Придя домой, Женька долго плакала, не понимая, почему, если у кошек девять жизней, как говорят по телевизору, почему она стала холодной и мокрой. Когда вечером пошёл холодный дождь и в квартире стало темно от серых холодных туч, когда тяжёлые капли стали громко стучать в окно, а дома тишина и темнота наполнили всё пространство, Женьке вдруг нестерпимо захотелось посмотреть на грязный асфальт, который так жестоко забрал последнюю, девятую жизнь невинного существа. На площадке уже не было искорёженного, уродливого тела, холодный яростный дождь тщательно смывал все следы утреннего страшного события, а Женька, опухшая от слёз, тихонько шептала милой кошке, что никогда, НИКОГДА её не забудет, и искренне верила, что именно хозяева забрали бездыханное холодное тело некрасивой кошки и теперь горько плачут, поняв, как виноваты они перед Женькой…

Равнодушно рассматривая в тарелке то, что мама назвала обедом, Женька вполуха слушала материнскую болтовню о ночной смене, о необходимости помыть посуду и о том, что Женькины подобия волос пора бы уже помыть и причесать. Опять какой-то бред, который в последнее время стал заполнять безрадостную серую жизнь. Вот раньше было время: мать успевала и отдежурить (только почему-то не в ночь, как это стало с момента ухода отца), и приготовить вкусный обед, и прибрать Женькины апартаменты. Теперь всё изменилось: сначала мать несла какой-то бред о любви к Женьке, часто сидела в её комнате, гладила дочь по голове и много плакала, а потом вдруг стала часто уходить на дежурство в ночь, работала и днём, не говорила про отца ни слова. И Женька просто ненавидела её за то, что мать вдруг однажды стала громко кричать на некогда высокого, а теперь вдруг резко уменьшившегося и как-то ссохшегося отца, вдруг в одночасье пропавшего из их жизни, вдруг выключившего телефон и переставшего любить её, Женьку. Вдруг с этих криков матери жизнь стала пустой и серой, дни стали безрадостными, а мать стала невкусно готовить и много молчать. В квартире стало тихо и неуютно. Наташка уехала. Спасало лишь одно – интернет. Там было много интересного, а много и вовсе странного, но жизнь стала тянуться быстрее. В школе вообще стала скукота невыносимая, подруги были глупыми, да и рассказывать им ничего не хотелось, вот была бы Наташка, но она уехала. Так, пропустив мимо ушей все напутствия и пожелания, пригладив топорщившиеся от грязи волосы, Женька снова присела перед небольшим окошечком, которое давало простор для жизни и скорее убивало время, чтобы хоть как-то прожить жизнь. Так, копаясь на одном из сайтов, вдруг зрение зацепила красивая надпись чёрного цвета, выведенная ровным почерком, которая гласила: «Весь мир скорбит об этой утрате». Женькино сознание словно бы и ждало этого, тут же представив, как весь мир скорбит об этой утрате, о том, что вот она, юная душа, безвинно пропала по вине этой холодной чёрствой женщины, которая так мерзко готовит котлеты и которая так грубо навсегда разлучила её с отцом. В голове поплыл туман красивых картинок, в которых весь мир скорбит и весь мир провозглашает вину этой чёрствой женщины. Статейка была, в общем-то, не очень интересная, в которой говорилось о том, что молодая звезда современной эстрады, имевшая в жизни всё, что только можно пожелать, на самом пике своей славы вдруг покинула этот мир, перерезав жизнь на «до»

и «после» всего лишь одной петлёй. По телу вдруг забегали мурашки от восторга: вот, вернувшись с ночного дежурства, мать медленно шаркает на кухню, чтобы разогреть свои мерзкие котлеты, а там на столе ровным почерком выведены всего лишь несколько слов: «Не могу больше так жить. Ты добилась своего…» И вот она бежит в Женькину комнату, распахивает дверь, а там на длинной верёвке, не доставая ногами с вытянутыми носочками, в красивом платье висит Женька, непокорная прядка волос слегка прикрыла лицо, мать подбегает и начинает рыдать – а уже поздно. Или для большего эффекта Женька может прошептать последнюю фразу, которая будет сопровождать мать всю жизнь и напоминать о её вине, правда, какая это будет фраза, Женька пока не придумала, но время ещё есть. Женькины глаза загорелись: ну конечно, какая же смерть может быть настолько красивой и эффектной, как повешение. Вот и всё: и месть, и расплата, и грязные волосы, и невкусные котлеты, и мытьё посуды – всё. Женька одним махом собралась и вылетела на улицу, чтобы собрать мысли. На улице светило солнце, лето было в разгаре. То и дело мимо вышагивали красотки на высоких каблуках, с маленькими сумочками в руках – ох, как эти фифы раздражали Женьку, никто не мог и представить. И Женька красила глаза и губы, но у неё это было как-то не так. Конечно, таким красоткам ничего не стоит такая красота, им это легко. А вот Женьке с её вытянутым лицом