиона не сомневалась, он выполнит угрозу. – Я в душ. Ты тоже приведи себя в порядок и займемся тем, что должны делать. А вечером к Поттеру, - и больше не сказав ни слова, вышел из комнаты.

***

Стоя под душем, Гермиона была готова почти плакать, но запрещала себе. Слезы обиды и унижения от такого обращения Малфоя жгли ей глазницы, но она упорно их сдерживала, пытаясь культивировать в себе злость. Вот только по-настоящему злилась она на свое предательское тело. Как получилось, что его прикосновения, даже после того, как он унизил ее, возбудили и принесли столько наслаждения, отключив здравый смысл? Она всегда считала себя рациональным человеком, но с ним становилась комком эмоций и чувств.