Нет, конечно же, она знала, что отношения Джейме с его сестрой были сложными и не всегда счастливыми для него, но не понимала, насколько они разрушительны, или как сильно она могла оказывать влияние на него. Понятно, что это не оправдывает того, что он сделал, но, по крайней мере, теперь Бриенна понимает, что ей никогда не хватало его. Джейме не оставлял Серсею из-за того, какой — плохой или хорошей — она бы ни была. Это была внушаемая ему годами связь, превратившаяся в самую настоящую зависимость. В его глазах всегда не хватало самого себя.
Даже напоследок он говорил о своей никчемности и об их общей омерзительности, а не о самой Серсее.
Это, конечно, не делает боль меньше, потому что он по-прежнему мертв, но теперь ей легче отпустить свой гнев, прощая Джейме.
Она спрашивает, как добраться до палатки, где находится тело, и уже скоро приходит туда, поначалу проводя у входа несколько минут, чтобы собраться с силами. Первое, что она замечает, это запах: тело уже начало разлагаться, и его уже давно нужно было сжечь или похоронить. Даже несмотря на запах многих других трупов, внутри палатки зловоние чуть не сводит Бриенну с ума, оно полностью заполняет ноздри, чуть не вызывая у нее рвоту. Но потом замечает одежду, ту самую, что была на нем в день отъезда из Винтерфелла, и хотя она порвана, испачкана и покрыта кровью и пылью, не узнать ее невозможно. Нет особого смысла смотреть ему в лицо, оно было слишком изуродовано, а ранения и кровь из них покрывают почти все, затрудняя распознавание черт. Поэтому вместо того Бриенна смотрит на его руки, а затем задерживает на них взгляд, пристально сужая глаза.
А потом разворачивается и покидает палатку, наполняя свои легкие свежим воздухом, как только попадает на улицу, пытаясь очистить их от навязчивого, лезущего в ноздри запаха смерти. Нахмурившийся Тирион внимательно смотрит на нее из соседней палатки. Она резко кивает, давая ему понять, что уже видела тело. Затем возвращается в свою палатку и ложится спать.
Тело достаточно похоже на Джейме, похоже, но только для того, чтобы одурачить кого-то чужого… Но она так много раз касалась, целовала и очищала этот самый обрубок, что могла бы узнать на нем каждый шрамик.
Оставалось одно: тело в палатке не принадлежит Джейме Ланнистеру.
И впервые с той ночи во дворе Винтерфелла Бриенна спит спокойно.
========== Глава 3. Джейме ==========
Из всех городов, которые они посетили за последние два года вокруг Эссоса и Вестероса, Пентос был его самым любимым, и Джейме в этом признавался. Пентос слыл красочным городом, где богатство кричало о себе громче, чем где-то еще, а это уж всегда казалось слишком ценным для избалованного Льва с мешком золота. А еще в Пентосе царила такая обширная морская торговля, что приход и уход кораблей в местную гавань являлся наименее примечательным событием. Пентос также был самым близким к Вестеросу городом, и именно здесь Джейме мог отдохнуть вне корабля, не боясь быть узнанным, и даже услышать какие-то новости о своем доме.
За время, прошедшее с тех пор, как Салладор Саан контрабандой вывез его из Королевской Гавани, дома уже многое изменилось, и большинство этих новостей он узнал, как раз слушая сплетни скучающих моряков и наемников в тавернах. Джейме знает, что Старки снова удерживают Север, Лорд Бранд — Страж Севера, Штормовые Земли переданы бастарду Роберта, который оказался на удивление справедливым Лордом для кого-то столь юного и неопытного, а Хайгарден вообще достался Бронну и стал крупнейшим торговым центром Семи Королевств.
«Хорошо, что война наконец-то закончилась, иначе Бронн в итоге договорился бы о своем пути к трону, хитрый головорез».
Стена так и не была отремонтирована, в ней просто отпала необходимость с тех пор как Король Ночи был уничтожен, и теперь вестеросцы могли свободно приезжать и уезжать с Севера, когда им заблагорассудится. Говорили, что Джон Сноу по-прежнему живет к северу от стены, и никто его больше не видит; вероятно, он так же, как и прежде развлекается со своим ужасным волком и этим Тормундом Великаньей смертью, делая все то, что делают одичалые, когда не сражаются друг с другом, за неимением Белых Ходоков.
