Может, это была не клешня, а своего рода специальная перчатка. Я прищурилась, разглядывая экран.

Мой телефон зазвонил.

Руна застонала.

— Пожалуйста, ответь уже. У меня голова раскалывается.

Я приняла звонок.

— Здравствуйте, мисс Бейлор, — произнес отточенный голос Фуллертона.

Я включила громкую связь.

— Здравствуйте, мистер Фуллертон. Я не ожидала услышать вас так скоро. — Он сказал мне, что на получение результатов ДНК уйдет двадцать четыре часа.

— Официальные результаты будут доступны завтра, тем не менее, ввиду обстоятельств, я пересмотрел срочность запроса. Мисс Эттерсон рядом?

— Да, — отозвалась Руна.

— Отлично. Я могу подтвердить, что одно из тел принадлежит Сигурни Эттерсон.

Как и ожидалось.

— Другое тело не имеет совпадений ни с одним профилем из Дома Эттерсонов. Оно не имеет сходных генетических маркеров.

Руна вскочила с места.

— Можете ещё раз повторить? — попросила я.

— Второе тело не принадлежит Холли Эттерсон.

— Где она тогда? — возмутилась Руна.

— Мне это неизвестно. Но я знаю, где ее нет. Она не в морге Института криминалистики. Надеюсь, эта информация была вам полезна. Мисс Бейлор, мисс Эттерсон, хорошего дня.

Вот дерьмо.

Мы втроём уставились друг на друга.

Леон вошёл на кухню. На его голове красовалась закрученная подобно тюрбану окровавленная футболка, а из-под распахнутой куртки виднелась голая грудь. В одной руке он держал ведёрко с жаренной курятиной, а в другой — депозитный чек.

— Я закрыл «дело Ярроу», — сообщил он. — У вас троих такой вид, словно вы привидение увидели.

— Ни одно из тел, найденных после пожара, не принадлежит Холли Эттерсон, — сказал Берн.

— Вот те на. — Леон положил передо мной депозитный чек, плюхнулся на стул, вытащил из ведерка картонную крышку и принялся уплетать куриную ножку.

— Значит ли это, что Холли жива? — спросила Руна.

Я глянула на сидевшего за столом Берна, однако он, судя по всему, решил прикинуться статуей с острова Пасхи, одарив меня лишь загадочным взглядом. Я была сама по себе.

— Нет. Это значит, что другое тело в морге — не твоя сестра.

— Значит, она может быть жива?

Руна вскочила и принялась ходить по кухне, наматывая круги вокруг кухонного островка. Она была разбита и в отчаянии. Малейший шанс на то, что Холли жива, стал ее спасительной ниточкой, и она цеплялась за нее изо всех сил. Если и раньше она была сумасбродной, то сейчас она была совершенно непредсказуема. Мне следовало убедиться, что она останется на месте. Еще не хватало, чтобы она сбежала на собственное «расследование».

— Она может быть жива. Если бы они убили ее, зачем им тогда возиться с подбрасыванием чужого трупа? И все же, мы не знаем, где она и в каком она состоянии. Кто-то пошел на многое, чтобы убедить всех в ее смерти. Они не хотели, чтобы ее кто-то искал. С этого момента мы должны действовать очень осторожно. Своими действиями мы можем подвергнуть ее опасности.

Руна прекратила хождение и уставилась на меня.

— Каталина, если есть хоть малейший шанс, что моя сестра жива, мы должны найти ее. Больше ничего не важно: ни месть, ни поиски убийцы, ничего, кроме жизни Холли.

— Я поняла. Холли — первый приоритет. — Я повернулась к Берну. — Ты смог найти те два миллиона, что Сигурни перевела в день своей смерти?

Берн нахмурился.

— Я так понимаю, нет.

— Я проверила все наши счета, — сказала Руна. — Их там нет. Они не были переведены и затем сняты, или отправлены куда-то еще. Деньги не поступали ни крупным переводом, ни меньшими частями.

— Фыгуп, — прочавкал Леон.

— Прожуй сначала, — подсказал ему Берн.

Леон отхлебнул чая со льдом.

— Выкуп.

Спасибо, капитан Очевидность. Если мы не сказали об этом клиенту, это еще не значит, что мы об этом не подумали.

Руна замерла.

— Вы думаете, Холли была похищена, и мама сняла деньги для выкупа?

— Возможно, — сказала я, сохраняя сдержанный тон.