и ужасной фигурой нечего и мечтать о такой красоте. От таких мыслей становилось тошно, и Женька забежала в первый магазин, который попался ей на глаза. Над головой нежно прозвенел колокольчик, и продавец, на секунду подняв голову на Женьку, тут же отвернулся и занялся своими делами. От этого Женьке стало не по себе, и она решила купить какую-нибудь книгу, чтобы этот неприятный продавец понял, как важно уделять внимание ей, Женьке. Прошагав с гордым видом к первой стойке с книгами, Женька присела на корточки и стала листать книги, совершенно не глядя на страницы. Недалеко от Женьки две молодые продавщицы распаковывали новые книги из коробок, перетянутых верёвками. Женьку это почему-то очень разозлило – прямо нет другого времени раскладывать свои дурацкие книжки!!! Но лицо одной девушки было настолько милым и доброжелательным, что не хотелось злиться. Они что-то обсуждали из своей жизни, иногда прерываясь на замечания по поводу распаковывания коробок. Одна из девиц, та, что сидела спиной к Женьке, вдруг резко вскрикнула и поднесла руку к губам со словами: «Ой, аккуратнее, не торопись, а то верёвка соскальзывает». Женьке стало очень интересно: как может быть верёвка скользкой, какое-то странное сочетание слов – «скользкая верёвка». И Женька вдруг представила, как молодая и популярная звезда современной эстрады на такой же точно «скользкой» верёвке скользит вниз, с самого пика популярности в самое подножие. Скользкая верёвка… Как же это глупо… Пожалев о том, что по собственной глупости она зашла именно в этот глупый магазин, наполненный разноцветной бумагой, разнообразно изляпанной краской и дурацкими картинками, Женька решила ничего не покупать, тем более что и денег у неё не было, да ещё в голове крутилась эта глупая «скользкая верёвка»… В итоге: настроение было не самым лучшим, жара просто выматывала, размалёванные девицы, помешанные на своей красоте, которым не было никакого дела до Женькиных бед, доводили до бешенства – и Женька снова поплелась, низко опустив голову, домой, к маленькому голубому экрану. По дороге Женька всё размышляла, будет ли она жалеть о том, что уже очень скоро не будет её среди толпы этих безразличных людей, что не сможет слышать своими ушами разговоры других людей, или как там заведено после смерти? Может быть, наоборот, как было показано в одном из зарубежных фильмов, душа будет обречена на вечные скитания среди этих распаренных тел. Да, честно сказать, такая перспектива не очень-то сильно радовала, и с вконец испорченным настроением Женька поплелась по пыльным, заполненным случайными прохожими улицам. Дома не хотелось ничего, даже компьютер раздражал, и в отвратительном настроении Женька улеглась на диван, крепко-крепко зажмурив глаза и страстно желая уснуть, но только так, чтобы совсем без снов, и так, чтоб навсегда. Да, было бы здорово: вот так лёг, закрыл глаза – и всё, мир перестал существовать. Но не просто для тебя, а просто всё вокруг исчезло… Эх, красота, и чтоб и памяти об этом мире не было, и галактики, и Вселенной. Просто ничего не было… Ещё где-то в третьем классе Женька услышала, что Вселенная бесконечна, что нет у неё границ, и сколько бы ни лететь вдоль неё, никогда не будет конца. Тогда Женька не могла представить, как это, да и до сих пор никак в голове не укладывалось, что что-то не имеет границ. Вот и сегодняшний день закончится, пусть и не так скоро, как хотелось бы, и когда-нибудь и жизнь этого дивана закончится, и может, через сто или двести лет даже и памяти не останется о нём, и материал, из которого он сделан, тоже распадётся на элементы, и те, в свою очередь, тоже. И человеческое тело имеет конец, хотя зубы и волосы могут пролежать в могиле много-много сотен лет, как сказал умный дяденька по телевизору, но и они истлеют и растворятся. Кстати, как и сам умный дяденька, как и всё на свете, включая вещества и материалы, даже абстрактные понятия, имеют конец, даже время заканчивается и пространство, как, например, тот пустырь на краю города, который много лет простоял одиноко, а потом, с приходом строительства, и его жизнь закончилась, как и жизнь нового дома должна будет неизбежно закончиться… Потом вдруг перед глазами пронеслась Вселенная, чьи границы были сшиты неровными стежками серыми нитками к такой же Вселенной, и именно поэтому она становилась бесконечной, ведь как только она подходила к своему концу, кто-то неведомый на скорую руку примётывал ещё бесформенный кусочек Вселенной, лишь бы доказать слова умного дядьки, что «у Вселенной нет границ». Потом Женька странным образом летала по этой «штопаной» Вселенной, которая струилась по её телу, иногда задевая колени, как отрезок струящейся чёрной шёлковой ткани, держась руками за жёлтую верёвку, которая всё время соскальзывала…