А управление Вестеросом досталось другой представительнице Старков. Которая, как слышал Джейме, оказалась очень неплоха в управлении страной. Королева Санса Старк, первая своего имени, была проницательна, но справедлива и всегда прислушивалась к своему небольшому совету. Она окружила себя людьми, которым безраздельно доверяла: Командующая Королевской Гвардии — ее сестра Арья, о назначении которой никто не собирался спорить после того, как маленькая волчица убила Короля Ночи, ее десница — первая Леди Рыцарь в Вестеросе, Сир Бриенна из Тарта. Джейме было больно снова думать о ней, вспоминая прикосновения ее рук, касания ее губ и ее слезы, когда он покинул Винтерфелл. Впрочем, он всегда гордился ею, своей благородной и жестокой Бриенной. Однако самым удивительным стало назначение Тириона. Джейме ожидал, что он станет Стражем Запада и Лордом Бобрового Утеса, но уж точно не ждал, что младший брат станет королем-консортом правящей королевы, хотя и мог видеть преимущества объединения Старков и Ланнистеров, сейчас даже больше, чем в прошлом. У него вообще было такое ощущение, что эта партия была не настолько политической, как могли подумать люди, потому что помнил, как вспыхивало каждый раз лицо брата, когда королева Санса упоминалась при нем.
Нет, конечно, он был счастлив за Тириона.
«По крайней мере, хотя бы один Ланнистер заслуживает счастья».
Не то чтобы он до сих пор был Ланнистером.
Джейме Ланнистер, Цареубийца и Убийца Королевы погиб еще в Королевской Гавани, совершая свою последнюю службу Семи Королевствам. Его преступления были в итоге помилованы, и правда о смерти Эйриса наконец-то раскрылась, вероятно, благодаря Бриенне, единственному человеку, которому когда-либо рассказывал о себе Джейме. Он-то знает, как легко помиловать покойника, особенно того, который помог тебе избавиться от предыдущей и Безумной Королевы. Это была бы совсем другая история, появись он перед Сансой сейчас, Джейме уверен в этом. А теперь… теперь его товарищи по кораблю называют его Джеем Крюком. И понятия не имеют, кем он был раньше, просто называют в честь крючка, который Салладор Саан сделал когда-то для его обрубка, когда Джейме решил стать контрабандистом и остаться на его корабле. Это было импульсивное решение; тогда он только исцелился от своих ран. Они как-раз достигли Пентоса, и Джейме чувствовал отчаяние предстоящих лет, что растянулись перед ним. Делать ему тогда было нечего. Идти — некуда. Прежде он даже подумать не мог о том, чтобы стать наемником, так как ему не хватало руки, держащей меч, но плавание с контрабандистами оказалось такой хорошей идеей, как никакая другая.
В последующие месяцы он сожалел об этом много раз, пока не познал морское дело и не обрел в команде свое место. К сожалению, высокомерие Льва оставалось еще долго. Да и голос его милой сестрицы не был полностью заглушен ее смертью. Много вечеров он еще не раз ложился спать с окровавленным носом после драки с каким-нибудь своим товарищем по кораблю за очередное оскорбление, которое он нанес, пока окончательно не обуздал свой ядовитый язычок и не подрастерял ланнистеровское высокомерие. А заодно и не избавился от яда, что вливала в его уши Серсея. Все-таки именно с этими людьми приходилось идти под парусом, учиться корабельному делу, да и отстаивать порой собственную жизнь.
И там, где раньше ему постоянно слышался шепот Серсеи: «Никто, кроме меня, не может любить монстра», — теперь голос Бриенны все чаще говорил ему: «Я знаю, что в тебе есть честь, я видела это», — и Джейме старался быть честным. Он заменил ненавистный голос сестры в своем разуме голосом Бриенны, и почувствовал себя гораздо лучше, намного лучше, даже если все больше и скучал по ней с каждым вздохом.
Сейчас Джейме находится в одной из таверн и пьет эль со своими товарищами по команде, хорошо проводя время, когда Салладор Саан входит в нее в поисках их.