— Каталина, прекрати обращаться со мной как будто я хрустальная. Все эти «может», «возможно», «мы не уверены»! Я заслуживаю честного ответа.

Как скажешь.

— Хорошо. Если честно — я не знаю. Я стараюсь не поощрять твои надежды, поскольку ты убита горем, и это заставляет тебя принимать поспешные решения.

Ну вот, я все честно сказала.

— Та-да-да-дам, — драматически пропел Леон.

— Поспешные решения? Например? — ощетинилась Руна.

— Например, отравление мужчины, который мог рассказать нам, кто его нанял прикрыть это убийство.

Руна замахала руками.

— На нас напал труп моей мамы, и у меня сдали нервы! К тому же это твой бойфренд пырнул его ножом.

— Нет уж. Конвей был ходячим мертвецом ещё до выхода из комнаты. Ты так заправски его отравила, что его тело покрылось черным пушком уже после смерти. И последний раз повторяю, Алессандро — не мой бойфренд.

Руна сощурила глаза.

— Когда я вас увидела, вы шагали под ручку, словно на выпускной. Да и выражение лица у тебя было соответствующее.

У Леона с Берном был такой вид, словно они смотрели классный фильм и только что добрались до его наилучшей части. Чтоб вас.

— Какое ещё выражение лица? — поинтересовалась я.

— Я касаюсь самого обалденного парня во вселенной, — перекривляла она.

— Я была растерянна. Я только что видела, как он зарезал мужчину, а затем улыбнулся мне, как ни в чем не бывало.

— Ну знаешь, я тоже растерялась!

На кухню пришла Арабелла.

— Я чую курицу. Гони сюда.

— Для начала присядь, — сказал Леон. — Каталина с Руной ссорятся. Еще немного и дойдет до выдирания волос.

— Ссора? — округлила глаза Арабелла. — Серьезно?

— Ага, — кивнул ей Берн.

— Передайте попкорн, — потребовала сестра.

Почему я это все терплю? Ах да, потому что они — моя семья и я люблю их несмотря ни на что. Но временами, например, сейчас, я люблю их значительно меньше.

Я повернулась к Руне.

— Твоя сестра была похищена. Выкуп мог бы пояснить, куда ушли деньги. Но вот тут сценарий не складывается.

— Окей, — согласилась она. — В чем именно?

— Для начала, если кто-то похитил Холли, и твоя мама заплатила выкуп, зачем они убили ее и подбросили фальшивую Холли? Если твоей маме не удалось им заплатить, то где тогда деньги, и зачем весь этот спектакль? Намного логичнее было бы связаться с тобой и сказать, что они убили твою мать и у них твоя сестра. Ты бы заплатила им любые деньги. Также на видео твоя мама сказала, что не жалеет о своих действиях и считает, что она поступила правильно. Из этого следует, что пожар был своего рода наказанием. Она знала об опасности, но не сказала ничего о твоей сестре, и не постаралась защитить Холли, отправив ее куда-нибудь подальше. Значит, она считала, что опасность угрожает только ей. Так что, во всем этом пока нет никакого смысла.

Руна задумалась.

— Достаточно справедливо, — сказала она, наконец. — Что насчёт всей этой истории с «Диатек»?

Бен прочистил горло.

— На бумаге они являются инвестиционной компанией «стремящейся к сотрудничеству с состоятельными частными лицами, семьями и компаниями». В основном они инвестируют в предприятия в Южной Америке. Посредственный вебсайт с фотографиями корпоративных сотрудников, вроде пожилых, молодых и тех, кому за тридцать, с хорошими дантистами и зарплатой выше среднего.

Пока что все посредственно.

— У них нет ни отзывов, ни рекомендаций, что не является чем-то необычным для частной инвестиционной компании, — продолжил Берн. — Их характеристика тоже неопределенная. Сотрудники: от одного до восьмидесяти. Собственный капитал: неизвестен. Доход: неизвестен. Зарплаты: неизвестны. Но опять-таки, ничего необычного. «Блумберг», получающий свою информацию от «С энд П Глобал Маркет Интеллидженс», указывает их учредителем Ренделла Бейкера. Он не принадлежит ни к одному Дому, и его нет в «Герольде». Он не привлекался к уголовной ответственности. Не объявлял о банкротстве. Компания никогда не объявляла о банкротстве, не имела судебных тяжб или санкций. Это частная инвестиционная фирма, как и десятки других в Хьюстоне. Единственное, что в них примечательно — это то, что их учредитель, скорее всего, подставное лицо.